Читать книгу "Отбор: ведьма ‒ (не)невеста - Оксана Глинина"

‒ А вот об этом поговори со своим кузеном. Думаю, твоему братцу есть, о чем тебе поведать.

‒ О Деннели мне нечего выведывать!

Еще чего не хватало! Я его в бытность при дворе боялась как огня, а теперь и вовсе смотреть в его сторону не могу.

‒ А зря. Но это твое дело, я бы воспользовалась таким положением вещей. Но ты же у нас непорочная ведьма-недотрога, будешь себя беречь до первого чудовища.

Последние слова вывели из себя.

‒ Что я должна знать о человеке, из-за которого была с позором изгнана из… дома?

‒ Не смеши! Давай уж начистоту ‒ дворец никогда не был твоим домом.

Пусть так, но это была какая-никакая крыша над головой. А потом я ее лишилась. Сложно осознавать себя в мире совершенно одинокой и без поддержки близких.

‒ К тому же изгнали не тебя, а именно Деннели. О тебе просто позаботились влиятельные родственники.

А вот это было занятно. За что могли изгнать лучшего инквизитора королевства?

‒ Да-да! ‒ донеслось мне вслед. ‒ Твоему идиоту-братцу пора кое-что тебе рассказать… о Деннели.

Значит я напрямую у этого братца и спрошу!

Перед ужином оставалось еще немного времени, которым можно было распоряжаться как пожелаешь. Вот я и пожелала прилечь, ибо дорожный сон меня не исцелил, а только усугубил усталость последних дней. Это девы мои мучились только последние пару дней, а я колесила по всему королевству полгода без продыху.

И вот он результат ‒ Эрдинг с его туманными просторами, загадками и странными снами.

Было бы неплохо разузнать среди местного населения, где тут можно спрятаться, куда податься одинокой талантливой ведьме.

Занятая такими мятежными мыслями, и сама не заметила, как задремала. И почему горечь разочарований ‒ самое лучшее снотворное. Но, казалось, стоило лишь смежить веки, как вокруг моего ложа началась какая-то толчея и перешёптывания. Надо бы разогнать это полуночное собрание.

Я нехотя приоткрыла глаз и столкнулась с дюжиной испуганных глазищ, склонившихся надо мной девиц. И тут же, словно мыши из-под старых половиц, они рванули кто куда. Кто-то ойкнул и запутавшись в подоле с грохотом рухнул на пол. Моё веское «стоять» заставило их замереть на месте. Это конечно не настоящее колдовство, но куда сбежишь от своих печатей. Я обвела товарок по несчастью испепеляющим взглядом, ближе всех стояла Хигрид и что-то прятала за спиной:

‒ Итак, у нас тут заговор. Что в руке? Показывай!

Хигрид нерешительно протянула руку и, разжав пальцы гордо продемонстрировала кусок древесного угля. Теперь понятно, что эти кумушки разворковались так активно.

‒ Зеркало мне, живо!

Дрожащая рука робко протянула мне зеркальце в серебряной оправе. Я схватила безделицу и всмотрелась в свое отражение. На меня глядело усталое лицо, смятое с одной стороны складками подушки, с другой ‒ красовался залихватский черный ус, закрученный вверх, и что-то вроде фингала под глазом. Отличный маскарад для того, чтобы поразить всех за ужином. Красота, да и только!

‒ Думаете это смешно? ‒ мне хотелось швырнуть зеркало в стену, но я тут же подумала, что нужно огреть кое-кого по голове чем-то увесистым.

‒ А что нам прикажешь делать? ‒ Хигрид со злостью отшвырнула головешку и скрестила руки на груди, ‒ Мы готовились стать королевами. Ну, одна из нас! То есть… А теперь: где мы, кто мы, что мы? Захолустье, дыра, грязь. И дай-ка припомню, по чьей милости мы здесь оказались? Ах, да, вспомнила! По твоей!

Я оглянулась: даже те из девушек, что успели рилечь «на отдых», теперь поднялись и смотрели на меня во всю, и в их взглядах я читала осуждение. Ладонью потерла лоб, стараясь не размазать художество по всему лицу, а то еще чего доброго примут за боевую раскраску. Не хватало мне обострения конфликта.

‒ Конечно, в том, что вы оказались на полпути в обитель холода и тумана есть моя вина. Это я вас повытаскивала из ваших провинциальных хлевов и сараев. Но вы бы хоть подумали, зачем мне вся эта чехарда с путешествием из центра мира в его задницу!

Заговорщицы смотрели на меня растерянно. Только Хигрид все не унималась:

‒ Так тебе за это заплатили, небось еще и золотом. Мало тебе нашего серебра…

Девушки одобрительно загалдели, переглядываясь между собой и с пониманием кивая. Серебра, значит, пожалели? А ничего, что этим серебром я ни разочечка не воспользовалась, ибо королевские надзиратели у меня все изымали сразу же. Терпение моё было на грани, печати на плечах нестерпимо зудели, сдерживая рвущуюся наружу энергию.

‒ А ну, всем молчать! ‒ я вскочила на кровать и запустила своей подушкой в продолжающую тараторить громче всех Лидию, чем сбила ее не только с мысли, но и с ложа. ‒ Считайте, что вам повезло, повыходите замуж за местных князьков. Мне вон вообще… предстоит стать ужином неизвестно для кого!

Все опустили глаза долу и пристыженно замолчали.

‒ Теперь ‒ погасили свет, закрыли рты и по койкам! Я спать хочу…

Я упала на кровать и с головой накрылась покрывалом. Вокруг стало подозрительно тихо. Ото всюду доносилось лишь обиженное сопение. Неужто мои увещевания сработали? Вряд ли. Тишиной управлял страх перед неизвестным. Приехали, как говориться! Этот ненавидит, эти презирают, а эта ‒ готовит гастрономический сюрприз для чудовища, со мной в качестве основной закуски! Тут только один выход ‒ делать ноги.

И сделаю! Сбегу. Спрячусь в местной деревушке, пережду холода, а на следующий год, по весне подамся на самый север. За одно и правда разгадаю секрет Предвечного леса. Почему бы и нет! Ведьма я или кто? Именно ведьме открываются тайные пути и секреты. Мне бы печати снять. Весь вопрос в том, как это сделать?

Глава 7

Эйдан

‒ Нам надо бы поговорить? ‒ с отцом разговаривать желания не было. У нас вообще были сложные отношения. Малообщительные. Но положение обязывало самому явиться на поклон к батюшке.

Хаттар нахмурился. Судя по всему, и ему разговор казался так себе идеей.

‒ Говори, только быстрее, ‒ после недолгих раздумий согласно кивнул старик.

‒ Я выполнил твои условия! ‒ сразу же сообщил я, это было основное, что сейчас имело смысл. ‒ Теперь хочу выполнения своих.

Хаттар резко встал.

‒ Если это опять насчет наследования, то даже не пытайся! ‒ он был уже давно не молод, а суровая жизнь наместника Эрдинга только сделала его более жестким и непримиримым. ‒ Ты мой единственный законный наследник.

‒ Но не единственный сын…

‒ Это не обсуждается!