Читать книгу "Жернова истории - Андрей Колганов"

Глава 4

Да здравствует НОТ!

Мысль по поводу наведения порядка у себя в отделе меня не оставляла, и новый рабочий день я начал прямо с визита в Рабкрин. Ха! Вы думаете, там, у себя, они уже бюрократию вывели? Как же! Пока я путешествовал из кабинета в кабинет, будучи где вежливо, где не очень посылаем от Понтия к Пилату, чего я только не наслушался! И что обследование Наркомвнешторга у них на ближайшие месяцы не запланировано, а на будущий год планируется проверка представительств Наркомвнешторга за границей. И что с письмом о внеочередном проведении соответствующих работ за подписью своего наркома мне надо войти в коллегию РКИ, добиться включения в повестку дня очередного заседания коллегии и ждать соответствующего разрешения этого вопроса. И что все ответственные работники РКИ и так перегружены сверх всякой меры, а я еще хочу взвалить на них внеплановую нагрузку…

Наконец какой-то хитроватый мужичок в управлении по счетоводству и отчетности, где я в очередной раз излагал свою просьбу, вдруг встрепенулся и пробормотал себе под нос:

– А в этом что-то есть… Внеплановое обследование… Ведь и сверху такие указания частенько спускают. Вот! Нам надо еще одну, специальную инспекцию завести! Как раз для внеплановых обследований! Штаты под нее получить…

Потом мужичок в опрятном, но несколько поношенном френче поднял на меня глаза и с ходу предложил:

– Услуга за услугу! Я вам, так и быть, подкину троих студентов из числа практикантов Свердловского университета. Ребятки молодые, горячие, даром что опыта маловато, зато они готовы горы своротить! Но вы уж меня тоже не подведите. Леонид Борисович Красин человек весьма уважаемый, и если вы притащите письмецо за его подписью на имя нашего наркома – так, мол, и так, очень мы благодарны за внеплановую помощь и видим большую пользу в том, чтобы и впредь РКИ могла выделять бригады для необходимых и срочных внеплановых обследований, – это нам очень даже поможет.

– Если ребятки ваши будут не совсем безрукие, – отзываюсь на его предложение, – то почему бы и не помочь столь душевному человеку. (К слову сказать, вскоре я узнал, что инспекция внеплановых обследований в НК РКИ была-таки создана, а уж какую там роль сыграло подписанное мною у Красина письмо – не выяснял.)

На том и порешили, и вскоре я уже знакомился с тройкой студентов Коммунистического университета им. Я. М. Свердлова. Мы быстро договорились с ними, что со следующего дня, прямо с утра, я введу их в курс дела и мы приступим к работе.

В среду утром они сидели напротив меня в моем кабинете. Я постарался обрисовать им задачу, а сам присматривался к студентам, изредка заглядывая в блокнот, где в кадрах Рабкрина мне надиктовали их краткие характеристики.

– Наша задача не в том, чтобы искоренить бюрократизм в системе Наркомвнешторга или хотя бы в моем отдельно взятом отделе. Искоренение бюрократизма – дело долгих лет упорной работы, и одними организационными мерами тут не справиться. Для этого нужно обеспечить множество социальных, политических и, главное, культурных предпосылок, как писал по этому поводу Владимир Ильич, – начал я. – Наша задача в том, чтобы, по крайней мере, не дать бюрократу и волокитчику спрятаться за неразберихой в учете и отчетности, не дать ему пользоваться путаницей в прохождении дел. Необходимо добиться, чтобы было прозрачно ясно: кто какую работу и в какие сроки должен сделать и кто за что отвечает. Поэтому ваше первое дело – регистрация документов, картотека документов, система контроля за движением документов. Второй этап – распределение функций и ответственности: кто, что, в какие сроки должен сделать, кому что передать, от кого что получить. Кто из вас работал на производстве? – задаю вопрос, внезапно прерывая свою речь.

– Я! – поднял руку невысокий жилистый паренек в сильно потрепанной гимнастерке. – На Коломенском паровозостроительном. Полгода… – добавил он уже несколько тише.

