Читать книгу "Девочка моя, или Одна кровь на двоих - Татьяна Алюшина"

Не-а!

Просто в один прекрасный день Мария Владимировна проснулась под добрым калифорнийским солнышком и вернулась к самой себе, истинной.

Пять лет была одинокой, брошенной всеми девочкой, упакованной в оболочку правильной жены от страха одиночества, а от длительной транспортировки на другой континент и предшествующей ей пятилетней «кантовки» упаковка лопнула, и из образовавшейся прорехи высвободилось содержимое, оказавшееся мыльными пузырями, а не пудовыми гирями страха, как ей все время казалось.

Пузыри полетели ввысь, весело лопаясь в полете, упаковка распалась за ненадобностью, и из ее остатков вышла настоящая Мария Владимировна.

И подивилась – как хорошо-то!

А это кто? Что эти чужие незнакомые неприятные люди делают в ее квартире, в мыслях, закрепившись синим штампом в паспорте, определяющим семейное положение?

Конечно – а как же! – он позвонил на следующее утро, успев опомниться, придумать нужные слова, манеру и тон разговора и достойное наказание.

– Надеюсь, ты выспалась и пришла в себя!

Без ненужных приветствий, недовольным, грозным тоном прокурора, только что подписавшим ордер на ее арест.

– Да, спасибо, – ответствовала Машка и потянулась с удовольствием всем телом на кровати.

Юру насторожил тон жены, не убоявшейся ни ордера, ни ареста, ни самого прокурора.

– В обед в два часа встретимся в нашем ресторане. Поговорим! – распорядился прокурор.

– О чем? – поинтересовалась вышедшая из-под контроля Машка.

«Сейчас скажет: «О твоем вчерашнем поведении!» – как школьная директриса притащенному за ухо к ней в кабинет набедокурившему ученику».

Ученику положено было проникнуться ужасом масштаба сотворенного им деяния, трепетать до дрожи в ожидании неминуемого сурового наказания и вызова родителей в школу.

Но, видимо, такой сценарий укорота Машкиных свобод не разрабатывался, и Юрик остался приверженцем прокурорской линии поведения.

– В два. В ресторане! – прогремел приказом и бросил трубку.

Ну, он может быть в два в ресторане или в восемь в Папуа – Новой Гвинее, а у Марии Владимировны есть свои насущные дела.

Когда она попивала кофей в кабинете своего академического начальства, рассказывая веселые истории из своей американской жизни, предварительно оговорив и решив все деловые, отчетно-бумажные и рабочие вопросы, «нетерпеливый муж» напомнил о себе звонком сотового телефона.

Извинившись перед академическим начальником, Машка нажала на мобильном, разливающемся требовательными перезвонами, кнопочку с изображением зелененькой трубочки.

– Да!

– Ты опаздываешь на полчаса! – огласил свое недовольство заделавшийся на сегодня прокурором Юра.

– Я? – необычайно подивилась Машка. – Куда?

– В ресторан!!! – громыхнул Юрик.

Он никогда не позволял себе повышать голос – зачем? Интонаций недовольства и их вариаций в голосе вполне хватало для управления женой.

– А я должна быть в ресторане? – продолжала удивляться Машка, быстро зыркнув на академика Янсона.

Он смотрел на нее и внимательно слушал.

Академика можно было не опасаться. Кирилл Павлович любил Машку по-отечески, опекал, уважая ее талант, целеустремленность, настойчивость и колоссальный упорный труд.

А Юру не любил и откровенно не понимал его присутствия в Машкиной жизни, но с врожденной тактичностью и интеллигентностью не позволял себе нравоучений и обсуждений. За пять лет Машкиной семейной жизни лишь пару раз не удержался от комментария.

Однажды Юра пришел как-то за ней на кафедру, где они тесным кругом, предваряя громкое официальное чествование, поздравляли академика Янсона с наградой. Юра зашел, неся себя и свое недовольство, надменно кивнул окружающим, сообщил, что ждет Марию за дверью, и вынес себя из помещения.

