Читать книгу "Дорога пыльной смерти - Алистер Маклин"

Мэри побарабанила пальцами по столу и, взглянув на него, тихо произнесла:

— В твоих силах устранить другую причину его беспокойства.

— В моих?

Мэри кивнула.

Мак-Элпайн в этот момент очень энергично изучал другую причину своего беспокойства. Он и Даннет остановились перед дверью гостиничного номера, Мак-Элпайн вставил ключ в замочную скважину. Даннет с опаской огляделся и сказал:

— Не думаю, что дежурный администратор поверил хоть одному вашему слову.

— Ну и что? — Мак-Элпайн повернул ключ в замке. — Я хотел получить ключ от номера Джонни, и я его получил, не так ли?

— А если бы вам его не дали?

— Я бы взломал эту чертову дверь. Я уже однажды это сделал, помните?

Они вошли в номер, заперли за собой дверь и оглядели все сначала с порога. Потом безмолвно и методично принялись осматривать комнату Харлоу, заглядывая во все мыслимые и немыслимые места, которых в гостиничных номерах, как известно, не так уж много. Три минуты, и осмотр закончился, он был настолько же успешным, насколько и малоутешительным. Двое мужчин удрученно разглядывали находки, принадлежавшие Харлоу, — четыре полные бутылки шотландского виски и пятую, наполовину пустую. Они обменялись взглядами, и Даннет выразил коротко чувства, общие для обоих.

— Иисус! — сказал он.

Мак-Элпайн только кивнул. Он вообще не смог произнести ни слова, и все это из-за обстоятельств, в которые сам себя поставил. Он сам принял решение дать Харлоу последний шанс, и в то же время сейчас перед ним были все доказательства необходимости немедленного увольнения Харлоу.

— Так что же делать? — спросил Даннет.

— Мы заберем эту чертову отраву с собой — вот что мы сделаем. — Глаза Мак-Элпайна сузились, голос звучал напряженно.

— Но он сразу заметит их отсутствие. Насколько нам известно, вернувшись, он первым делом наведается к своим бутылочкам.

— Ну так и что? Даже если он обнаружит их отсутствие? Не бросится же он к администратору и не завопит: «Я Джонни Харлоу. И у меня только что украли пять бутылок шотландского виски из номера». Он ничего не сделает и ничего не скажет.

— Конечно, он ничего не скажет. Только что он подумает при этом?

— А кого интересуют мысли начинающего алкоголика? К тому же на нас уж точно никто не подумает. Ведь если бы это сделали мы, то на него сразу должны были бы посыпаться наказания. Так что же нам делать дальше? Пока мы не скажем ему ни слова. Поэтому он будет считать, что кражу совершил случайный вор. Может, даже кто-то из команды, где найдется кое-кто, способный на мелкую кражу.

— Значит, ему уже нельзя помочь ни в малой степени?

— Маленькие поблажки закончились. Будь он трижды проклят!

— Поздно уже, милая Мэри, — сказал Харлоу. — Я больше не могу быть гонщиком. Джонни Харлоу сошел. Спросите любого.

— Я не об этом прошу. Ты знаешь. Я о твоем пьянстве.

— Моем пьянстве? — Лицо Харлоу оставалось бесстрастным. — Кто это говорит?

— Все.

— Все лгут.

С этой репликой задушевный разговор был окончен. С ресниц Мэри сорвалась слеза, упала прямо на ее ручные часы, но Харлоу не произнес ни слова. Мэри попыталась взять себя в руки.

— Я сдаюсь. Глупо было стараться, — сказала она. — Джонни, ты идешь на прием к мэру?

— Нет.

— Я рассчитывала, что ты пойдешь со мной. Пожалуйста.

— И выставить тебя страдалицей? Нет.

— Почему ты не ходишь ни на какие приемы? Ведь там встретишь каждого третьего гонщика.

— Я не каждый третий гонщик. Я Джонни Харлоу. Я изгой, отверженный. У меня деликатная и утонченная натура, и я не люблю, когда делают вид, что не замечают меня.

Мэри положила обе руки на его ладонь.

— Я буду разговаривать с тобой, Джонни. Ты знаешь, я буду с тобой всегда.

— Знаю. — Харлоу сказал это без горечи и без иронии. — Я искалечил тебе жизнь, а ты будешь со мной всегда разговаривать. Лучше быть от меня подальше, юная Мэри. Я бомба.

— Некоторые взрывы я с удовольствием принимаю.

— Нам пора уходить. Тебе уже нужно переодеваться к вечернему приему. Я провожу тебя в гостиницу. — Харлоу сжал ее руку и покраснел.

Они вышли из кафе под руку. Другой рукой Мэри опиралась на трость. Харлоу нес вторую, приноравливая свои шаги к походке девушки. Они еще медленно шли по улице, когда Рори Мак-Элпайн выскочил из своего укрытия в неосвещенном парадном напротив кафе. Он посинел и дрожал от холодного ночного воздуха. Но, судя по выражению его лица, был вполне удовлетворен: мысли его были заняты чем-то более приятным, нежели размышления о температуре. Он последовал по другой стороне улицы за удаляющимися Харлоу и Мэри, держась на почтительном расстоянии от них. У первого перекрестка свернул направо и побежал в обход.

Он вернулся в гостиницу мокрым от пота и страшно запыхавшимся, потому что ни разу не остановился за всю дорогу. Бегом миновав вестибюль, он поднялся по лестнице в свой номер, умылся, причесал волосы, поправил галстук, какое-то время постоял у зеркала, примеряя выражение покорности и печали, и, когда -удовлетворился результатом тренировки, отправился в номер отца. Он постучал, услышал что-то вроде разрешения и вошел.

Апартаменты Джеймса Мак-Элпайна были самыми комфортабельными в гостинице. Будучи миллионером, Мак-Элпайн не видел резона стеснять себя в чем-либо. Но сейчас он не мог позволить себе расслабиться. Откинувшись в удобном и мягком кресле, символе комфорта, он сидел, углубившись в одному ему ведомые размышления, и оторвался от них, когда его сын закрыл дверь за собой.

— Так в чем дело, мой мальчик? Неужели нельзя было подождать до завтра?

— Нет, папа, нельзя.

— Тогда выкладывай побыстрее. Как видишь, я занят.

— Да, папа, я понимаю. — Вид Рори был печальный и покорный. — Но я должен кое-что сообщить тебе срочно. — Он нерешительно умолк, будто собираясь с духом. — Это о Джонни, папа.

— Свои мысли о Джонни Харлоу всегда держи глубоко при себе. — За внешней строгостью в словах отца промелькнул интерес и любопытство. — Мы все знаем, что ты думаешь о Харлоу и как относишься к нему.

— Да, папа. Я об этом подумал, прежде чем решил повидаться с тобой. — Рори опять нерешительно умолк. — Ты знаешь, что говорят о Харлоу? Всякие истории о том, как он пьет, о его пьянстве.

— Так что? — Голос Мак-Элпайна никак не изменился.

Рори с трудом удавалось сохранять на лице выражение смирения: его посещение оказывалось не таким уж и легким делом, как он рассчитывал.

— Это действительно так. Он пьет, я думаю. Я видел его пьющим в пабе.

— Спасибо, Рори, можешь идти. — Мак-Элпайн помолчал. — Выходит, ты тоже был в пабе?