Читать книгу "Семь безликих святых - М. К. Лобб"

сжала ладони в кулаки, с удивлением обнаружив, что ее ярость способна достичь еще большего пика. Она издала резкий смешок.

– Это правда. Зато он, по крайней мере, не был подлым куском дерьма.

Брови женщины-офицера взлетели чуть ли не до самых волос. Дамиан выглядел так, будто Роз влепила ему пощечину. Его рот приоткрылся, но с губ не слетело ни звука. Наверное, осознал, что она говорила не только о Баттисте.

Роз была готова рассмеяться, но все же заставила себя удалиться, оставив после своего ухода звенящую тишину. Ей нужно было убраться отсюда, пока она не сделала того, о чем в дальнейшем может пожалеть.

Ноги сами несли ее домой – Роз даже не замечала их движения. Она чувствовала нервозность, легкое недомогание и небывалую злость. Вот почему она избегала Дамиана. Вот почему так старалась не вспоминать.

И в то же время она могла представить, какой бы между ними состоялся разговор при других обстоятельствах. Дамиан спросил бы, почему она в полном одиночестве слоняется по улице. При этом один уголок его губ изогнулся бы вверх – совсем чуть-чуть, – как это бывало, когда он в равной степени был встревожен и удивлен.

«Гуляю, – ответила бы ему Роз, на этот раз дружелюбно. – Это ведь не запрещено законом?»

«Я только спросил, потому что ты выглядишь грустной, – сказал бы Дамиан, заметив ее настроение. Он всегда замечал. – Ты вообще хоть что-то не воспринимаешь всерьез?»

Роз встрепенулась, очнувшись от нахлынувших дум, по ее венам заструилась злоба. Той версии Дамиана – да и ее самой – больше нет. Она умерла. Так же как ее отец.

«Я все не воспринимаю всерьез, – рассуждала она сама с собой, заворачивая за угол. – Хотя не совсем».

А после, подумав, добавила: «Все, за исключением мести».

6. Роз

Только практически добравшись до дома, Роз наконец успокоилась и смогла мыслить здраво. Как Дамиан вообще посмел! Сейчас даже и вспоминать было смешно, что когда-то она считала, будто не выживет без него. Что она каждый день проверяла вывешиваемый в Базилике список имен и с неутомимым усердием молилась, чтобы его там не оказалось.

Но она выжила; прошли месяцы, и единственные известия, получаемые с севера, были сообщениями о смертях, не связанных с Дамианом. Ни слова о нем. Должно быть, святые все-таки слышали, как бы к ним ни относился ее отец.

Тем не менее однажды утром они с матерью получили совсем другое известие.

А следом – посылку у дверей.

С тех пор Роз больше ни о чем не просила святых. По ее мнению, существовало два объяснения такому исходу. Первое: святые услышали ее молитвы, но были не в силах вмешаться. Если так, то какой смысл молиться им? И второе: святые все же обладали властью что-то изменить, но предпочли этого не делать.

В любом случае это не имело значения. Потому что, когда ее мир рухнул, она точно знала, кого винить. Она увидела свой родной город другими глазами, словно мерцающая завеса приподнялась, и ее взору предстала прогнившая изнанка. Она отреклась от святых с их ухищрениями и игрой в фаворитов и больше никогда не взывала к ним.

Но если бы святой покровитель Ярости существовал, Роз без колебаний стала бы молиться ему.

* * *

Квартира, где Роз жила с матерью, располагалась вдали от главной сети дорог квартала – маленькая и скромная, но вполне хорошая по меркам жилищ последователей. Девушка на дрожащих руках взобралась по стене соседнего здания и запрыгнула в окно, через которое обычно попадала в квартиру. Она предпочитала, чтобы никто не видел, как она уходит или приходит. Из-за повышенной ранимости ее мать плохо воспринимала незнакомцев. Только Пьера, часто приносившая еду, была желанным гостем в их доме.

– Мама, – позвала Роз, заходя внутрь. Каприс Ласертоза еще не спала и сидела за круглым кухонным столом, уставившись в одну точку.

Каприс отличалась невысоким ростом, ее темные волосы были собраны в неряшливый пучок на макушке. У нее было угловатое печальное лицо и такие же, как у Роз, загорелая кожа и голубые глаза. Но если раньше глаза Каприс выглядели живыми и умными, то теперь казались пустыми.

Она тоже относилась к последователям Терпения, но покинула храм, как только Якопо отправился на войну, и не приближалась к нему даже после возвращения мужа, убежденного в порочности государственной системы. Роз никогда не видела у матери проявлений магии и в глубине души была рада, что Каприс не хватало ясности ума догадаться, что ее дочь живет жизнью, от которой она сама отказалась.

– Россана, – проговорила Каприс, ведя пальцем по поверхности стола. Еды перед ней не было, женщина просто сидела, ссутулив плечи. – Где ты была?

Роз распустила свою тугую косу.

– Была на работе, – ответила она. Уголки губ матери поползли вниз.

– Я повсюду искала тебя. Думала, ты умерла.

Святые! Похоже, Каприс считала Роз умершей всякий раз, когда та исчезала из поля ее зрения дольше, чем на несколько минут. Возможно, это объяснялось случившимся с Якопо или же у Каприс усилились проблемы с памятью.

Она сильно изменилась после смерти мужа. Роз не могла найти другого объяснения резко ухудшившемуся здоровью матери с того самого рокового дня, когда на пороге их дома появилась злосчастная коробка. Всего за одну ночь Каприс стала другим человеком. Она ничего не помнила. Отказывалась выходить из квартиры. Иногда общалась с людьми, которых не было в комнате, или смеялась над нерассказанными шутками.

Здравомыслие постепенно покидало Каприс, и Роз стало ясно: ее мать больше не сможет их содержать. А поскольку Якопо считался дезертиром, они не имели права на то мизерное пособие, что получали другие семьи погибших на фронте. Поэтому Роз устроилась на работу в «Бартоло», согласившись на небольшую плату, которую могла ей предложить Пьера, владелица таверны. Но этого было мало. Очень мало, учитывая, насколько дорогой была жизнь в Омбразии. Зато, по крайней мере, Пьера могла выслушать ее. Вытирая стаканы, женщина позволяла Роз говорить столько, сколько ей угодно, и всегда давала содержательный ответ. Она приносила Каприс еду и ничего не требовала взамен. Именно поэтому Роз не могла просить у Пьеры большей платы, и ей оставалось только смириться с трудностями.

Пока однажды она не почувствовала его.

Жар в ладонях, практически нестерпимый. По мере того как он разгорался, к ее горлу подступала паника. Роз выбежала с кухни в переулок за таверной. Когда жар сменился покалыванием, она осознала, что происходит.

«Вы обладаете какими-либо экстраординарными способностями? – спросил представитель Палаццо у Дамиана и Роз около пяти лет назад. – Перемещались ли когда-нибудь вокруг вас предметы, к которым вы не прикасались? Насколько искусно вы работаете руками? Ощущаете ли вы сильную связь с другими людьми?»

Это были лишь несколько вопросов из, казалось бы, бесчисленного множества, и в то время она честно ответила на них. Нет, она не обладала магией. Роз знала, что не была последовательницей и не получала благословения святых.

И потому предположить не могла, как все изменится.

Стоя в том переулке, Роз со слезами на глазах прижимала ладони к холодной каменной стене, пытаясь их охладить. Она