Читать книгу "Теории международной политики и зомби - Daniel W. Drezner"

участников международного сообщества.3

Не менее важной для конструктивистской парадигмы является роль, которую играет идентичность в определении акторов и их предпочтений. Идентичность развивается или формируется через взаимное признание - авторитетные акторы считаются легитимными в международном сообществе не только благодаря самопризнанию, но и потому, что другие признают их легитимными. Акторы - включая государства, но не ограничиваясь ими - определяют себя, отчасти отличаясь от "других".4 Это дает всем акторам большее чувство онтологической безопасности, которое направляет их действия и убеждения в мировых делах.5 Поскольку зомби когда-то были людьми, ожившие, прожорливые трупы, питающиеся плотью, могут сделать людей более неуверенными в своей идентичности и в том, чем она отличается от жизнеспособных.

Значительные элементы зомби-канона имеют конструктивистскую направленность. Как отмечают культурные критики, ужас в фильмах о зомби исходит не от одного упыря, а от их постоянно расширяющегося сообщества.6 Другими словами, ужас усиливается, когда большая часть людей приобщается к путям нежити. Аналогичным образом, фильмы о зомби постоянно поднимают вопросы о различиях между упырями и людьми. Эти вопросы вызывают у главных героев-людей сильное беспокойство и иногда кошмары. Один из недавних культурных анализов жанра зомби отмечает: "Что примечательно во многих фильмах о зомби, так это то, что выжившие после чумы/аварии/вторжения инопланетян, вызвавшего инфекцию, делают так мало, чтобы отличить себя от зомби; это очень похоже на случай, когда как ты, так и я".7 В фильмах Джорджа Ромеро персонажи не могут обойтись без комментариев о сходстве между живыми и неживыми. Действия зомби и охотников на зомби в "Ночи живых мертвецов" (1968) едва отличимы друг от друга. И в "Рассвете мертвецов" (1978), и в "Дне мертвецов" (1985) персонаж-человек, рассуждая о зомби, просто заявляет: "Они - это мы".

Можно утверждать, что социальный конструктивизм лучше других парадигм подготовлен к тому, чтобы иметь дело с таким паранормальным явлением, как восставшие из могилы мертвецы. Как уже отмечалось ранее, конструктивисты занимались другими паранормальными явлениями, такими как НЛО. Однако применимость этих ранее существовавших теоретических аргументов к зомби остается под вопросом. Например, конструктивистское объяснение официальных опровержений внеземных пришельцев, предложенное Александром Вендтом и Раймондом Дювалем, основывается на представлении о том, что эти пришельцы обладают технологиями, превосходящими человеческие.8 Технологическое превосходство инопланетян подрывает антропоцентрическую природу человеческого мировоззрения. Поэтому НЛО остаются непризнанными, поскольку любое официальное признание поставило бы под угрозу суверенитет Homo sapiens на планете Земля. Хотя зомби обладают некоторым сравнительным преимуществом перед людьми в том, что они уже мертвы, их технологические возможности гораздо ниже. Действительно, аргументы Вендта и Дюваля нельзя распространить на вампиров, призраков, Элвиса Пресли или Лох-Несское чудовище - тем более на зомби. К сожалению, попытка дальнейшего развития этого специфического для НЛО варианта конструктивизма приведет к теоретическому тупику.

Тем не менее конструктивистская парадигма предлагает некоторые полезные прогнозы и политические рекомендации. Столкнувшись с экзогенным шоком в виде немертвых, конструктивисты, несомненно, заявят, что зомби - это то, что из них делают люди.9 Иными словами, в ответ на появление зомби может возникнуть целый ряд норм. Одним из возможных эффектов может стать гоббсовский сценарий "убей или будешь убит", в котором люди ополчаются друг на друга, а также на живых мертвецов. Некоторые исследования,10 а также большая часть канона о зомби делают вывод о том, что естественной реакцией на появление живых мертвецов будет паника, ведущая к настоящей анархии.