Я заглянул в свой блокнот: «Семенов Павел Аристархович, 22 года, из рабочих, в ЧОН с 1918 года, в Красной Армии – с 1919, ранен на колчаковском фронте, после демобилизации поступил в Свердловский университет. Член РКСМ с 1918 года. Образование начальное».

– Значит, должен знать, что на производстве все будет работать нормально, если каждый участок свою работу выполняет вовремя и точно в срок передает нужные детали и узлы на следующий участок или в следующий цех, – назидательно произнес я. – И если у вас в заводоуправлении ушами не хлопают, у них должны быть графики, где расписано время, когда какие детали должны быть поставлены с участка на участок, от цеха к цеху. Вот нечто подобное надо сделать и у нас. Дальше. Для облегчения поиска документов, помимо регистрации их в журнале учета, на каждый должно составляться несколько карточек для картотеки, – продолжаю инструктаж.

– А почему несколько? – поинтересовался светловолосый, широкоплечий и несколько полноватый парень в косоворотке и поношенном пиджачке.

Опять скашиваю глаза в свой блокнот: «Войцеховский Адам Витольдович, 23 года, электромонтер из Вильно, член РКП(б) с 1917 года, в Красной Армии с 1919 года, секретарь партячейки факультета. Закончил в Вильно реальное училище».

– А потому, – поясняю, – чтобы была возможность вести поиск по нескольким признакам. Во-первых, по дате поступления либо отправки. Во-вторых, по входящему или исходящему номеру. В-третьих, по типу документа: то ли это директивный документ, то есть приказ, распоряжение, постановление и т. п. То ли это письмо, запрос, заявка, прошение и т. д. В-четвертых, по содержанию документа – к какой сфере нашей работы он относится: контингентирование товаров, выдача удостоверений на ввоз, выдача разовых лицензий, контроль исполнения договоров поставки, оплата поставки через банк и т. д. В-пятых, от кого или куда направляется документ. И в-шестых, рабочий это документ или же он отправлен на хранение в архив.

– Так у нас целых шесть картотек получится! – встрепенулась девица с пронзительным взглядом карих глаз и со скуластым волевым лицом, не лишенным, впрочем, некой миловидности.

И платьице на ней простенькое, но довольно изящное. Глянем-ка в блокнотик, что я там про нее в РКИ нацарапал: «Лагутина Лидия Михайловна, 1900 года рождения. Отец – владелец книгоиздательского заведения («Как же она попала в Коммунистический университет?» – удивился я), член РКП(б) с 1891 года («Ого! Тогда понятно»). Закончила гимназию в Самаре. С 1918 по 1920 год – сотрудник Московской ЧК. Член РКСМ с 1921 года». Занятная биография.

– Вы правы, – отвечаю безо всякой паузы, ибо все изложенное в предыдущем абзаце пролетело в моей голове за доли секунды. – Вот и займитесь тем, чтобы выделить из перечисленных признаков два-три наиболее полезных для нашей работы. К концу дня жду вашего обоснования вместе с проектом формы регистрационной карточки. А пока представлю вас своему секретарю, которого вы будете терзать всеми вопросами по порядку работы нашего отдела и нашего наркомата. Ну а что он не сможет объяснить – выпытывайте у меня.

После беседы со студентами опять завертелись текущие дела. Рассмотрение заявок от различных хозорганов по поводу выписки удостоверений на ввоз товаров из-за рубежа. Улаживание споров по поводу распределения между ведомствами выделенных контингентов на импорт товаров. Выписка разовых лицензий на ввоз неконтингентированных товаров. Бесконечные споры по поводу того, на какую долю импорта может претендовать частник. Впрочем, главный фильтр, обеспечивающий укрепление внешнеторговых позиций государственной и кооперативной торговли, которые пока держали едва ли половину внутреннего товарного оборота (а в рознице – и того меньше), стоял не у нас. Частника отсеивало прежде всего Валютное управление Наркомфина, потому что на собственную валюту (как за счет экспорта, так и за счет покупки валюты на рынке за червонцы) частнику было не разгуляться. Ну и контингентированные товары частнику практически не доставались. В результате из общего числа удостоверений и лицензий на ввоз товаров из-за границы частник получал что-то около 8 процентов.