Читать книгу "Под крылом Ангела - Алиса Лунина"

В прошлом Наина была швеей, и, видимо, довольно успешной, поскольку и сейчас к ней обращались старые клиентки, однако главный ее талант составляло умение гадать на картах.

К услугам Наины Бася обращалась неоднократно и убедилась, что многие предсказания на самом деле сбывались, то есть врала Наина примерно через раз.

Например, в свое время она предупредила Басю, что ее связь с профессорским внуком плохо закончится: «Баська, шельма ты этакая, и карты бросать не надо, чтобы понять — не к добру ты с мальчишкой закрутила… Поиграешь и бросишь, а ему страдать!» И вот надо же — так и вышло.

И про Эда Наина предупреждала: «Из-за этого брюнета тебе плакать придется!» И вот, пожалуйста, плачет, прямо заливается! Как в воду тетка глядела!

Увидев Басю, Наина охнула.

— Это что, теперь так носят?

Басина новая апельсиновая голова явно произвела на Наину впечатление.

— Нравится?

Бася кокетливо пригладила волосы.

— Экстравагантно! — фыркнула большая, грузная Наина и прищурила черные, всегда насмешливые глаза.

— Кстати, где Павлик? — поинтересовалась Бася.

Встречаться с бывшим любовником ей решительно не хотелось — мальчишеские слезы и попытки разбудить в ней былые чувства сидели у нее в печенках.

Наина понимающе кивнула:

— Избегаешь его?

Бася сморщилась: мол, что за чушь! Ничего не избегаю, просто спросила. Наина усмехнулась: дескать, знаю я тебя как облупленную!

— Ладно, проходи смело, Павлика нет дома!

Бася вздохнула с облегчением: встречаясь с Павликом, она чувствовала душевные муки палача при встрече с жертвой — не самые приятные ощущения!

Квартира Дубровских, как и Басина, была большой: четыре комнаты на ста метрах. Но если Бася сделала серьезный ремонт, и ее сто метров стали очень современными, то в квартире профессора время, кажется, остановилось. Там только что слоников и комодов не хватало. Крепкий ретростиль с дубовыми буфетами, диванные подушечки, расшитые покойной женой Дубровского, старинные фотографии на стенах, накрахмаленные скатерти: войдешь — и вроде не двадцать первый век на дворе.

Бася любила бывать у Дубровских. Наина казалась ей весьма колоритным персонажем, к тому же с ней можно было поговорить обо всем на свете.

Бася пила фирменный Наинин чай на травах и рассказывала о своих бедах. Узнав, что Бася рассталась с Эдуардом, Наина лишь пожала плечами: «Я тебе говорила, что там ловить нечего».

— А почему нечего?

— Потому. Не твой человек, и все!

— А где он — мой человек? — едва не всхлипнула Бася.

— Не переживай, и на тебя найдутся желающие. А про актеришку сразу было понятно! Да и то сказать — что с актером может быть серьезного?

— А коммивояжер — это серьезно? — расхохоталась Бася.

— Зря иронизируешь! Советую впредь искать любовников другой профессии!

— Можешь быть спокойна — с актерами покончено! Погадай мне, что ли, чернявая… Позолочу ручку!

Наина достала колоду карт и разложила на круглом столе. Вглядываясь в причудливые сплетения Басиной судьбы, она вдруг всплеснула руками:

— Ну, наверчено! Чистый Шекспир!

— Что, что такое? — сильно разволновалась Бася.

— Да вот есть какая-то дама, которая тебе зла желает!

— Ну, точно, это баба! Я так и думала! — обрадовалась Бася. — Ты понимаешь, какая-то сволочь мне строит всякие козни и пакости! Звонит, говорит, чтобы я, значит, сдохла, потом вот телеграммы дурацкие стали приходить, про попугаев и Балканы. Что за ерунда такая? Точно бабские штучки! Меня преследует какая-то сумасшедшая маньячка! Главное, я не понимаю за что!

— А чему ты удивляешься? Ведешь такой образ жизни, пишешь откровенную чушь, вот и притягиваешь всяких больных!

— Ну уж и чушь! — Бася было подумала обидеться.

— Форменную чушь, — фыркнула Наина. — Видела я тут твой фильм «Грезы любви», ну чисто сахарный сироп, рахат-лукум! После него даже хотелось рот прополоскать!

— Да это режиссер идиот все опошлил! На самом-то деле книга куда масштабнее! И написана не о том!

Но спорить с Наиной было решительно невозможно.

— Ерунду пишешь! А писать надо жизненно! Вот раньше какие книги были?

— Ну ладно, перестань! Мне уже один тыкал Маркесом в глаза. Пишу, как умею! Давай дальше смотри, чего там, помимо злодейки?

— Да тут у тебя много всего намешано! Трагическая любовь молодого человека… А его какая-то дивчина любит, прямо сохнет по нему!

— Павлик, что ли? — виновато вздохнула Бася.

— Кстати, я про Павлика хочу с тобой поговорить, — строго сказала Наина, отложив карты. — Зачем ты мальчику голову морочишь?

— Ты же знаешь, я давно ему сказала, что между нами нет ничего и быть не может! Ой, ну что ты так смотришь на меня? Как будто укоряешь…

— Вот именно! — Наина поджала губы.

— Ну представь, я была одинока, а тут весна, солнце, все влюбленные ходят, мне, как назло, не пишется вообще, блин, тридцать два года исполнилось, я еще подумала — ну все, старушка! А тут появился Павлик. Юный, трепетный… Глаза горят… И красивый. Ну, ты же понимаешь…

— Нет, не понимаю! — отрезала Наина.

Не понимает она! Ну и как объяснить этой старой корове, что значит «буйство глаз и половодье чувств»?

Вот же сказала: весна, солнце, и так муторно было на душе, что просто умереть хотелось, поскольку уж очень ясно ощущалось, что эта весна и солнце не имеют к ней никакого отношения. А тут нарисовался Павлик, сам такой весенний и солнечный, что ей захотелось приобщиться, так сказать, к прекрасному и юному, что сулило вдохновение. Вот.

Ну и случай приобщиться как раз представился — у Дубровских появился новый жилец, Павлик, внук Павла Петровича, и однажды, в день чудесный весенний, он зашел к ней в гости. Они поговорили о книгах, выпили чаю, прогулялись по городу, и все как-то само собой закрутилось. Между прочим, Бася была честна с мальчиком — сразу сказала, что на серьезные чувства не подписывается — слишком у них большая разница в возрасте. «Прости за цинизм, малыш! Просто получай удовольствие!» Ей самой эта связь дарила радость, помогла снова почувствовать себя женщиной и даже зарядила энергией на новый роман.

И все было хорошо и мило до тех пор, пока Павлик не начал чудить. Вбил себе в голову какие-то очевидно нелепые мысли, что она принадлежит ему и он имеет на нее права. Начал диктовать условия, спрашивать: «Какого черта ты так надолго задержалась, где и с кем?» и нести тому подобную дичь, которую Бася никак не могла вынести.

Сначала она вполне деликатно ему сказала: мол, притормози, малыш, здесь горит красный, не нарушай правила, но потом, видя, что товарищ прет мимо всяких правил, поняла: это сигнал, пора ставить точку. Однако легко сказать — «закончить отношения». А как сделать это так, чтобы не уязвить юное трепетное сердце?