Читать книгу "Её цветочки - Шеннон Морган"

посмотрела в окно, уверенная в том, что сейчас она увидит деревенских мальчишек, балующихся в ее саду, как это иногда случалось по ночам.

Нахмурившись, она склонила голову набок, когда дом огласил еще один истошный пронзительный крик.

– Бри! – прошипела она, пожав плечами под стеганым халатом, который когда-то принадлежал матери. И, поспешно перейдя через темный вестибюль, перебралась в восточное крыло, чувствуя пронизывающую дом настороженность.

– А-а-а! – вскрикнула Фрэнсис, врезавшись в какую-то темную фигуру. – Ах, это вы, мистер Констейбл, – смущенно проговорила она, когда он включил свет.

– Добрый вечер, Фрэнсин, – сказал он.

– Вы слышали этот крик? Это был ваш подмастерье?

– Да, думаю, это был Киф; он все накручивает себя по пустякам и сводит меня с ума, без конца болтая о привидениях… Я как раз собирался проверить, есть они здесь или нет. – Смеясь, он отставил локоть в сторону, приготовившись взять Фрэнсин под руку, и поклонился: – Может, вы присоединитесь ко мне?

Фрэнсин взглянула на его локоть.

– Думаю, нет, – огрызнулась она. – Надо же – ваш подмастерье раскричался посреди ночи… – И прошла мимо него. Ей не нравилась его широкая ухмылка – наверняка он смеется над ней. Она постучала в дверь Кифа, и из его комнаты донесся еще один душераздирающий крик, за которым последовал грохот.

Констейбл протянул руку и, открыв дверь, включил свет. Ирландец бегал по комнате, махая руками над головой и вопя:

– Убирайся! Слезь с меня!

– Что он делает? – недоуменно спросила Фрэнсин.

Констейбл пожал плечами.

– Киф, с чего это ты визжишь, как девчонка?

Киф повернулся к ним, с растрепанными волосами и безумным взором. Его руки опустились, затем обхватили его туловище.

– Тут что-то есть, Тодд. Я же говорил тебе вчера, что в этом доме водятся привидения. Какая-то тварь все время сдергивает с меня одеяло, а сегодня вечером… – Он сглотнул так, что его кадык рванул вверх и тут же бросился обратно. – Сегодня вечером что-то дергало меня за волосы!

Фрэнсин оглядела комнату, ища следы пребывания здесь Бри, затем перевела взгляд на порог, который она нынче утром посыпала порошком из лавровых листьев, чтобы не пустить Бри в комнату своих постояльцев. Порошка не было, он исчез.

Констейбл, прищурясь, осмотрел комнату и темный коридор, после чего сказал:

– Здесь ничего нет. – Затем криво улыбнулся Фрэнсин, как будто они вместе разыграли парня, нахмурился, когда Фрэнсин не ответила на его улыбку, и прочистил горло. – А впрочем, такой здоровенный детина, как ты, не должен пугаться, если является привидение или даже пара привидений.

– Пара привидений? – взвизгнул Киф. И бросился на кровать, будто ожидая, что что-то выпрыгнет из-под нее. – Лично мне хватило и одного. Я никогда не думал, что могут быть и другие! – Он натянул одеяло до подбородка и, задрожав, продолжил дрожащим голосом: – Это все из-за этих разговоров о привидениях. Мы, ирландцы, вообще видим то, чего нет.

Констейбл покачал головой.

– Да уж, ты прав, тут ничего нет.

– Привидений не существует, – соврала Фрэнсин. Одно дело, когда призраки видит она сама, и совсем другое, когда они являются ее постояльцам. Она старалась всеми силами защитить своих друзей-привидений.

– Иди спать, Киф, – сказал Констейбл.

Тот завизжал:

– Не оставляйте меня! – Но его крик не нашел отклика, и дверь закрылась.

– Он всегда такой… чувствительный? – спросила Фрэнсин, когда она и Констейбл прошли короткое расстояние до комнаты постояльца.

– Боже мой, нет! Обычно чувствительности у него бывает не больше, чем у кирпича. Я вообще не понимаю, что на него нашло.

Фрэнсин сжала губы. Она отлично знала, что именно так подействовало на подмастерье-ирландца, и, когда она доберется до Бри… то надо будет отчитать эту негодницу. Надо будет посеять под дубом горчицу, чтобы преподать ей урок.

– Ну что ж, тогда… – Фрэнсин огладила свой халат. – Тогда я, пожалуй, пожелаю вам доброй ночи, – сказала она, повернувшись.

И остановилась, когда Констейбл произнес за ее спиной:

– Почему вы живете в таком страхе?

Фрэнсин заставила себя повернуться к нему.

– Какая чепуха, – проговорила она. – Я не испытываю страха ни перед чем.

– Вы поместили в наших комнатах мешочки с репешком, буквицей и шандрой, и думаю, что они есть во всех комнатах дома. У парадной двери посажен можжевельник, да и вообще почти все растения в вашем саду предназначены для защиты от зла. – Он улыбнулся. – И, думаю, вы единственный человек, которого я знаю, кроме моей бабушки, который посадил в своем огороде крапиву.

Ошеломленная, Фрэнсин спросила:

– Значит, вы разбираетесь в садоводстве?

– Нет, но я разбираюсь в защитных травах. Моя бабушка родом с Ямайки, и она выращивает многие из тех трав, которые выращиваете вы, чтобы защититься от зла. И она заставила меня выучить эти травы, когда я был ребенком. – Он усмехнулся. – Она говорила, что это нужно для защиты, хотя никогда не уточняла, от чего.

– А она жива? – спросила Фрэнсин, охваченная невольным любопытством.

– Да, очень даже жива, хотя ей уже сто два. Она каждое утро пьет чай из омелы и шалфея, который, по ее словам, и поддерживает в ней жизнь. Но от чего же защищаете себя вы?

Фрэнсин пожала плечами.

– Кто его знает…

Между ними повисло молчание, которое она не желала нарушать. Всю свою жизнь Фрэнсин пользовалась молчанием, чтобы другие не заглядывали в ее жизнь, но сейчас ей казалось, что Констейблу ее молчание нипочем.

– Тогда спокойной вам ночи, – сказал он наконец, пока Фрэнсин стояла молча.

– Спокойной ночи. – Она повернулась и пошла прочь по коридору, одетая в свой старый халат и гадая, почему ей вообще кажется, что непременно надо удалиться чинно.

В спальне Фрэнсин не сразу легла в постель. Какой смысл ложиться, если скоро взойдет солнце? Вместо этого она надела твидовую юбку и синюю блузку и опять спустилась в кухню.

Фрэнсин сидела за столом и смотрела на стену в молчании раннего утра. В ее животе что-то трепетало, но она надеялась, что это не хворь.

– Не хватало еще, чтобы я чем-то заболела в то время, когда сюда с минуты на минуту должна явиться Мэдлин, – сказала она, обращаясь к Бри, которая начала поднимать со стен висящие поварешки и с лязгом отпускать. – И знаешь что, юная леди, я говорила тебе, чтобы ты не пугала наших гостей, – добавила она. – Ты чуть не перепугала этого парня до смерти.

До нее донесся призрачный смех, в котором не было ни капли раскаяния.

Фрэнсин открыла было рот, чтобы укорить Бри, затем закрыла его. Ей было тяжело подолгу сердиться на этого маленького призрака.

Понаблюдав за лязгающими поварешками, она проговорила:

– Думаю, этот Тодд Констейбл мне не по