Читать книгу "Бритва Оккама в СССР - Евгений Адгурович Капба"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Холм, на вершине холма — кладбище, под холмом — бункер с галереями, казематами и переходами. Местные там еще чучело в противогазе и ОЗК посадили, и когда луч фонарика его из тьмы выхватил, я чуть не охренел от страха. Но — да, что-то такое говорили что вход открылся только после обильных дождей в конце восьмидесятых, а до этого основным объектом для поисков приключений у пацанов были ДОТы у железнодорожной станции Птичь.
Потому я сделал в мозгу пометочку, и сказал:
— Нет, нет, это я оговорился… Кладбище на холме, за Ивашковичами, да?
— Ну… Да! Ну так вот, мы ведь из Букчи, ну, вы, наверное знаете. Поселковые любят про нас поговорить, всякое-разное… Вот тётя Тоня и постеснялась Олеже рассказать, а я думаю — вам скажу, вы вон маньяка ловили, браконьеров ловили, может и тут что-то сможете… Понимаете, она там у кладбища кого-то видела! — Ярослава взяла кусочек рафинаду с блюдечка, обмакнула его краешек в чай и дождалась, пока влага дойдет до самых пальцев, прежде чем положить сахар на язык и зажмуриться.
Я напрягся, но виду не подал: пододвинул к ней поближе блюдечко с печеньем. Видно же, что дома у них сладкое было не в чести.
— В каком смысле — кого-то? Там же деревня рядом, почему бы ей кого-то не увидеть?
— Ну, мне как бы тоже неловко такое говорить, мой отец, он… Ну… В общем — мы верующие, нам как бы не следует…
— Яся, скажите уже, а? Я кое-что в жизни пережил, и тоже видел много всего странного, так что обещаю не смеяться и воспринять всё с максимальной серьезностью.
— Видела фигуру. Страшную. На дереве. Похож на человека, но не человек. Лохматый, жуткий! Говорит — показалось, что глаза горели, но это не точно, ночь была лунная, скорее всего — отблески. Может — медведь то был, или может рысь, или и вправду — человек… Она настолько напугана, что сама не знает — верить глазам своим или нет? Но ивашковические в последнее время говорят про… Ну…
— Про лешего, — сказал я. — Охренеть можно. Леших я еще не ловил.
Вот вам мотив Гериловича. Стройка на полигоне, загадочные смерти — и леший! Пойди он с этим к начальству и предложи устроить облаву на лешего — как это будет выглядеть? А придурок Белозор — очень даже отличный вариант для такого предприятия!
— Огромное спасибо, Яся! Вы только осторожнее на дорогах, ладно? До темна не катайтесь одна, страшновато ведь! А до Ивашкович я точно догуляю… Что-то много всего непонятно в тех местах творится.
Она допила чай, разгрызла белыми зубами кусочек рафинаду, попрощалась со мной и укатила дальше на своем велосипеде, придерживая одной рукой тяжелую сумку.
— Спасибо вам, товарищ Белозор! — сказала девица напоследок. — Ну, что послушали, поверили и всё такое…
А я всё думал — она вправду назвала Соломина Олежей, или мне показалось?
* * *
Хлопцы всё-таки пришли. Точнее, пришел один Сеня — с надвинутым на лоб картузом и с папиросой в зубах.
— Мои на смене, — сказал он. — Но если шо — помогут. Рассказывайте за гильзы, товарищ Шкипер.
Мы присели в скверике под ёлочкой, на дощатой скамейке, и мне пришлось разгонять ядреный табачный дым руками.
— А вы не курите? — запоздало поинтересовался Сеня.
— Не-а!
— Дык я тогда… — и потушил окурок об открытую мозолистую ладонь.
Силён! Я одобрительно кивнул и сказал:
— Значит, смотри. Нужны мне две трехлитровые банки гильз немецких патронов системы Маузера 7,92/57. Смекаешь? Вот за это даю пятьдесят рублей.
На самом деле, первое задание не имело значения. Важно было подцепить его и друзей. Черная археология в таких случаях казалась беспроигрышным вариантом: дело довольно мутное, чтобы объяснить всякие заморочки и конспирацию, но при этом — напрямую с криминалом не связанное. Ничего воровать или там бить кого-то не требовалось. На кой черт мне в помощниках отморозки, которые за деньги на всякие гадости готовы?
