Читать книгу "Львиная западня - Евгения Захарова"

Что он говорил, она не слышала. Но спустя пару мгновений дрессировщик тяжело поднялся, подхватив тигра на руки, и медленно вынес его с арены. Дядя Миша придержал ему занавес.

- Позовите ветеринара!

Кто-то из балета тут же бросился вглубь коридоров.

Тигра Игорь опустил на тот самый диван, где еще недавно сидела Лера. Опустил осторожно, хотя и подгибался под его тяжестью. Зверь был в сознании, жалобно смотрел на дрессировщика и едва слышно фырчал.

- Тише, Черч, держись, все будет в порядке. Только держись, ладно?

Лера стояла среди толпы и не знала, чем помочь. Да и что она может? Что они все могут? Михаил присел рядом с Игорем, тихо его успокаивая, но Громов не обращал внимания на его слова и не сводил глаз с тигра.

Прибежал ветеринар, привез с собой каталку и вместе с Громовым еле-еле перетащил на нее Черча. На все вопросы медик огрызнулся, что прогнозы дать не может, и быстро ушел, увозя с собой тигра. Игорь побежал следом.

Остальные артисты за все это время не произнесли ни слова, молча взирая на развернувшуюся перед ними картину – разве что некоторые особо впечатлительные барышни тайком утирали слезы.

У Леры от шока даже слез не было.

Ругаясь и через слово поминая дьявола, Михаил попросил отвезти животных и подошел к ней, потирая макушку.

- Лерочка, давайте я вас домой отвезу? Все равно тут сейчас все на ушах, чего вам на этот бардак смотреть...

Она озадаченно кивнула, потом так же озадаченно покачала головой.

- Я на машине, все в порядке. Он?..

- Игорь? Он будет в норме, главное, чтобы Черч поправился.

Она снова кивнула, провожаемая грузином к выходу. Мысли роились медленно, и она никак не могла ухватить хотя бы одну из них.

Было безумно жалко питомцев Игоря. Да и самого Громова тоже. Она никогда не видела, чтобы так переживали за животных – до слез и боли в груди. Так переживают за членов семьи или домашних любимцев, когда они оказываются на пороге смерти.

Ну уж нет, вот об этом точно думать не стоит.

Не думать не получилось. Всю дорогу она то и дело вспоминала измученного тигра и напряженное лицо Игоря. В душе крепла уверенность, что ради своего хвостатого подопечного Громов сделает все и погибнуть ему не даст.

Прав был дядя Миша, говоря, что Громова хищники принимают за своего. А он принимал их как равных себе.

Уже дома она вспомнила, что интервью опять сорвалось. На сердце похолодело, когда она взяла мобильник и увидела с дюжину звонков от Кузнечика. Сама ведь поставил на беззвучный, когда в цирк пришла! Помимо звонков было еще с десяток сообщений – от обеспокоенного до угрожающего характера.

«Рудакова, ты где? В порядке? От тебя уже два часа ни слуху ни духу».

«Лера, трубку возьми».

«Рудакова, уволю! Ты где?».

И дальше в таком духе. Предпоследнее сообщение было отправлено за час до представления, когда она сама мирно сидела в столовой цирка и дремала.

«Рудакова, у тебя час, чтобы появиться. Верстка воет, ждут только тебя. Не приедешь – можешь больше не появляться».

Последнее смс она открывала с опаской, словно вместо текста ее там поджидала готовая вот-вот взорваться бомба.

«С завтрашнего дня у тебя двухнедельный отпуск. В выпуск выдал кое-что из запасов, но интервью все равно за тобой. В следующий номер пустим. И перезвони, наконец, не сожру я тебя».

Лера нервно хихикнула. В последнем она очень сильно сомневалась, но все же трясущимися руками нажала кнопку вызова.

- Рудакова, какого черта? – возопил Борис Петрович, даже первый гудок не успел пройти. – Ты что себе думаешь вообще? С утра так и не доехала до редакции, потом вообще пропала!..

- Простите, Борис Петрович, я в цирк поехала, но там опять ЧП, у Громова номер сорвался, тигру плохо стало...

- Рудакова, не бубни. Поздно уже оправдываться, все равно уже в номер все сдано. Плохо, конечно, что не успели, как бы нас другие не опередили. Хотя Громов этот и с прессой-то почти не общается, Витя его едва уломал...

Витя?!

- А вы что, знаете директора? – робко поинтересовалась Лера.

- Вот доживешь до моих лет – и не таких людей знать будешь. Ладно, Рудакова... Сама как? Отошла от вчера?

- Немного.

- Так что там с убийством этим? – напористо спросил Кузнечик. Лера вздохнула.

- Да не знает никто ничего. Подозревают Громова, потому что он с ней до того поссорился, а там... Следователь разбирается.

- А ты? Ты что думаешь, мог он?

Она замялась, отошла к окну и вгляделась в ночь.

А что она думала?

Что вчера, что сегодня он казался ей таким же опасным, как один из тех хищников, с которыми работал. Наверно, потому его кошки так и приняли – он был своим.

Так, может, он, как хищник, усмотрел угрозу и уничтожил ее?

Внимание на секунду отвлекла желтая машина такси у ее подъезда. Должно быть, соседи на дачу собираются. Везучие, ей бы сейчас на дачу, или просто загород, даже не на море...

- Лера, ты там заснула что ли?

- Если честно, не знаю. Может, и мог, но по его характеру я бы этого не сказала. Он какой-то... честный что ли, пусть и своенравный.

Борис Петрович хмыкнул.

- Ладно, иди-ка ты спать, а то по голосу ты мне совсем не нравишься. Потом расскажешь, при встрече, пока давай, отдыхай и готовься. Выйдешь – три шкуры спущу, вот клянусь тебе!

Лера кивнула, словно редактор мог ее видеть, потом спохватилась, но Кузнечик уже положил трубку.

Лишь отбросив мобильник, раздевшись и встав под душ, она поняла, насколько устала.

Помимо содранных ладоней обнаружились еще и синяки на коленях и левом бедре. Сине-лиловые ссадины ощутимо болели, и надежда оставалась только на йодовую сеточку.

Кое-как она доковыляла до кухни, где заварила себе какао, и устроилась на стуле, забросив ноги на подоконник. Стало немного легче и спокойнее.

Она вообще успокаивалась, когда пила какао. Ни сок, ни чай, ни кофе, ни тем более алкоголь такого же чувства не вызывали – только какао. Напиток детства, как говорила мама – в том самом далеком детстве.

Хотя какое теперь какао, так, видимость одна да название.

Мама тоже любила какао. Заваривала две чашки на ночь – себе и Лере, закутывала дочь в одеяло, садилась рядом с дымящейся кружкой в руках, и так им было хорошо!..

Лера грустно улыбнулась в пустоту. Жаль, что не может быть всегда все хорошо, эдакая бесконечная белая полоса и никаких черных.

Похоже, сейчас в ее жизни началась именно черная.