Читать книгу "Им«ПеРец» - Алексей Губарев"

посмотрел вниз, в ров, наполненный водой.

— Сука! — невольно вырвалось у меня.

Прямо на воде, в небольшой, одноместной лодке, сидел старый карлик. В руках у него было короткое, почти детское удилище, и он сосредоточенно смотрел на поплавок, сделанный из крупного пера. Почувствовав мой взгляд, уродец отвлекся от своего занятия, и повернулся. Наши глаза встретились. Лицо карлика тут же расплылось в мерзкой ухмылке.

— Старейший. — раздалось за моей спиной.

— Что? — не понял я. В душе и так всё кипит от увиденного, а этот придурок ещё что-то бормочет.

— Старейший дух, говорю. Редко кто его может увидеть, и призвать не получится. — спокойно разъяснил Шупака, указывая рукой на воду. Туда, где находилась лодка с уродцем. — Сильный. Сам приходит, когда хочет.

— А ну-ка поподробней. — глухо потребовал я, натягивая поводья. При этом мой взгляд не отрывно смотрел на карлика, уже потерявшего ко мне интерес, и продолжающего свое занятие. Меня аж подмывало крикнуть ему — «здесь нет рыбы». Или швырнуть в лодку чем-нибудь тяжёлым. Но я все же заставил себя отвести от уродца глаза, и спросить шамана: — Что еще за старейший дух?

Глава 4

Одержимый

— Он нас не слушать. Появляться, где хочет, иногда вмешиваться. Может помочь, но обычно творить плохое. То в колодец нужду справить, то стадо коров в чащу загнать, а на пастуха морок навести. И защиты против него нет. Другие духи боятся старейшего, слушаются.

— Значит от него не стоит ждать добра? — уточнил я, выслушав короткий рассказ Шупаки. После его слов совсем запутался. Думал, что карлик — влияние разлома на моё сознание, а это дух, которого могут видеть только дригги. И то, что я каким-то образом обошёл это ограничение, настораживает больше, чем воздействие чуждой трещины, перечеркнувшей край нашего материка уродливым шрамом.

— От него ничего не стоит ждать. — ответил младший шаман, и рассмеялся: — Ха, ты странный, капитан Варда. Почему не спросить, как ты можешь видеть старейший дух?

— А ты знаешь? — поинтересовался я.

— Нет. Старший шаман — большой вождь, должен знать. Надо ехать в мой деревня, там говорить.

— Понятно. Ладно, раз не знаешь, умолкни. Скоро подъезжаем к стене. — прервал я Шупаку. Ему только дай волю, так и будет болтать без умолку. Странное поведение для шамана.

Ехать в тишине, нарушаемой лишь скрипом колёс, да топотом копыт — одно удовольствие. Правда пейзаж однородный, не за что зацепиться взгляду. Между первой и второй линией не росло ни одного дерева, только трава и редкие кустарники. Всё безжалостно спиливалось и выкорчёвывалось, чтобы любой граничник мог видеть на километры вокруг.

Когда вдоль горизонта стала подниматься стена первой линии, я обогнал по обочине телеги с провизией, и поравнялся с Раском. Тот покосился на сидевшего за моей спиной дригга, но спросил совсем про другое:

— Господин капитан, бывали уже на двадцатом километре?

— Служить в башне на этом участке не приходилось. — честно признался я. — но по молодости несколько раз бывал, правда кратковременно.

— Тогда вас ждет сюрприз. Здесь за последние несколько месяцев приходится отбивать один накат за другим. И твари словно умнеют с каждой новой атакой. Или подчиняются чьим-то командам. Такое мнение ходит среди пограничников.

— Разберёмся. Кстати, ты слышал, что за история с одним из предыдущих командиров? Вроде как он с ума сошёл.

— Ходят такие слухи. — подтвердил лейтенант. — Только мало что известно, ведь господина капитана забрали паладины Единого. Говорят, специально за ним прибыли.

Мы осенили себя святым знамением, и дальше поехали молча. Разговор, после упоминания воинов Единого, прервался сам собой. Так что до самой стены мы ехали молча, лишь изредка перебрасывались дежурными фразами.

В целом весь путь прошёл спокойно. Давно замечено, что твари очень редко появляются утром, предпочитая нападать во второй половине дня. Или ночью. Так что до места мы добрались без приключений.

Первая стена. Высокая, неприступная. Никакие лестницы не достанут до её края. И башни. Где бы ты не стоял, близко или далеко от одной, всегда будешь видеть ещё несколько. Поэтому в момент наката гарнизон всегда может рассчитывать на поддержку соседей.

Обоз остановился в полусотне метров от узких, едва телега пройдёт, врат. Лейтенант снял с пояса рог, и с силой подул в него. В этот момент за моей спиной засуетился шаман, и я повернулся, чтобы увидеть причину беспокойства. Оказалось, что дригг заткнул уши. Вот наивный, кто ж станет трубить у первой линии обороны?

Рог у лейтенанта особый, наполненный магией. Сигнал от него беззвучный, но идет он прямиком к защитному артефакту башни, оповещая о прибытии. Впрочем, нас и так уже заметили, и только дожидались соблюдения уставных норм. Не для формальности, а из-за жизненной необходимости. Нарушишь — умрёшь.

Наконец гарнизон получил подтверждение, что перед ними свои, и изнутри в ворота ударили один раз. Звук глухой, но отлично слышимый.

— Начать движение! — отдал приказ лейтенант, и возницы тут же начали нахлёстывать коней, чтобы те быстро набрали скорость. В этот же момент створки ворот начали быстро раскрываться.

— Ну вот мы и на месте. — произнёс я, скорее себе, нежели шаману. И ударил лошадь пятками в бока, чтобы она шустрее нагоняла обоз.

Двигаясь вперёд, про себя начал отсчитывать секунды. Хотел убедиться, соблюдают ли здесь нормативы. И был приятно удивлён, когда ворота начали закрываться за три секунды до положенного срока. Причём все успели въехать, а это значит и обозники привыкли к подобной скорости. Что ж, это радует. Ведь именно на подобных мелочах можно определить, насколько подготовлен гарнизон.

— Господин капитан! Лейтенант Баньку, заместитель командира дозорной башни. — едва за спиной закрылись ворота, как перед мордой лошади возник бравого вида офицер. Мне одного взгляда хватило, чтобы понять — сработаемся.

— Капитан Варда. — я подал офицеру руку, давая понять, что предпочитаю общаться с подчинёнными по простому.