Читать книгу "Дежурный после полуночи - Алексей Шаронов"

и дедушкин график, мы отправлялись в полноценные многодневные путешествия – я ещё хвалился в школе, что научился метать ножи и разводить костёр без подручных средств. Дед всегда брал с собой ружье, если мы собирались идти куда-то дольше, чем на день, однако начищенное до блеска старинное оружие с витым узором на деревянном прикладе выстрелило при мне лишь единожды.

Мне было четырнадцать. То было утро третьего дня нашей экспедиции к дивному лесному водопаду, который дедушка грозился показать мне последние пару лет. Мы проспали почти до полудня и, позавтракав хлебцами и собранными прошлым днём ягодами, отправились по финишной прямой: до заветной цели оставались считаные километры. Ласковое солнце, пробиваясь сквозь кроны над головами, бережно согревало спину. В воздухе после лёгкого ночного дождя ещё витал запах хвои. Дед рассказывал какую-то историю про товарища с работы и злостных куриц, проклевавших надувную лодку в сарае.

Но вот мы наконец приблизились к пункту назначения: густой лес сменился редкими деревьями, из земли показались выпирающие серые камни, а сбоку послышалось журчание бегущей под горку речки. Последовав за шумом, мы вышли на небольшую опушку у самого края водопада. Поток прозрачной воды, словно табун лошадей, перепрыгивал через пороги и кружился в маленьких омутах, устремляясь к обрыву и падая с восьмиметровой высоты.

Вдруг дедушка склонился над пропастью и нахмурился, всерьёз обеспокоившись увиденным внизу. Мы обошли водопад и аккуратно спустились по пологому склону. У самого подножия, всего в нескольких метрах от продолжающей тянуться вглубь леса речки, распластавшись на мокрых камнях, лежал окровавленный волк. Такое зрелище было бы сложно забыть, даже будучи взрослым: измазанная кровью пасть; переломленная почти пополам лапа; торчащее из разорванного бока ребро и слипшаяся от воды и грязи шерсть. А за спиной хищника, от самого подножия обрыва, тянулось несколько багровых ручейков.

– Что с ним случилось? – спросил я, опасливо выглядывая из-за спины своего наставника.

– Упал, – отчеканил дед, хмуро вглядываясь в морду зверя. Тот не рычал и не скулил, просто следил за нами своими бездонными чёрными глазами и… Ждал.

– Отвернись и зажми уши, – впервые на моей памяти голос деда звучал так холодно и жёстко. Повинуясь приказу, я отвернулся – вскоре раздался выстрел.

Дедушка повесил дымящееся ружьё на плечо и всё также угрюмо посмотрел вглубь леса. Проследив за его взглядом, я увидел, что след продолжался и перед волком: на рыхлой чёрной земле кровь была незаметна, зато чётко отпечатались лапы, направляющиеся вверх по склону, к вершине водопада. И вдруг я всё понял. Он прыгал. Забирался на утёс и бросался вниз на камни, разбивая о них свою жизнь и оставляя кровавые лужи, медленно смываемые долетающими брызгами воды. После чего кое-как вставал на лапы и снова проделывал тот же путь до вершины, лишь чтобы вновь сигануть в пустоту. Судя по дорожкам следов, он успел проделать это минимум четыре-пять раз, прежде чем окончательно рухнул без сил. Взяв меня за руку, дедушка медленно зашагал вглубь леса, высматривая что-то на земле. Примерно в полусотне метров от водопада, среди зарослей папоротника лежала мёртвая волчица и несколько растерзанных волчат.

Я вспоминаю этот случай уже почти двадцать лет, но для меня до сих пор остаётся загадкой, что именно произошло. Вариантов было множество, но каждый из них привносил куда больше вопросов, нежели ответов. Вы и сами можете подумать об этом и вскоре поймёте, что версий значительно больше, чем кажется на первый взгляд. Но, несмотря на то что я так и не узнал истины, думаю, эта история научила меня тому, что порой стоит просто смириться, ведь некоторые вещи мы так никогда и не поймём.

20 июня, Н. Небоходов

* * *

– Николай, – донеслось из-за спины. Позади врача, сунув руки в карманы, стоял вечно хмурый Василий.

– Чем обязан? – доктор убрал тетрадь во внутренний карман пальто и повернулся к гостю.

– Хотел извиниться, – на полсекунды замялся мужчина и протянул руку. – Слышал тебя утром, тогда в госпитале был неправ.

Ожидавший совсем иного, врач одобрительно улыбнулся и пожал протянутую ладонь, а после – кивнул на болтающуюся на плече Василия гитару:

– Это ты по вечерам распеваешь?

– Ну, распевает много кто, я больше играю, – музыкант ласково похлопал выцветший инструмент.

– Учился где-то?

– В консерватории «Старший брат и пьянки вместо уроков», – мужчина панибратски присел рядом и дёрнул несколько струн.

– Неплохое место, оттуда тьма культовых творцов выпустилась, – чуть подвинулся Николай, какой-то частью сознания всё ещё отвлекаясь на детское воспоминание из леса.

– Я, собственно, о чём перетереть с тобой подошёл, – музыкант сменил тон на более серьёзный, но уважительный. – Видел, вы с этим дядькой стояли обсуждали что-то. Надеюсь, ты с ним не заодно?

– О чём ты? – доктор наконец полностью вынырнул в реальность, вспомнил про тарелку с обедом и, быстро схватившись за ложку, отправил первую в рот. К сожалению, каша уже остыла и теперь ощущалась безвкусными мокрыми опилками.

– Да брось, я же не дурак, вижу, к чему всё идёт, – Василий вскинул руки и, хлопнув одной из них по плечу Николая, тихо подытожил: – Этот мужик собирается убедить полковника увезти нас отсюда, да?

– Спроси его самого, не в моих привычках говорить за другого, – Николай нахмурился и, дёрнув плечом, скинул руку гостя.

– Да не, западло с таким говорить, скользкий он больно. Знаю я эту породу, ничего святого нет, только о собственной шкуре и думают.

– Ну а от меня-то ты чего хочешь? – врач сдержанно посмотрел в глаза собеседника.

– Ты возразил полковнику, я уважаю это. Военные слишком много себе позволяют, особенно главный. По-хорошему приструнить бы их, да пожёстче. Если ты надумал чего – я бы вписался.

– Расстрою тебя, но ничего такого, я просто не хотел, чтобы дошло до драки или того хуже – стрельбы. Что касается профессора, как по мне, он говорил вполне здравые вещи.

– Этот пёс предлагает нам оставить родную землю! – выпучив глаза, Василий на мгновение подскочил с места.

– Если здесь действительно так опасно, это единственный выход, – Николай ещё раз оглядел музыканта с ног до головы. – Или ты планируешь жить в заражённой пустыне? Такой костюм явно для этого не подойдёт.

– Это же наша страна! Наш дом! Родина!

– Ты понимаешь, что если то, что он говорит, правда, те, кто останутся, – покойники? – недоумённо вздёрнув брови, Николай вперился взглядом пуще прежнего.

– Значит, так тому и быть! – ни секунды не сомневаясь, в сердцах воскликнул Василий. – Здесь похоронены наши родители, здесь растут наши дети, здесь наше прошлое и вся наша жизнь!

– Подожди,