Читать книгу "Эскортник - Лил Алтер"

подростков, они уже сложившиеся взрослые люди. Каким он будет мужем и отцом для маленькой девочки? Эле казалось, что она вязнет в собственных мыслях, тонет в них, как в болоте. Она осторожно высвободила из-под покрывала руку. Кольцо, подаренное Лёшеком, всё ещё сверкало на пальце. «Надо снять до того, как приземлимся», — но ей так не хотелось. Эля поднесла кольцо к губам и поцеловала прохладный твёрдый камень, лизнула языком, как вчера в ресторане. Почему-то от этого стало легче — Лёшек прав, раз решила, надо делать. Они опять нашли друг друга, а остальное приложится.

Различить в толпе встречавших высокую мощную фигуру отца было не трудно. Эля хотела, как всегда, броситься ему на шею, но он, избегая нежностей, нагнулся и взял ручку её чемодана. Сразу стало ясно, что что-то не так — хотя отец никогда напрямую не высказывал своих претензий, Эля знала его слишком хорошо. Папино неодобрение выражалось в молчании, будто дочь была недостойна его разговора. Поэтому пока он сосредоточенно вёл машину по кольцевой, она попыталась завести беседу.

— Как мама себя чувствует?

— Сама знаешь, как всегда, стараюсь её не волновать, — пауза и многозначительный взгляд.

— Как Оля? Она у вас?

— Оленька — просто лучик солнца! Напоминает мне тебя маленькой. Такая ласковая девочка. Приходила из школы к нам, обедала, уроки делала, книжки читала, а потом вечером Гена её забирал. Сейчас они на речку купаться уехали.

— Всё хорошо, значит?

Отец молчал.

— Папа, я уже не ребёнок, скажи мне по-нормальному, в чём дело? Что случилось?

— Не ребёнок, говоришь? Да, выросла, только ничуть не поумнела. Ты ведь Юрьева видела? Не отнекивайся, я уверен, что видела. Сама небось ему позвонила. После всего, что он с тобой сделал! Я ведь знал, что нельзя тебе было туда ехать! Как чувствовал недоброе!

— Папа, ты уж слишком! Ты всегда был против Лёшека! Мне он нравится.

— Что там может нравиться? Моя дочь, умница, отличница, связалась с этим… Ты из-за него чуть диплом не завалила! А как я тогда перед милиционером унижался! Ты рядом с ним ровно свою голову теряешь, а у этого отброса головы не было и нет! Сына оставил, с собственной матерью, как чужой, на четвёртой жене, не считая любовниц! И ты опять к нему в эту грязь лезешь! Эвелина, я хочу, чтобы ты образумилась. Погуляла пару дней, молодостью тряхнула, и всё. Ни в коем случае Гене ничего не рассказывай, жизнь свою не ломай.

— Папа, я не знаю, как ты всё это про Лёшека знаешь, только он обещал измениться. Я люблю его, а он — меня!

— У вас и тогда была любовь! Была и сплыла, ты что, всё позабыла? Думаешь, я не знаю, из-за чего ты дёру дала? Как он тебя обидел, предал? Ты ему это прощаешь? Хочешь, чтобы о тебя ещё раз ноги вытерли, как о тряпку половую? Эгоист твой Лёха и подонок! Он всегда думал и будет думать только о себе, что ему в этот момент в голову взбрело. А последствия тебе одной расхлёбывать.

Эля молчала, поскольку возразить действительно было нечего. Папа был прав. Но он не мог быть прав! Всё внутри неё восставало против его слов.

— Прекрати делать глупости, — продолжал Владимир Иванович, почувствовав, что дочь начинает колебаться. — Гена надёжный и ответственный, сколько лет вы вместе прожили; прекрасный отец, Оленька его обожает; очень тебе предан; умница, не пьёт, не гуляет, всё в семью. Я был так рад, что рядом с тобой достойный человек. Держись за него, поняла? И об Оленьке подумай — каково ей всё менять, с чужим мужиком вместо отца жить — ты прежде всего мать!

Эля нервно теребила в кармане кольцо, охваченная тревогой и сомнениями.

Натянуто поблагодарив отца, она обещала, что заедет в гости завтра. Квартира родителей была всего в десяти минутах. Эля жила в удобном двухэтажном коттедже в зелёном районе, хоть и близко от центра, но будто за городом. Дома у неё было тихо и пусто — Гена с Олей ещё не вернулись с купанья. Оставшись одна, она окунулась в повседневность — распаковала чемодан, собрала грязные вещи и бросила в стирку. Проверила холодильник и съездила в магазин, докупить рыбу на ужин и йогурт на завтрак.

Неожиданно спохватившись, что всё ещё не сняла помолвочное кольцо, Эля зашла в прачечную комнату со стиральной и сушильной машинами. Она завернула кольцо в синюю тряпицу из футляра для очков, засунула в пакетик и зарыла поглубже в стиральный порошок. Кроме неё стиркой никто не занимался, так что тут оно должно было быть в безопасности. Теперь обручальное… Эля поискала в сумке, но обручального кольца с выгравированной изнутри датой свадьбы и именем мужа там не было. Куда же оно делось? Господи, она же тогда в Сосновке положила его в карман пиджака Лёшека. Её охватила паника. Надо срочно его вернуть! А может быть это знак, что всё, её брак закончился?

— Мама, ты приехала, я так по тебе соскучилась! — Оля подскочила к присевшей на корточки Эле и обняла её за шею, крепко прижалась всей своей тоненькой фигуркой. Эля поцеловала самое важное в жизни — свою сероглазую белокурую дочурку.

— Привет, дорогая, как всё прошло? — Гена сдержано потрепал жену по плечу.

Критично, будто в первый раз, разглядывая мужа, и невольно сравнивая его с Лёшеком, Эля должна была признать, что многие бы выбрали Геннадия: высокого роста, крупный, светловолосый и голубоглазый, в молодости он считался красавцем. Да и сейчас, хоть он и превратился в «весомого мужчину, в прямом и переносном смысле», а густая щётка волос совсем поседела, когда они бывали на званных обедах или вечеринках, она ловила брошенные в его сторону заинтересованные взгляды женщин. При этом в его абсолютной верности она не сомневалась. Иногда Эля, смеясь, говорила подругам, что «у Гены просто не хватит воображения на измену». Что-что, а у Лёшека воображение зашкаливало.

— Было интересно, завязала несколько деловых знакомств, — рассеянно ответила Эля.

После ужина, Эля уложила Оленьку спать и почитала ей на ночь «Стюарт Литл», как её мама читала ей. Оля, разморившаяся после дня на речке, быстро уснула. Когда Эля вошла в спальню, Гена сидел в постели с планшетом.

— Всё ещё работаешь?

— Нет, решил перечитать «Сагу о Форсайтах».

— На русском или на английском? — когда-то на почве английского они и познакомились. Эля переводила ему на сложных деловых переговорах.

— На английском. Написано, конечно, прекрасно. Язык великолепен и очень психологично. Оля спит?

— Да, устала. Так переживает за