Читать книгу "Муж поневоле - Александр Курзанцев"

— Начальника стражи сюда!

— Уважаемый господин, — склонив голову, с дрожью в голосе ответил ближайший стражник, — Калим-бея нет на месте, он уехал в город к хакиму.

Недовольно поморщившись, придворный мастер буркнул:

— Ладно, неважно, — после чего, прищурившись, пронзил властным взглядом ещё больше перепугавшихся бостанджи и рявкнул: — А ну-ка живо приведите мне этого колдуна!

— Мы не можем, господин, — проблеял второй стражник, обильно потея. — Дворец опутан смертельной магией, для нас туда войти — самоубийство.

— И кто вам это сказал? — презрительно бросил Мерзем-ага. — Небось, сам же колдун? Кто-нибудь вообще видел эту смертельную магию?

Своим магическим зрением он уже просканировал дворец и прекрасно знал, что лёгкие отзвуки магии есть только в нескольких местах здания, да и то, скорее всего, это были какие-то личные магические вещи госпожи — дочери султана.

Впрочем, он видел, что стража перспективой войти в это столь, по их мнению, страшное место напугана чрезвычайно, и испуг этот был совсем не напускным. Поэтому, махнув на них рукой, Мерзем-ага приказал, обернувшись к сотнику султанских янычар:

— Эффенди, отправь своих людей, пускай приведут колдуна, раз уж эти трусы ни на что не способны.

— Слушаюсь, — кивнул тот.

— Хотя постой, — внезапно произнёс придворный мастер. Посмотрел на выжидательно замершего на верблюде сотника и закончил: — С вами пойду. Хочу лично колдуна, посмевшего околдовать Ниике-султан, за горло взять.

После чего решительно спрыгнул на песок, поправляя расшитую красными сполохами огня куфию — знак принадлежности к магической знати.

* * *

Несколько дней спустя

— Повелитель, — склонил голову мужчина в дорогом халате — бейлербей-паша провинции Анарет.

Утро верховного правителя Кайратского султаната традиционно начиналось с совещания, на котором присутствовал узкий круг наиболее доверенных лиц и тех, кого султан решал к себе допустить, а иногда и привести силой, если возникали серьёзные вопросы.

— Говори, Рузгам-паша, — милостиво кивнул расположившийся на низком пуфике, подогнув под себя ноги, султан Сарумян, сделав дополнительно лёгкий жест кистью руки, унизанной перстнями.

— Мерзем-ага прислал сообщение относительно вашего поручения, повелитель.

— А почему же сам не явился? — нахмурился султан. — Почему он не здесь с головой колдуна, как обещал?

— Не могу знать, повелитель, возможно, появились новые обстоятельства.

— Ну ладно, — чуть поджав губы, недовольно ответил Сарумян, — зачитай, что там у него за обстоятельства такие.

— Как прикажете, повелитель, — вновь склонился в поклоне бейлербей-паша. Сломав печать на свёрнутом в трубочку письме, развернул, вгляделся в текст. Нахмурившись, еле слышно буркнул: — Не Мерзем что ли писал?

— Ты читай, читай, — поторопил владыка, опёршись рукой на колено.

Собеседник его прокашлялся и начал:

— “О мой повелитель, я, верный слуга твой Мерзем-ага, с прискорбием сообщаю, что мерзкий колдун, не знающий предела в своём коварстве, чью голову приказано было доставить во дворец, смог сбежать”…

— Как сбежать?! — грозно прервал чтеца Сарумян.

— Не знаю, мой повелитель, — не поднимая глаз, ответил Рузгам. — Быть может, далее в письме об этом сказано.

— Ладно, читай.

— “Колдун этот не только смог уйти сам, но и нечестивой магией своей, заманив нас в ловушку, поразил все три сотни твоих янычар, включая меня”.

— Все триста?! — удивлённо воскликнул султан.

— По-видимому, мой повелитель, — подтвердил паша.

— “Нечестивой магией”… Неужели Мерзем не заметил подвох? Ведь опытный же маг… Ладно, продолжай.

— “В ловушку колдун превратил весь дворец Ниике-султан. Как оказалось, неверный владеет тёмной магией проклятий”…

— Он ведьма что ли?! — снова, не удержавшись, прервал чтение Сарумян.

— Не знаю, повелитель, это слова Мерзема.

— Дожили, уже мужики-ведьмы появляться стали…

— Мой повелитель, это пока не всё.

— Да? Что там ещё интересного может быть?

— “Прошу простить, о великий султан, — вернулся к письму паша, — но в попытке выжечь враждебную магию, опутавшую дворец Ниике-султан, нам пришлось его полностью уничтожить”.

— Любимый дворец моей дочери?! — вскипел Сарумян, на самом деле души не чаявший в упрямице, которую, однако, заточил в башню, ни секунды не колеблясь. — Да что Мерзем там вытворяет?!

— Повелитель, — почтительно произнёс бейлербей-паша, — винить в случившемся надо не Мерзем-ага — верного вашего слугу, что истово, не жалея себя, пытался выполнить высочайшее поручение, — а этого сильного и злобного колдуна, который оказался даже злобней и сильней, чем мы ожидали. Нет сомнения, что ваша дочь была им околдована — иной причины полюбить настолько ужасного человека я не вижу.

— Видимо, да, — хмуро согласился с ближником султан. — И что-то мне подсказывает, что чары спадут лишь с его смертью.

— Похоже, что так, мой господин.

— Тогда велю издать новый указ. Установить награду в тысячу диграм тому, кто принесёт голову колдуна во дворец. Объявите об этом в каждом городе султаната. Думаю, найдётся немало желающих заработать.

— Тысяча диграм — это целое состояние, повелитель. Желающих будет более чем достаточно.

Глава 5

Поднявшись по широким ступеням, Мерзем-ага окинул задумчивым взглядом приготовившихся к штурму янычар, выстроившихся по обе стороны от сомкнутых до поры створок входа. Затем ещё раз для успокоения совести просканировал дворец на предмет магии. Но ничего такого не ощущалось, и он, посмотрев на сотника, кивнул головой, после чего сделал лёгкий, чуть ленивый жест ладонью, отправляя солдат на штурм.

Схватившись за массивные ручки, стоявшие первыми янычары оттянули тихо заскрипевшие двери на себя, открывая темнеющий проём внутрь дворца, в который после секундной рекогносцировки сплошным потоком полилась султанская гвардия, полная решимости найти и покарать нечестивца.

Стоявший на крыльце мастер огня лишь холодно улыбался, наблюдая за живой людской рекой, обтекающей его с двух сторон. Три сотни отборных султанских воинов. Практически все с защитными амулетами и заговорённым оружием. Кто, ну кто, будь он хоть трижды маг, справится с такой силой?

Вот только на мгновение улыбка мастера поблекла, когда тёмный зёв ворот вдруг показался похожим на жадный, широко распахнутый рот, поглощающий всё без остатка. Тряхнув головой, он постарался избавиться от наваждения, а затем, когда все, кроме двоих, державших двери, оказались внутри, грубо спросил: