Читать книгу "Друзья - Стефан Факеер"

даже не видел этого, пока мне не показали эту прелесть в отдельном помещении, куда допускались доверенные лица. Посуда была совершенно невероятная - совершенство - я такого даже в кино не видел: костяной фарфор, который просвечивал на свет; тонкий изящный хрусталь - звенел чисто и долго; грани узоров на бокалах и фужерах переливались словно бриллианты; рюмки для водки выглядят так благородно, что из них следует пить амброзию - пищу богов.

Стоимость этой посуды была известна только руководству и в продаже ее не было, поэтому наценка могла быть любой, - свою работу я полюбил еще больше. В бога я не верил, а то бы точно сходил бы в церковь и поставил свечку. К моим обязанностям добавились ежедневные походы в ресторан Метрополь, за обедами для коллектива, - коллектив обедал исключительно ресторанной едой.

Метрополь находился на улице Садовой и меня там уже ждали в назначенный час: я оставлял две фарфоровые супницы и два блюда, передавал официанту 12 рублей и получал 12 обедов, который нес аккуратно на склад посуды. Да, прежде я заходил в продовольственный магазин: покупал хлеб и две бутылки водки по 0,7. Заведующая и ее заместитель Тамара Игоревна пили исключительно беленькую.

Обедали мы в одно и тоже время, используя разобранный императорский золотой обеденный сервиз на 24 персоны, закрыв двери на ключ. Водку кушали из хрустальных лафитников - граненая стопка на ножке - я разливал. Тосты говорили редко. Разговоры в основном велись о деле: какой сервис разобрать, кому куда и что подготовить, где освободить место, а где наоборот.

Все женщины были значительно старше меня, у каждой семья, квартира и дача. Иерархия и дисциплина были почти военными: каждая работница знала свое место и свои обязанности. Мне нравилась эта стабильность, - сначала я почувствовал, а потом явственно увидел себя с квартирой, дачей, машиной и семьей. Другого пути быть не могло, - останься я в этом коллективе хотя бы на несколько лет.

—

Дружба с Сергеем ввела свои коррективы в моей судьбе, - я больше времени проводил среди его барышень: то у кого-то из них новоселье, то день рождение, то надо помочь мебель переставить, то плинтус поменять… ночевали там же. Бывало просыпаюсь, а со мной спят еще 2-3 тётки; особенно тяжко, когда посиделки у кого-то на даче, где шашлыки, баня, плясы и самогон.

Все барышни старше меня, но откуда в них столько энергии - мне было не понятно. Все-таки опыт это большое дело. Бывало начинаем вместе, а в полночь я уже никакой, а они поют и хороводы водят. Сергей с ними: то на гармошке играет, то пляшет. Я проснусь по малой нужде - у них самый угар. Утром иду умываться - кто-то еще не ложился, все убрала и моет посуду - железная леди.

Как-то сидим с Серегой на лавочке у баньки, только попарились - подышать вышли и комаров покормить. Вечер: что за прелесть, - стрекочут кузнечики, чирикают птички, рыжий кот пришел компанию составить. Сергей на несколько лет постарше меня - курит одну за одной. Разговорились о барышнях: мне и сказать то особо нечего, а он словно поэт какой или соловей поет про них:

- Все эти женщины, словно цветы в моем воображении, расцветают передо мной, и я, как пчела в поле, не могу устоять перед этим разнообразием невероятной красоты. Вот в этом и вся магия – в этой игре с чувствами, в этом танце страсти и света. Каждая из них – как отдельная нота в моем музыкальном спектакле, каждая создает свой собственный вихрь эмоций, словно вальс вечной весны.

- Да, ну на… - у меня самого голова закружилась от этих слов.

- Но, увы, не одна из них не может взять мое сердце под замок. Они все – как красочные картины в галерее, манящие своей красотой, но ни одна не может быть той единственной. Почему? Потому что в моей душе нет места для вечной любви. Я вечный искатель, влюбленный в сам акт влюбленности.

Позже выяснилось, что Сергей когда-то учился на актера; в его юности была безответная любовь, но слава богу, - болезнь прошла. Сейчас он счастлив: окружен женщинами, имеет свой балаган, не богат, но и не беден. У него вовсе нет конкурентов - это просто нелепо представить, чтобы весь его женский эскадрон перешел к кому-то другому.

С Аленой мои отношения постепенно разладились, никаких чувств я к ней не испытывал и интересов общих у нас не было - сосед по койке… и только. С ее стороны были попытки познакомить меня с ее друзьями, - выглядело это пресно, поэтому интереса не вызвало. Она отнеслась к этому спокойно - вернулись кавказцы. На работе мы общались, как прежде; ничего необычного - люди сходятся и расходятся.

У меня появился гардероб - куча разного фирменного шмотья. Передвигался я исключительно на такси. Товара на продажу собиралось много: хранил я его на квартирах у знакомых, посуду сдавал в комиссионки втридорога - покупали, и, как прежде, отдавал товар по общежитиям. Думал я в тот момент исключительно о деньгах, остальное как-то все образовывалось. Дела шли хорошо и зарабатывал я прилично - на жизнь хватало и еще оставалось.

В какой-то момент мне показалось, что у меня появился свой вкус к женщинам; раньше его не было, - раньше мне нравились все. Вечный влюбленный в каждую, но не привязанный ни к одной, - в этом была моя суть – в вечной любви к жизни, к красоте, к этому вечному вихрю страсти. Я был готов переспать с каждой, но теперь это желание покидало меня, - я становился более избирательным.

Да, теперь моя страсть стала фокусироваться на определенный типаж женщин: не красавица, но и не дурна собой; энергичная, но не спортсменка; веселая, но не дура; сексопильная, но не блудница; волосы и глаза - не черные; и голос… мне важен был голос, -