Большинство конструктивистов вместо этого считают, что более вероятным является кантовское "плюралистическое сообщество безопасности против зомби", в котором правительства совместно используют суверенитет и ресурсы для борьбы с угрозой нежити.11 Эмпирические исследования того, как люди реагируют на промышленные и природные катастрофы, позволяют предположить, что такой исход более вероятен, чем тот, который предсказан в творчестве Джорджа Ромеро.12 Ребекка Солнит отмечает, что "после землетрясения, взрыва или сильного шторма большинство людей проявляют альтруизм, срочно заботясь о себе и окружающих, незнакомцах и соседях, а также друзьях и близких. Образ эгоистичного, паникующего или регрессивно дикого человека во время катастрофы не имеет под собой реальной основы".13 Антропологические исследования также показывают, что только в условиях крайней нехватки ресурсов сообщества людей начинают ополчаться друг на друга.14

Это можно утверждать с еще большей силой, если источником катастрофы станут плотоядные упыри. Существование зомби может способствовать некоторой первоначальной онтологической безопасности, но со временем непримиримая природа зомби-угрозы должна вызвать у людей более сильное чувство коллективной идентичности - ведь у них нет врожденного принуждения к поеданию внутренностей живых.15 Это общее чувство идентичности должно, в свою очередь, способствовать большему ощущению онтологической безопасности. Действительно, для некоторых конструктивистов экзистенциальная опасность, которую представляют зомби, может стать тем экзогенным шоком, который необходим для преодоления националистических разногласий и создания мирового государства16.16

Чтобы подтолкнуть ключевых игроков к созданию плюралистического сообщества безопасности в ответ на зомби, конструктивисты предлагают две спорные, но конкретные политические рекомендации. Первым упреждающим шагом будет уничтожение всех копий почти всех когда-либо снятых фильмов о зомби. Намеренно или ненамеренно, конструктивисты утверждают, что последовательность повествования о зомби социально конструирует "мифы апокалипсиса". Как отмечает Фрэнк Фуреди, "переживание катастроф - крупных и мелких - это социальный феномен, который опосредуется через культурное воображение общества".17 Культурные нарративы, предполагающие панику, катастрофу и хаос, могут иметь реальные последствия.18 Если все ожидают, что восстание живых мертвецов вызовет панику и антиутопию, то эти неверные представления вполне могут привести к такому исходу. Зомби-канон подчеркивает собачий (или человеческий) характер зомби-апокалипсисов. Эти образы могут закрепиться как в элитарном, так и в массовом общественном восприятии. По крайней мере, институты безопасности должны субсидировать противоположные нарративы о стойкости перед лицом плотоядных упырей - то, что, не случайно, происходит в романе Макса Брукса "Мировая война Z" (2006).

Вторым политическим предложением будет социализация зомби в человеческой культуре. Джен Уэбб и Сэм Бирнард отмечают, что "зомби не являются социальными изолятами - похоже, они предпочитают жить в группах, в созданной социальной среде".19 В фильме Ромеро "День мертвецов" доктор Логан предположил, что зомби демонстрируют "голые зачатки социального поведения", что допускает возможность социализации их человеческим обществом. Это, безусловно, было целью их усилий по "обучению" Баба. Аналогично, в конце фильма Эдгара Райта "Шон из мертвецов" (2004) монтаж демонстрирует, как английское общество реинтегрирует оставшихся зомби в качестве участников игровых шоу, гостей дневных ток-шоу, работников супермаркетов и игроков в видеоигры. Это соответствует усилиям по социализации, за которые выступают ученые-конструктивисты. Если нежить научится вести себя так, как будто она снова человек, то конструктивисты будут считать, что они отказались от своей идентичности плотоядных упырей.

Эти политические рекомендации предполагают, что, как только зомби появятся на земле, люди смогут социализировать их до того, как они выйдут из-под контроля.