— Хм! А…
— А зачем они мне? — усмехнулся я. — А тебе не похрен? Историк я. Любитель. Меня интересуют всякие старые хреновины и непонятные места, изучаю я их и… Ну и перепродаю тоже, что-то менее любопытное, но более дорогое.
— Ого! — сказал он. — И что, нормально выходит?
Он по-новому оглядел модные «белозоры» с карманами, шитые на заказ замшевые ботинки, импортную «коубойскую» рубашку, часы на моем запястье…
— Нормально. Если дело у нас пойдет — я вам еще халтурки подкину. Оно как бы не противозаконно, но ты вроде парень хваткий, сам понимаешь…
— Ты это, товарищ Шкипер, главное больше ни к кому не обращайся. Мы с пацанами заработать не против, если присесть за это не грозит.
Я пожал плечами:
— Присесть за всякое можно. В общем, давай так — встречаться будем под мостом через речку. Гильзы мне нужны послезавтра… Утром. Или сам приходи, или кого-то из своих присылай, будет кто-то левый — всё, считай профукал своё счастье. Понял?
— Понял.
Я точно знал — гильзы они принесут. Тут недалеко было урочище Белый Берег, там над рекой Оресой возвышались холмы и серьезные такие обрывы. Гильзы из тех обрывов выколупывали еще в мое время, а уж сейчас… Наверное, там была какая-то немецкая оборонительная позиция. Местные обо всем этом прекрасно знали, и для трех взрослых парней такое задание выполнить будет проще простого. А вот дальше… Дальше будет куда интереснее!
* * *
Соломин подъехал на своем служебном «жигуленке» прямо к калитке. Гумар отсутствовал — убыл на смену, на свой шлюз, что бы это ни значило. Я как раз закончил уборку после побелки потолка и печи на кухне: скомкал целую кучу перепачканных мелом газет, вымыл пол и вымылся сам, и с тоской смотрел на мебель, которую выставил на крыльцо. Мебели было немного, но кряхтеть одному после долгого трудового дня мне уже не улыбалось.
— Привет, майор! — с энтузиазмом сказал я. — Тут видишь какое дело: стол из массива, и буфет тяжелый как… Как… Как жопа сраки! Ты очень вовремя!
Майор посмотрел на небольшой, но тяжкий буфет и принялся снимать китель.
— У меня из головы не идет история с этими пацанами, — сказал он, засучивая рукава форменной рубашки. — Я ведь сюда именно по этому делу приехал. Самоубийства эти расследовать. Понимаешь, три парнишки, десятиклассники, все — из одной параллели, повесились один за другим. С интервалом дней в пять-десять. Четвертый утонул. Говорят — утопился специально.
— Сын Федора который? Медалист? — уточнил я, хватаясь за углы буфета. — Взяли!
— Эхе-хе! Да, да, сын Федора… Психиатр из Минска приезжал, говорил — по последним исследованиям суицид у подростков заразен. То есть понимаешь, вот это классическое «все пойдут топиться и я пойду топиться»- оно работает! А еще — риск суицида у подростка, который пережил самоубийство кого-то из близких повышается в пять раз! Мол, поскольку у Ивана Грушина батько на конюшне повесился, два года назад, то он послужил катализатором. А как сам Иван это с собой сделал — так и ребята из его компании такой пример получили, и далее — по цепочке. Такое, мол, в мире случалось уже. И чем больше внимание общественности — тем сильнее риск этого самого заражения и роста числа суицидов. А тут после первого случая разве что немой не трепался об этом! Талица — это и вправду большая деревня! Так что дело быстро замяли. Мол, никакого криминала. Талицкий феномен, понимаешь ли!
Мы жутко раскорячившись при помощи одних ног разулись в коридорчике, удерживая при этом на весу буфет, и в одних носках вошли в кухню. Грукнув деревянными ножками о пол, с кряхтеньем распрямились и огляделись.Тут я мог гордиться собой: помещение на самом деле посветлело! Печь и потолок сверкали белизной, и я рассчитывал, что увидев такую мою успешную работу, старый Гумар меня похвалит и разрешит провернуть подобное с двумя спальнями — его и моей. Да здравствует прокрастинация! Я готов был что
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Бритва Оккама в СССР - Евгений Адгурович Капба», после закрытия браузера.
