Читать книгу "Ближние соседи - Станислав Петрович Федотов"

обидели: расседлали, пустили, даже не стреножив, на траву. Казачьи коняшки сами знали, как себя вести: сходив на водопой, паслись, держась поблизости от палаток. На любой незнакомый звук поднимали головы, сторожко прядали ушами.

Всё было вроде бы нормально, однако Ивана не оставляло тревожное ощущение, что должно произойти что-то очень неприятное, даже опасное. Отец говаривал ему, что такое предчувствие обычно проявляется у опытного командира, болеющего за сохранение вверенных ему людей, и, как правило, оно не обманывает. Иван о подчинённых заботился, но не считал себя достаточно опытным, и это лишь настораживало его ещё сильней.

Была уже глубокая ночь, бивуак спал, только караульные пересвистывались особым свистом – всё, мол, в порядке. Иван в одиночестве сидел у догорающего костра, глядя, как огоньки на углях играют в догоняшки. Он так увлёкся этим бесхитростным зрелищем, что не заметил, как по правую руку от него на чурбачке, на котором недавно сидел Илька Паршин, появилась незнакомая фигура в японском военном френче и шапке с козырьком, почти полностью закрывающим лицо.

– Нихао, – без каких-либо эмоций сказала фигура молодым ломающимся баском. – Здравствуй, Иван.

Иван вздрогнул, попытался заглянуть под козырёк, но ничего не разглядел. Однако отметил, что русские слова произносятся с китайским акцентом.

– Кто ты? – спросил почти машинально, сразу не осознав, что неизвестный появился в лагере незаметно для караульных.

– Не узнал! Богатым буду, – усмехнулся незнакомец. – А помню, называл братальником.

– Сяосун? – вздрогнул Иван. – Ты жив?

– Если сомневаешься, потрогай.

– А как же ты… – Иван огляделся, ища глазами караульных, но их не было видно и пересвиста не слышно.

– Спокойно, – без угрозы, но явно предупреждая, произнёс Сяосун. – Мы ведь не шумим.

– «Мы»? – Конечно, Сяосун здесь не один, у Ивана внутри что-то ухнуло: так вот за кем он гонялся, играл в кошки-мышки и проиграл! – Ты – хунхуз? Бандит?

– Тихо! – Сяосун зажал ему рот. – Мы не бандиты. Не будет шума – не будет лишних смертей.

– Лишних?! – Иван вывернул рот из-под его руки, но кричать не стал: понял, что бесполезно.

– Да, лишних. В твоём отряде три подонка, которые топили китайцев. Я их навсегда запомнил. И Чаншунь – тоже. Они убили его семью и должны умереть…

Откуда Сяосун про Чаншуня знает, поначалу проскочило мимо внимания Ивана, а про каких казаков говорит Сяосун, догадался сразу. Были такие в его отряде. Три парня держались кучкой, вели себя грубо, командира слушались плохо. Одним словом, варначьё. Что же это, выходит, все уловки банды – ни тебе грабежей, ни боевых схваток – были из-за них?

А Сяосун продолжал:

– …Остальных мы не тронем. Они тогда были глупыми мальчишками. Мои сюнди на русских не охотятся, только на военных.

– Так мы ж военные, – криво усмехнулся Иван. Он лихорадочно думал, как же всё-таки поднять казаков, но в лагере было тихо. – И за вами гоняемся. Бывает, убиваем.

– Бывает, – согласился Сяосун. – В честном бою. Но у нас с вами ни одного настоящего боя не было. Мы не хотели. Я же говорю про тех военных, которые убивают беззащитных – женщин, детей, стариков, как это случилось в Благовещенске. Таким пощады нет и не будет!

– Кто так решил?

– Мы решили: я и Чаншунь. Мы вылавливаем убийц.

На этот раз Иван обратил внимание:

– Ты знаешь Чаншуня?

– Он помнит не только тех, кто его убивал, но и тех, кто спасал.

