Читать книгу "Граф Рысев - Лёха"

ваше сиятельство.

— Разрешаю, — я тоже усмехнулся. — У меня к вам просьба. Вы могли бы мне передать с оказией сведенья, если что-нибудь сумеете выяснить? Может быть, это подтолкнёт воспоминания и заставит память вернуться?

— Ну, почему бы и нет. Всё-таки это дело наполовину частное и оплачивается его сиятельством вашим дедом, — вздохнул Устин. — Всё равно мы будем для него отчёт готовить.

Так, ещё одна зарубка на память, которая, тварь такая, совсем не хочет мне помогать. Частные лица вполне могут заплатить управе, чтобы та работала в частном порядке для проведения расследований, которые не закреплены в Уголовном Кодексе. Или здесь не Уголовный Кодекс и это мои… хм, музы мне названия подкидывают? Да неважно, какой-то свод законов всё равно должен присутствовать. И, да, я сомневаюсь, что все подряд могут прийти к детективам и заявить, что хотят заказать расследование, но вот граф вполне может себе это позволить.

Пока я пытался систематизировать новые знания, которые на меня сыпались как из рога изобилия, и которые я, по идее, должен был знать, жандармы ушли, оставив меня в одиночестве.

— Женя, ты как себя чувствуешь? — я вздрогнул.

Надо же, так сильно погрузился в свои мысли, что даже не понял, как в гостиную вошёл граф. Как и вечером, когда он встречал нас на крыльце, одет дед был в деловой костюм-тройку. В гостиной было тепло и мне почему-то показалось, что в костюме ему было не слишком комфортно. Наверное, впервые я порадовался тому, что являюсь художником, и могу носить, что хочу. Скорее всего, на официальные мероприятия мне предстоит одеваться как предписывает дресс код, и то возможны послабления.

— Женя, ты меня слышишь? — дед подошёл ближе.

— Да, я тебя слышу, — я сфокусировался на его лице. — Нормально я себя чувствую, обезболивающее больше не пил, если ты об этом.

— Это хорошо, — кивнул граф. — Это очень хорошо.

— Я не понял одного момента. Зачем я встречался с жандармами? Всё равно ничем не могу им помочь. — Спросил я, пристально глядя на деда.

— Чтобы они на тебя посмотрели. — Граф задумался. — Если дойдёт до описаний, чтобы не тратили время, разыскивая высокого худого юношу с желто-зелёными глазами. Который в итоге оказался жертвой. Как же плохо то, что с твоей памятью случилось. Вот кто-кто, а ты вполне мог бы нарисовать нападавших, даже, если сам не знаешь их имён.

— Надо же, неужели ты нашёл что-то хорошее в моих занятиях живописью? — слова вырвались у меня прежде, чем я сумел их осмыслить. Казалось, что это непрекращающийся спор между нами прорвался даже сквозь вуаль, наброшенную на мою память и вылился в ядовитых словах.

— Прекрати, я позволил тебе поступить в Академия изящных искусств, я оплачиваю все твои развлечения на изнанке. Ты не забыл, что я тебе небольшой дом неподалеку от Академии купил со студией, чтобы ты мог выращивать своих тараканов без влияния соседей по общежитию. — Граф устало протёр лицо руками. — Можно сказать, что я смирился с тем, что мой внук вместо службы или светской службы будет время от времени рисовать генеральских жен и дочерей. Параллельно занимаясь с ними непотребствами.

— Ну почему сразу непотребствами? — я даже удивился.

— Потому что твоя кобелиная сущность уже в пятнадцать лет расцвела буйным цветом.

— Моя сущность не может быть кобелиной, — ответил я, подняв вверх указательный палец. — Моим тотемом является рысь. А кошки с собаками редко общий язык находили.

— Женя… — я ответил деду невинным взглядом. — Хорошо, не кобель, а кот мартовский ты и есть. Если хорошо себя чувствуешь, пошли на стрельбище. Я всё ещё хочу посмотреть, как именно ты стреляешь.

Я не стал себя долго уговаривать. Тем более самому хотелось прогуляться на открытом воздухе.

В холле, по которому я вчера прошёл практически не глядя, нас ждал дворецкий. Он держал в руках пальто и куртку, похожую на ту, в которой я вчера по земле валялся.

Куртка была неудобной. Я посмотрел на неё и скривился. Я же граф, в конце концов, неужели не могу что-то получше себе подобрать, или вообще сшить? У нас тут портные водятся? Тупой вопрос на самом деле. Кто-то же одежду шьёт.

Дворецкий помог сначала одеться деду, а затем подошёл ко мне.

