Читать книгу "Неправильный боец РККА Забабашкин - Максим Арх"

заметить через пару-тройку минут.

А пока, следя за сидящими на пункте наблюдения диверсантами, я размышлял над вопросом: «А стоило ли вообще так рисковать и посылать товарищей на риск? Может быть, имело смысл попробовать расстрелять сидящих в секрете издалека, надеясь, что все пули войдут точно в цель?»

Однако именно в последнем вопросе и таилась вся возможная загвоздка. Существовала отличная от нуля вероятность, что при втором выстреле я могу промазать и тем самым оставить цель живой. И тогда это было бы полным провалом. Ведь раненый недобиток обязательно поднимет тревогу.

'И тогда нам точно будет несдобровать. Очевидно, что диверсанты народ подготовленный. И они не только хорошо стреляют, но и умеют ориентироваться на местности. В случае поднятия тревоги они без труда смогут к нам приблизиться, и тогда исход боя может быть для нас очень плачевным.

Следовательно, победить мы могли в предстоящем бою, только если не дадим возможности находящимся в секрете предупредить своих.

А между тем всё шло согласно плану. Как только телега попала в поле зрения диверсантов, один из них направился на дорогу, а второй взял винтовку наизготовку.

— Вот с тебя-то и начнём, — прошептал я и, дождавшись, пока первый приблизится к группе, выстрелил.

Пуля лежащему в засаде прошла через голову навылет. Думаю, что он даже понять не успел, что произошло, а я уже переключался на его напарника.

Увидев, что досматривающий тычет винтовкой в своих руках в сторону чана, что-то говоря Воронцову, вновь нажал на спусковой крючок.

Раздался выстрел и через несколько секунд диверсант, схватившись за грудь, замертво свалился под колесо телеги.

«Всё! Вытаскивайте его, забирайте с собой и уходите», — мысленно попросил я товарищей.

И мои мольбы были услышаны. А точнее не мольбы, конечно, а договорённость, что действуем мы строго по плану.

По нему и действовали. Вот Твердев спрыгнул с телеги. Вот тоже самое сделал Воронцов. Вот они подняли и положили в телегу тело. Вот накрыли ликвидированного брезентом. Вот чекист сел рядом, а подпольщик взял Маньку под уздцы. Вот он начал разворачивать лошадь. Но неожиданно остановился, так и не закончив разворот. Повернул голову в сторону лагеря диверсантов и застыл.

Я сразу же сфокусировал зрение в том направлении и увидел, что к группе идут три человека, одетые в форму красноармейцев.

«Ёлки-палки, жрать, что ль, захотели, что не выдержали и из лагеря ушли встречать⁈ Ну так и мы тоже хотели подкрепиться куриным супом, что в чане, но к еде пока не притронулись, помня, что перед боем есть нельзя. А вы, значит, боя не ждёте? И дисциплина у вас ещё та… Одни в карты играют, другие шляются, где попало. Анархия какая-то, а не дисциплина. А, значит, нет, граждане, ничего удивительного в том, что в самое ближайшее время я вас всех прикончу», — пообещал я и, продолжив наблюдение, стал прикидывать варианты по незамедлительному решению возникшей проблемы.

Никакой связи у меня с членами моей группы не было. А ведь сейчас, будь у нас какая-нибудь небольшая переносная радиостанция, всё было бы намного проще. Но, увы, ничего подобного в мире пока не предвиделось. Для создания подобной техники человечеству ещё только предстоит перейти от ламп к электронике, микроэлектронике и тому подобным направлениям.

«И ускорить этот переход я не в состоянии, ибо не сведущ в данных науках», — расстроенно констатировал я.

Мысль о том, что я, в принципе, могу поделиться некоторой важной информацией из будущего и тем самым изменить историю, возможно, ускорив окончание войны и дальнейшее развитие нашего государства, показалась меня довольно перспективной.

«Только вот время нужно будет для этого найти. А вначале выжить в мясорубке, в которой я оказался».

На тот случай, если всё будет нормально, сделал себе зарубку в памяти, при первой же возможности изложить на бумаге хотя бы некоторые важные для победы знания и передать их в высшие эшелоны власти.

Но сейчас было совершенно не до этого. Сейчас мне нужно было определить, кто из приближающейся тройки первым отправится в ад. И чтобы предстоящая ликвидация прошла гладко, нужно было это сделать так, чтобы, когда умирал один, другие его товарищи одну-две секунды этого не замечали.

И вновь время расставило всё по своим местам. А точнее сказать, дало несколько секунд, за которые один из тройки остановился и поправил шнурок на ботинке, тем самым немного отстав от своих камрадов и автоматически обозначив себя как цель номер один.

Решив с первой целью, нужно было определиться со второй. И тут на помощь пришёл Воронцов, который, словно прочитав мои мысли, что-то отвечал приближающимся диверсантам и махал левой рукой.

«Всё ясно. Подаёт мне знак, что „валить“ надо левого, — сказал я себе и тут же, осознав ситуацию, задумался: — Только непонятно, он мне показывает, что он будет левого валить, а мне оставляет правого или наоборот?»

Вставший вопрос не мог быть решён без непосредственного обсуждения между нами, ибо ни я, ни Воронцов телепатией не обладали и читать мысли друг друга не могли. И поэтому я, вновь пожалев о том, что у нас нет миниатюрных раций или на крайний случай смартфонов, выстрелил в отстающего, решив, что после того, как он умрёт, будет более ясен весь расклад, и сама собой наметится та самая цель номер два.

Когда отстающий диверсант, получив пулю в глаз, мешком рухнул на землю, идущие спереди, вероятно, услышали шум падения и начали оборачиваться. Я же, видя, что Воронцов поднимает винтовку, наводя её на правого, выстелил в того, кто был слева.

«Надо будет как-нибудь с Григорием об условных знаках договориться. А то мы с ним часто в заварухи попадаем, поэтому в будущем, если что-то подобное случится, такое знание может нам очень пригодиться и даже, возможно, когда-нибудь спасти чью-нибудь жизнь», — сказал себя я и, видя, что чекист своим выстрелом попал, на всякий случай проконтролировал и его цель тоже.

Как только я убедился, что все диверсанты ликвидированы, сразу же сфокусировал зрение на лагере противника, в душе надеясь, что там наша стрельба никем была не услышана и тревогу не вызвала.

К счастью, это