Иван вдруг почувствовал облегчение: он поверил, что его товарищам ничто не угрожает. Ну, за исключением тех троих. Хотя… Их тоже можно пожалеть: как-никак, русские люди. Но в голове словно что-то взорвалось: пожалеть?! Русские?! Они любовь его убивали, эти русские люди!..

Сяосуну, видимо, передалось его возбуждение: он успокаивающе положил ладонь на колено Ивана, легонько похлопал. Стало немного легче.

– Ты скажи, как вы тогда спаслись?

– Тебе спасибо: плавать научил.

– Значит, Цзинь тоже жива? – сипло спросил Иван. Перехватило горло.

– И Цзинь, и отец. – Сяосун помолчал и как-то неохотно добавил: – И твой сын – тоже.

– Мой сын?! – едва не вскрикнул, но вовремя прикусил язык Иван.

Голос «братальника» резко охолодел:

– А разве не ты стал первым у сестры? И, похоже, единственным.

Наступило молчание. Иван пытался осознать услышанное. Ну, конечно, он был первым! И единственным… наверное… Скользким червяком извивнулась мыслишка: а вдруг её снасильничали при изгнании? Хотел спросить, но язык не повернулся: показалось кощунством подумать так о Цзинь!

– Сколько ему лет? – наконец выдавил он.

Сяосун понял его мысли, и это ясно отразилось в ледяном ответе:

– Он родился четырнадцатого марта, ровно через девять месяцев после твоего отъезда. Нас погнали убивать через шестнадцать дней. Как ты думаешь, мог у неё кто-нибудь появиться за это время? Изнасиловать хотел Пашка Черных, но я его убил.

Пашка?! Кореш закадычный! Ах, подонок! Ты его спасал, а он… вон, значит, как! Ну, вернётся в Благовещенск, посчитаемся.

– Не убил, – хмуро сказал Иван. – Только ранил.

– Значит, убью. Где он? В Благовещенске?

– Нет, уехал в Хабаровск. С Еленкой.

– С Еленкой?! – почти вскрикнул Сяосун. – Почему?!

– Поженились. Она его любит.

– Это плохо! Это очень плохо! Я не могу… – Сяосун сглотнул, – не смогу сделать ей больно!

«И я не смогу, – подумал Иван, – она ж моя любимая сестренка! А Сяосун, выходит, был в неё влюблён. Вот так живёшь бок о бок, лицом к лицу и ничего не замечаешь, только собой занят, только о себе думаешь… А тут – соседи… близкие люди…»

Повисло тягостное молчание.

– Как его назвали? – после длинной паузы спросил Иван.

– Сяопин. – Сяосун усмехнулся: – Почти Саяпин.

– Где они? – Иван схватил его за руку. – Я хочу их видеть!

– Зачем? Цзинь живёт с русским инженером. Ты только всё испортишь. У вас разные дороги. Я знаю, что ты женат, у тебя тоже сын. Вот и живи своей жизнью, не лезь в чужую.

В ночи внезапно ухнула выпь. Сяосун высвободил свою руку и встал.

– Мне пора. Не гоняйся за нами, мы уходим на юг. Далеко. Прощай!

– Ради Бога, скажи, где они?

– Нет! – отрезал Сяосун и исчез, словно растворился в ночной темноте.

Иван продолжал сидеть у потухшего костра, оглушённый известием о сыне. Мысли метались, путались, он понимал, что должен встать и проверить… Чего проверять, командир? Живы ли товарищи? Ежели те самые, о которых сказал Сяосун, так они тебе не товарищи! Или – что с караульными, почему не подняли тревогу? А может, ты вообще остался один?

В ушах звенел колокольчик: «Цзинннь!» – прерываемый глухими ударами сердца: «Сяо… пин… Сяо… пин… сын… сын…»

Сын!.. Он должен их найти!..

А как же Настя, Кузя?! Может, и верно,