Читать книгу "Расплата - Ирса Сигурдардоттир"

Глава 5

В школьном фойе их встретила табличка с написанным большими буквами изречением: «Образование для всех и для каждого». Хюльдар пришел не за этим – ему был нужен кабинет директора.

Фрейя заметила другую табличку, с буквами поменьше, которая направляла посетителей именно туда – и к туалетам. Направляемые стрелкой, они вошли в длинный коридор, который вел в святая святых, офис верховной власти и обитель ужаса для учеников. Возможно, в конце коридора его поместили для того, чтобы последние, по пути туда, успели в должной мере проникнуться страхом и благоговением.

Чувство это было хорошо знакомо Хюльдару со школьных дней. Обрывки воспоминаний нахлынули бурным потоком: пенал, набитый засохшими фломастерами, огрызки карандашей, точилка и ластики, ранец с невыполненными домашними заданиями, ланч-бокс с огрызками яблока и крошками от сэндвича, учебники с загнутыми уголками страниц, которые никогда не открывались.

Если не считать поскрипывания напольного винилового покрытия под ногами, единственным звуком, который они слышали, было эхо голосов в классных комнатах. На стенах висели выполненные на дешевой переработанной бумаге любительские рисунки клеток и амеб. Хюльдару смутно припомнилось, что и он однажды делал что-то такое по биологии. Только ему, в отличие от этих детей, не доставало усидчивости раскрасить свое творение.

В коридоре пахло сырыми куртками, кроссовками, универсальным клеем и моющими средствами. Тот же запах, что и в школе Хюльдара на востоке. Только теперь на ленту конвейера загрузили новую партию детишек, и теперь пришла их очередь смотреть в окно, пока учитель талдычит о мхах, спорах, наречиях и прочих подобных загадках.

Интересно, подумал Хюльдар, не о том ли думает сейчас и Фрейя. В отличие от него, она наверняка была примерной ученицей, такой же добросовестной, как девочки в его классе или его пять сестер, и никогда не приносила домой таких записок с жалобами на непослушание и ненадлежащее поведение, от которых родители Хюльдара багровели и впадали в раж.

Директор принял их в своем кабинете. За пятьдесят, с длинными тощими ногами и безвкусно широким галстуком, который должен был отвлекать внимание от расплывшегося живота, но свою роль безнадежно проваливал, он более-менее соответствовал ожиданиям Хюльдара. Взглянув на настенные часы, директор одобрительно кивнул – они показывали ровно десять минут десятого. Предложив гостям кофе, оказавшийся отвратительным водянистым напитком, он пригласил их в офис.

Хюльдар и Фрейя опустились на стулья с вмятинами, оставленными бесчисленным множеством людей, побывавших здесь до них и вынужденных год за годом выслушивать описания недавних проделок и выходок их недостойных отпрысков и грозные предупреждения о том, что будет, если они не исправятся. Сидение на этих стульях было равносильно пребыванию в литейной форме.

Директор положил руки на стол. Пальцы у него были длинные и тонкие, как и ноги.

– Надеюсь, полиция не думает, что я буду попусту растрачивать ваше время. Береженого бог бережет, так я всегда считал.

За обоих ответил Хюльдар.

– Всегда лучше сообщить о чем-то подозрительном. В данных обстоятельствах вы поступили правильно, независимо от того, есть реальная причина для беспокойства или нет.

Лицо директора расплылось в довольной улыбке. Судя по следу от молочной пенки на верхней губе, можно было предположить, что если гостям подсовывали жидкие помои, то персонал вкушал капучино.

– Итак, чем могу вам помочь? Время меня немножко поджимает, так что давайте перейдем к делу.

Хюльдар не заставил просить себя дважды. Попав по прошествии лет в кабинет директора, он испытывал странное чувство.

– Сегодня я получил от эксперта-почерковеда подтверждение того, что письмо с угрозами, если его можно так назвать, написано тем же почерком, что и письмо, подписанное мальчиком по имени Трёстюр, учившимся в девятом «бэ». Мне хотелось бы знать, можете ли вы назвать фамилию этого мальчика и, если помните его, дать характеристику. Как я уже сказал вам по телефону, здесь со мной Фрейя, детский психолог из Дома ребенка, которая помогает полиции с расследованием. Как и я, она связана положением о конфиденциальности. – Хюльдар похлопал по подлокотнику соседнего стула, но попал по руке Фрейи, которая вздрогнула, словно от ожога.

Директор явно растерялся, хотя и попытался не показать этого.

– Понимаю. – Он подобрался, подтянулся, словно упоминание о конфиденциальности перевело разговор в некую более высокую плоскость. – Я подготовил списки учащихся за тот год и сейчас проверю по классам. – Он повернулся к монитору и осторожно подвигал мышкой. – Трёстюр, говорите… Трёстюр, Трёстюр… Так, вот он. Трёстюр Агнесарсон. Трёстюр Агнесарсон. Ага. Он. Ну конечно.

– Конечно?

– Прекрасно помню этого мальчика. Удивительно, что сразу о нем не подумал… Теперь, с позиции сегодняшнего дня, понятно, что это и должен быть он. Меня тогда только назначили, и учителя постоянно на него жаловались, хотя он тоже был новеньким. Обычно с новичками проблем не возникает. По крайней мере не с самого начала. Он стал исключением, да еще заслужил сомнительную честь первого трудного ученика, с которым мне пришлось иметь дело в должности директора. После него, конечно, было много других. Не уверен, что я запомнил их так же хорошо.

– У него были проблемы с поведением? – спросила Фрейя.

– Я бы так не сказал. Там было кое-что другое. Не обычный синдром дефицита внимания и гиперактивности. Ни дислексию, ни аутизм не диагностировали. Вызывающее оппозиционное расстройство не обнаружили. Нужно иметь в виду, что многие из этих диагнозов были тогда чем-то новым, так что сегодня результаты могли быть иными. В наше время специалисты с опытом легче распознают всевозможные синдромы и расстройства.

– Тогда почему его так часто к вам приводили? – поторопил директора Хюльдар. Никакие расстройства и синдромы его не интересовали, а если они интересовали Фрейю, то та, скорее всего, разбиралась в них получше многих. Неприязнь к директору происходила отчасти из осознания того факта, что сам он, Хюльдар, вполне возможно, страдал в юности от такого же расстройства, но не получил никакой помощи. Кто знает, может быть, родись он позже, был бы сейчас доктором?.. Хотя, наверное, это чересчур; другое дело, что улучшение концентрации могло бы помочь ему поддерживать более стабильные отношения с окружающими.

– Как бы вам сказать… – Директор перевел взгляд с Фрейи на Хюльдара и обратно. – У него не было трудностей с концентрацией, учеба давалась ему легко – когда он брался за нее всерьез. Нет, его проблемы не имели прямого отношения к школе, к стычкам с другими учениками и преподавателями. В какой-то момент мы исчерпали все свои возможности и пригласили профессионала. Детского психолога, вроде вас. – Он смерил Фрейю оценивающим взглядом.

Слишком долгим, решил Хюльдар, – СДВГ[5] директор определенно не страдал.