Читать книгу "Ихтамнеты - Булат Арсал"

и внезапный мощнейший хлопок в небе заставил буквально всех дёрнуться к полу и даже упасть ниц. Егорка, к удивлению Чалого, остался невозмутим.

– Чего ты? Не испугался, что ли?

– Не успел, но ссыкнул, кажись, точно, – со смущённой улыбкой проговорил он по секрету на ухо старому сержанту.

– Штаны зимние, толстые – насквозь не пробьёт. Через час на тебе само просохнет.

– Это от неожиданности, а так-то я и не испугался вообще, даже ничуть. А вот вы только посмотрите, какая армада идёт с нами… Я даже бояться перестал… кажись…

– Ну вот и ладушки. – Чалый приятельски хлопнул слегка Егорку по колену и закончил: – Значит, к Истомину тебя и определим. На том и порешили. Быть посему, Витя?!

Истомин снова согласно кивнул, широко и весело заулыбавшись в ответ Чалому темнотой своего беззубого рта.

* * *

Разворачивались в посёлке городского типа с обнадёживающим названием – Отрадное. Трёхэтажное здание местной средней общеобразовательной школы, на фронтоне которой уже были водружены Герб Российской Федерации с триколором Государственного флага вместо сбитого трезубца, наполнялось, словно муравейник, сплошь «зелёными человечками» в одинаковой униформе, таскавшими туда-сюда ящики с боекомплектами и личное оружие. Вместо выселявшихся подразделений Луганской армии, уходившей на новые позиции, севернее Харькова, заезжали свежие силы армейского корпуса ДНР.

Учебные классы и спортивный зал оказались тесными для размещения всего личного состава, потому расселялись прямо на полу в коридорах и даже на лестничных пролётах. Уже в наступившей темноте народ, спотыкаясь о разложенные вещевые мешки и ящики, толкаясь, матерно выказывал неудовольствие свалившимися неудобствами.

Взвод разместился в классе украинского языка, где висел портрет Тараса Шевченко, а Руслан Гроз сразу обнаружил деревянный игрушечный автомат Калашникова.

– Вот к чему на уроках украинского языка нужен был этот предмет? – задал риторический вопрос Руслан.

– Готовили патриотов для защиты от Русского мира, – ответил Гур. – И через язык, и через мозги.

– Они тут укропских гитлерюгендов готовили, что ли? – не унимался Гроз.

– Да… промывали головы, видать, не на шутку, – произнёс, слегка заикаясь, Лёха Лексус, уже расположившись под столом у окна.

– Под окном спать опасно, – раздался голос внезапно появившегося Петера.

Народ радостно загалдел, увидев пропавшего из вида командира взвода, и принялся обнимать его, будто после долгой разлуки.

– Да я же под столом, если что, – ответил Лексус, улыбаясь, и, подойдя к Петеру, обнял его по-дружески.

Следом за командиром вошли ещё трое: пузатый командир батальона майор Фесенко, из донецких добровольцев первой волны, российский советник подполковник с позывным Близнец, а также младший лейтенант лет сорока, высокого роста и растерянного вида.

– Внимание, товарищи, – обратился Близнец, выдвинувшись вперёд. – Представляю вам нового командира взвода, младшего лейтенанта. – Чуть замялся, повернулся к новичку и спросил: – Как тебя пацанам называть?

– Дмитрий Николаевич, можно просто Димон, – еле слышно пробубнил новый командир.

Народ безмолвствовал недолго:

– А чем Петер-то вам не угодил?

– Нас не спросили…

– Братва привыкла уже к нему как к родному…

– Он же хороший командир, пацанов сплотил как надо…

Чалый поднял руку, пытаясь унять беспорядочный гвалт, а когда всё стихло, сказал:

– Тогда пусть замкомвзвода буду не я, а Петер. Мне эти должности ни к чему.

– Отставить разговоры, – возмутился командным голосом Близнец. – Вы солдаты или где? На войне или что? Приказы хором не обсуждаются. Мы на Петера другие виды имеем, да и звания у него армейского офицерского нет. Пока нет. А тут настоящий офицер, хоть и без опыта, но вы ему поможете, надеюсь. Что скажешь, замкомвзвода?

– Понятное дело, что поможем, но ведь и мы – человеки. Я бы всё же Петера вместо себя видел очень даже правильно.

Петер стоял, молча обратив взгляд в сторону окна, которое братва успела задёрнуть плащ-палатками. Снова наступила неловкая тишина, которую нарушил командир батальона:

– Пацаны, вам ещё не раз придётся менять командиров. Причин для этого будет достаточно, так как мы на войну приехали. Вот и научитесь адаптироваться к любым обстоятельствам. Приказы действительно не обсуждаются, а службу вашу никто не отменял. Петер пока побудет в вашем подразделении в качестве, так сказать, помощника командира взвода и передаст дела, а чуть позже и ему новое подразделение найдётся, – высказался наконец майор Фесенко.

Деваться было некуда. Старшие командиры вышли из класса, и Петер, чтобы не затягивать неловкий момент, подошёл к Димону, протянул руку, крепко пожал и, развернувшись, обратился к бойцам:

– Прошу знакомиться всему личному составу персонально.

Все по очереди начали подходить к новоиспечённому комвзвода, здороваться, называя имена и позывные.

– Чалый, я надеюсь, что вы мне поможете? – тихо начал разговор Дима, подойдя ближе к старому солдату. – Вы тут человек, я смотрю, уважаемый, а я в жизни даже пистолета не держал.

Чалый взглянул на него с высоко поднятыми бровями, с досадой покачал головой и ответил прямо:

– Дмитрий Николаевич, можете ко мне обращаться на «ты», а вот позывной вы себе выбрали неправильно. Вы не Димон для подчинённых, а товарищ лейтенант. Это ваша первая ошибка. То, что у вас нет опыта службы в армии к сорока годам, не добавляет чести, но понять можно, и дело это поправимое, как поправимо оно и у большинства личного состава взвода и даже полка. Главное – быть командиром, в чём я вам, безусловно, помогу. А позывной вам народ сам подберёт. Это уж как вы сами себя проявите. Может быть, и Димон станет героическим позывным, так как не имя красит человека, а человек – имя. Делами, конечно, и личным примером.

– Я вас понял, Чалый. Спасибо.

– Ну, мы будем сегодня жрать, товарищи?! А то у меня кишка кишке уже протокол пишет! – раздалось излишне громкое возмущение со стороны углового стола, где уже давно колдовал над остатками сухого пайка и раскрытыми банками солений Витя Истомин, озабоченный приготовлением ужина, пока народ размещался и знакомился с новым командиром.

Кабинет сразу наполнился громогласным гоготом, и обстановка разрядилась сама собой.

* * *

Было ещё темно, но на школьном дворе царило оживление. Полк впервые после долгой дороги и отдыха строился по батальонам, ротам и отдельным взводам. То там, то здесь слышались громкие команды, проводилась перекличка личного состава, над строящимися колоннами по-прежнему поднимался табачный дымок и, как в пчелином улье, гудели басы и баритоны бойцов полка.

– Слушай мою команду! – послышалось из центра построения. – Равняйсь! Смирно! Товарищ полковник! Личный состав полка по вашему приказанию построен! Начальник штаба…

– Здравствуйте, товарищи! – обратился к строю высокий человек в российской полевой форме без знаков различия на камуфляжной куртке.

Недолгая пауза – ив ответ разноголосицей с трёх-четырёх сторон совершенно невпопад прозвучало нечто похожее