— Меня зовут Афанасий, ваша светлость. Все слуги уже предупреждены, что у вас проблема с памятью из-за ранения, — и он ловко впихнул меня в куртку, я даже пискнуть не успел.

— Очень хорошо, Афанасий, — вместо меня ответил граф. — Мы идет на стрельбище. Побудь нашим ассистентом.

— Как вам угодно, ваше сиятельство, — он невозмутимо поклонился, и в его руках как по волшебству появилось пальто почти такое же как у деда. Может только качество чуть похуже.

Ну охренеть, что я могу сказать. Колоритная из нас троица вышла ничего не скажешь. Впереди идут два почтенных джентльмена, а позади непонятно кто: то ли бомж, то ли неформал, художник, в общем. Эх, зря я патлы обстриг, они сейчас как раз в тему были бы.

Сам не знаю почему, но подобный расклад вызывал во мне глухое раздражение, которое усугублялось тем, что жесткий воротник куртки был не отложным и сильно натирал шею.

Погода была отличная. В воздухе отчётливо запахло весной. Небо было ясное, ни облачка. Стрелять, правда, в такую погоду не слишком приятно. Солнце так и норовит слепануть. Но ничего, и не в таких условиях стрелять приходилось, прорвемся.

На стрельбище был установлен стенд. Афанасий подошёл к машине и принялся заряжать её тарелочками.

— Поверни, чтобы солнце в шары не било, — хмуро посоветовал я ему и принял ружьё у подбежавшего парня. — Заряженное? — Спросил я у него. Парень закивал головой. Кивал он так интенсивно, что появилось опасение отвала башки от довольно худой шеи. — Принеси патроны.

— Что принести? Я вас не понимаю, ваше сиятельство, — он растерянно посмотрел на деда.

— Полагаю, Евгений имеет в виду те приспособления, которые использует император Кречет с семейством во время пострелушек, возможно, у князей Тигровых они имеются. Но я предпочитаю классику, — ответил дед и кивнул на Афанасия. — Командуй, Женя, по готовности.

Я осмотрел ружьё. На этот раз это была вертикалка с одним спуском. Хорошее ружьё прикладистое. Калибр мелковат, не двенадцатый, это точно. Я ещё раз осмотрел ружьё. Двадцаточка, любимый калибр. Вот только гложут меня сомнения.

— А там точно дробь? — спросил я, подозрительно посмотрев на парня, который мялся рядом.

— Пулями заряжено, в оба ствола, ваша сиятельство, — отрапортовал парень.

— Пулями по тарелкам? — я посмотрел на ружьё, потом на деда, и в последнюю очередь на Афанасия. — Вот такого извращения я ещё не видел. Мало того, что не видел, а ещё и участия не принимал. — Вскинув ружьё, повёл его, словно вслед за целью. — Ладно, давайте попробуем. Дай!

Тарелка сорвалась из-за машины и полетела вверх по параболической траектории. Практически следом за ней понеслась вторая. Бах! Бах! Первая разлетелась в пыль, вторая тоже упала поврежденная, но второй выстрел был не слишком удачный, и только отколол от тарелки керамический кусок. Поморщившись, я опустил ружьё и посмотрел на деда.

— Ну что, убедился, что я умею стрелять? — дед молча кивнул, разглядывая меня так, словно впервые увидел. Я же повернулся к парню, который уже успел куда-то сбегать и теперь стоял рядом с кожаной сумкой в руках. — Ну давай, посмотрим, как ты ружьё заряжаешь.

Заряжалось ружьё со ствола. Я как знал, когда предполагал, что по типу кремневого. Только вместо пороха использовался совсем крошечный макр. Принцип был понятен. Не понятно только, что заставляло макр срабатывать и выталкивать пулю. Но, ружьё, вот оно, думаю, что и других у нас навалом. Нужно просто взять одно, разобрать механизм и самому посмотреть.

Второй ствол я зарядил уже самостоятельно.

— Дай! — две тарелочки сошлись на мгновение в одной точке и разлетелись мелкими осколками. — Дай! — на этот раз вторая тарелочка снова была только задета, но я всё равно остался доволен. Для пулевого выстрела очень неплохо.

— Ваша светлость, — к нам от дома быстрым шагом шёл Тихон, держащий в руках знакомую корзинку. — Вот, кроха изнылась вся. Вы бы её не бросали так надолго.

Я отдал ружьё парню, который с готовностью его принял, и вытащил из корзины рысëнка.

— Ты бы ей имя уже дал, — спокойно сказал дед, глядя, как я поглаживаю заурчавшего котёнка.

— Ей? — я отодвинул котёнка, оказавшегося кошечкой, от себя и принялся внимательно разглядывать. Она завозилась, и зашипела. — Не нравится на весу