– И как это ты, Машенька, себе такого портфеленосца отыскала? – грустно спросил Кирилл Павлович.

Он всегда чуть грустил, когда возле Машки шелестело напоминание о Юрике.

Еще один раз академик не удержался на заседании научного совета. Она забыла отключить мобильный, Юра позвонил и что-то там требовал, отчитывал. Застигнутая врасплох Машка лепетала оправдания шепотом, прикрыв трубку ладошкой. Кирилл Павлович в этот момент шел к трибуне для чтения доклада и остановился возле нее, сидевшей в крайнем кресле у прохода, положил ладонь на плечо, чуть наклонился к ней и тихо сказал:

– Попросите его преувеличенное высочество позвонить чуть позже.

И величаво двинулся дальше.

– Мы договорились в два часа встретиться в ресторане! – бушевал в трубке «портфеленосец».

– Ты ошибаешься, – спокойно возразила Машка.

Встала, кивнула, извиняясь, Кириллу Павловичу и отошла к двери – все-таки ей было неудобно перед академиком.

– Ты это специально сделала? Да? – сообразил Юрик. – Подчеркнуть свою независимость?

– Да бог с тобой, Юра! – остудила его Машка и глянула быстренько на Янсона. – Мне нет необходимости что-то подчеркивать и демонстрировать тебе. Ты распорядился, а меня твои приказы и распоряжения уже не касаются. Тебе надо в ресторан, ну и будь там! Я-то тут при чем?

– Ты выставила меня идиотом! Я сижу здесь, жду! Это хамство!

Машка просто отключила телефон. Чего ради она должна выслушивать вопли и обвинения чужого человека да еще вступать с ним в дебаты?

Подумала и выключила телефон совсем.

– Машенька, – осторожно спросил Кирилл Павлович. – У вас какие-то нелады в семье?

– Нет! – радостно улыбаясь, сообщила Машка. – Теперь полные «лады»! Я вчера его выгнала с вещами из дома и из своей жизни!

Она вернулась и села на место. Академик помолчал недолго и спросил:

– Помощь нужна?

А Машка подумала, что помощь ей очень даже кстати.

– Да! Мне надо как можно скорее развестись! Вот прямо завтра, а лучше сегодня!

Кирилл Павлович засмеялся добрым приятным смехом.

– Сегодня – это вряд ли, а на днях попробуем.

Он что-то записал на настольном откидном календаре, которым пользовался вместо всяких там новомодных органайзеров и расписаний в компьютере. Расписание в компьютере, конечно, тоже имелось, но в календарике академик Янсон делал пометки личного характера.

– Имущество делить надо? – продолжая писать, спросил он.

– А нет у нас совместно нажитого имущества! – веселилась Машка. – Квартира моя, досталась от родителей, евроремонт в ней тоже мой. Я бабушкину в Севастополе продала года два назад и все деньги ухнула на глобальное изменение интерьера! Мне очень повезло с дизайнером. Необыкновенная женщина Ольга Петровна – энергичная, талантливая, стройная такая, на девчонку похожа, и мудрая, как египетские пирамиды! Она про Юрика все сразу поняла и мои «мужу нравится это и вот это» мягко так, тактично задвинула. И настояла, чтобы квартиру, каждый уголочек, делали под меня. Дипломатично: «Вы ведете все хозяйство и много работаете, и дома работаете по ночам, значит, обстановка вокруг вас должна быть максимально комфортной и уютной для вас во всем, в каждой мелочи!» А во-вторых, она следила за финансами. Я предложила снять со счета сразу большую сумму и ухнуть в стройку. Но она объяснила, что так неправильно, и снимала со счета деньги копейка в копейку по смете и чекам. Я тогда спросила: зачем? А она загадочно отмахивалась: «Пригодится». Спасибо ей огромное, я ведь только в Америке доперла зачем! А вот как раз за этим! Сейчас у меня на руках благодаря ей все документы, подтверждающие, что ремонт и обстановка произведены за мой счет! А прописан он у своей мамы, дабы не потерять собственность, мало ли чего!