Читать книгу "Волшебная мантия - Серж Брюссоло"

Поскольку мой отец явно не спешил отзывать ее, аптекарша призвала своего гигантского ворона, чтобы он разобрался с бесчинствующей гориллой.

С этого момента схватка приняла совсем ужасный оборот, потому что огромная птица тут же ринулась на обезьяну, навострив длинный стальной клюв, острый как меч. Полилась кровь… Напрасно горилла пыталась отмахнуться от ворона – он был куда быстрее и проворнее. Всякий раз, когда Поко заносил над ним свой кулак, тот уворачивался, взмахнув крыльями, и тут же снова переходил в наступление, вновь и вновь нанося удары по спине мохнатого чудовища…

Стоя на крепостной стене, Мелани ликовала. Я поняла, что благодаря энергии своего участка, гораздо более богатого, чем наш, она могла создать куда более могучее существо, чем бедняга Поко. Наша горилла вряд ли могла долго продержаться против жуткого ворона, сила которого казалась неиссякаемой.

Я подумала: «Все пропало».

И я не ошиблась. Шерсть гориллы уже покраснела от крови, а птица все продолжала наносить удары, еще и еще. Весь в дырках, как решето, Поко в конце концов разжал хватку и упал к подножию башни. Его поражение было очевидным, тогда как ворон разразился победным карканьем.

Мелани хохотала во все горло. Склонившись над зубцами стены, она крикнула, обращаясь к моим родителям:

– Идиоты, чтобы отомстить мне, вы попусту растратили электричество вашего жалкого участка! Теперь у вас не осталось никакой магической силы, а из моих запасов еще черпать и черпать! Так вам и надо! Проваливайте отсюда! Идите домой, мастерите ваших дурацких роботов…

Матильда, бывшая бабушка Поппи (она как раз зашла, чтобы одолжить у меня какие-нибудь шмотки, ей же совсем нечего было надеть!), положила руку мне на плечо.

– Полный отстой, – вздохнула она. – Зря твой отец взялся играть с ней в войнушку, слабо ему!

Я не ответила. Честно говоря, меня здорово злили эти ее попытки разговаривать как подростки. Омолодившись, она вообще стала легкомысленной, поверхностной, эгоистичной пустышкой и совершенно равнодушно воспринимала судьбу своей внучки, которая в данный момент томилась в тюрьме. Я указала ей на это, но она ответила так:

– Прожила я на свете семьдесят пять лет и все серьезная была, однажды проснулась утром и увидела, что уже старуха. Второй раз я такой ошибки не допущу.

В последующие дни дела шли все хуже и хуже. Некоторые селяне решили последовать примеру моих родителей и сразиться с Мелани, поведение которой они сочли недопустимым. Для этого они напустили на ее замок разных фантастических существ, которых сами же и создали: крылатых драконов, слонов с тремя хоботами, которые стреляли огнем, и других тварей подобного рода. Но всех их ждало поражение. Ворон с железным клювом всякий раз превращал зверей в дуршлаг, и они лопались, как надувные шарики.

– Какое расточение энергии! – причитал староста и рвал на себе волосы. – Прекратите немедленно это ребячество, неужели вы не видите, что истощаете великана?

Он был прав. В шевелюре и бороде исполина появлялось все больше седины. Теперь он выглядел гораздо старше, чем в тот момент, когда опустился на гранитный трон у опушки отравленного сада. Он пришел сюда молодым, с пышной зеленой гривой, а теперь с каждым днем все больше походил на Деда Мороза.

Война продолжалась еще некоторое время. Чтобы отбить все направленные на нее атаки, Мелани создала еще одного исполинского ворона, обеспечив себе полную победу на поле сражения. Очередное изрядное количество энергии она потратила на то, чтобы восстановить свой дворец и исправить все нанесенные ему повреждения.

В следующую субботу я снова навестила родителей, чтобы принести им еды. Они были совершенно сломлены.

– Создание той гориллы исчерпало всю магию нашего участка, – прошептала мне Ма, в отчаянии покусывая губы. – С тех пор все, что бы ни пытался изготовить твой отец, существует не больше двух часов.

Я обняла папу. Угрюмо насупившись, он сидел в углу, мастеря из глины гномиков и стараясь вдохнуть в них жизнь. Поначалу забавные человечки действительно оживали и очень мило плясали и кувыркались, но через пять минут они лопались, как мыльные пузыри.

– Это конец, – шепнула я маме. – Лучше вам просто вернуться домой.

– Я знаю, – вздохнула она, – но твой отец все еще упорствует. Ты же его знаешь… он не может отказаться от своей затеи: этот парк аттракционов – вся его жизнь.

В итоге я вернулась домой в одиночестве, но всю дорогу меня мучило плохое предчувствие. Я опасалась, что Па предпримет еще какой-нибудь отчаянный шаг, чтобы отомстить Мелани. Я чувствовала, что он не готов сложить оружие.

Мне ужасно не хватало Поппи. Как бы я хотела, чтобы она была здесь и утешила меня. По крайней мере это касалось старой Поппи… если говорить о «новой», я была не слишком уверена, что мы с ней поладим. Весь этот стиль белокурой принцессы с маленьким вздернутым носиком и вечно сияющей улыбкой… все это было не по мне. Наверное, глупо с моей стороны так реагировать, но ведь и впрямь говорят, что люди, сделавшие пластическую операцию, часто теряют друзей по той же самой причине: те перестают их узнавать.

Я подождала немного, но потом, не в силах справиться со всеми переживаниями, вернулась к мантии. Все было тихо. Слишком тихо. Тогда я двинулась по проходу между участками и увидела Мелани, которая с высоты своей золотой башни пристально разглядывала меня в лорнет. Наверное, ей это казалось забавным. Но я не оценила юмора. Я уже чувствовала катастрофу.

Толкнув дверь нашего участка, я позвала: «Па? Ма? Вы здесь?»

Никто не ответил. И действительно, дворик между четырьмя каменными стенами был пуст. Мои родители исчезли.

Я так и осталась стоять столбом, как идиотка, не зная, что делать дальше, и вдруг увидела на полу картонный прямоугольник. Просто почтовая открытка… Я подобрала ее. На ней были изображены мои родители: они стояли посреди участка, и лица у них были испуганные. Скованные позы говорили о том, что они внезапно остолбенели. Фотография была черно-белая, слегка смазанная.

Ничего не понимая, я перевернула открытку. На оборотной стороне, предназначенной для письма, я увидела строки, написанные почерком моей мамы; они появлялись одна за другой, как по волшебству.

«Нушка, – прочитала я, – Мелани заколдовала нас. Мы замурованы внутри этой открытки. Не мни ее и не выбрасывай, пока не отыщешь способа извлечь нас отсюда, иначе это убьет нас. Если хочешь пообщаться с нами – пиши, как это делаю сейчас я. Написанные строки исчезнут сами собой через минуту… Мы любим тебя, моя милая! Мужайся! Мы рассчитываем на тебя! Тебе придется проявить всю свою храбрость. Любящая тебя Мама».

Поначалу я решила, что это какая-то глупая шутка, но слова действительно вскоре исчезли. Мне пришлось признать, что все это правда. Мои родители оказались в ловушке, внутри почтовой открытки! Я едва не разразилась яростными воплями и оскорблениями в адрес Мелани, которая по-прежнему наблюдала за мной с высоты крепостных стен, но все же заставила себя сдержаться. Будет еще хуже, если сейчас я тоже окажусь замурована в этом клочке бумаги, ведь тогда о нас совсем некому будет позаботиться, верно?