Читать книгу "Узкий коридор - Джеймс А. Робинсон"

У нас нет сведений об уровне убийств в Шайенне в 1890-х годах, хотя данные по шахтерскому городку Бентон в Калифорнии показывают, что в принципе он мог достигать невероятного уровня – 240 убийств на 100 000 жителей! Однако более вероятно, что этот уровень приближался к 83:100 000 (как в Калифорнии времен золотой лихорадки) или к 100:100 000 для Додж-Сити, штат Канзас, времен легендарного шерифа Уайетта Эрпа.

Картина может показаться столь же ужасной, как и ситуация в Лагосе, на улицах которого Воле Шойинка пытался выжить со своим «глоком» наготове. Но в Вайоминге дело обернулось иным образом (на самом деле, в Лагосе всё тоже обернулось не совсем так, как предрекал Каплан, и мы еще поговорим об этом в главе 14). Анархию, страх и насилие удалось сдержать. Граждане Вайоминга уже не жили в страхе перед доминированием.

Техасских наемников, прибывших на ранчо Ти-Эй, уже поджидали люди из отряда шерифа города Буффало, предупрежденные о возможном нападении. Через три дня перестрелки на ранчо по приказу президента Бенджамина Гаррисона прибыл кавалерийский полк, арестовавший всех нападавших. Сегодня штат Вайоминг практически свободен от страха, насилия и доминирования, здесь зарегистрирован один из самых низких показателей убийств в США – около 1,9:100 000.

Вайоминг может похвастаться и другими достижениями – в частности, тем, как он помогал людям освободиться из клетки норм. Взять для примера подчинение женщин. Даже в худшие времена женщины Вайоминга не сталкивались с такими строгими запретами, как женщины из пуштунских областей Афганистана и Пакистана или из многих регионов Африки. Но, как и повсюду в мире, в первой половине XIX века они лишь весьма ограниченно могли влиять на общественные дела и были вынуждены мириться со множеством ограничений – как в результате неравного положения в браке, так и под давлением общественных норм.

Это положение начало меняться, когда женщины получили право голоса. Именно в Вайоминге в 1869 году женщины впервые завоевали избирательное право, за что он и получил прозвище «Штат равноправия». Это случилось не потому, что обычаи и нормы Вайоминга были более благоприятны для женщин по сравнению с обычаями и нормами других частей света. Скорее, законодатели штата предоставили женщинам право голоса отчасти для того, чтобы получить достаточно голосов для признания этой территории штатом, и отчасти потому, что после того, как афроамериканцы получили полные гражданские права, включая право голоса, продолжать отказывать в этих правах женщинам казалось уже не столь приемлемым. В следующей главе мы увидим, что существует много причин, по которым клетка норм начинает разрушаться, как только у государства появляется достаточно возможностей для сдерживания возмутителей спокойствия и обеспечения исполнения законов.

Обузданный Левиафан

Левиафан, остановивший войну всех против всех и приступивший к разрушению клетки норм в Вайоминге, – это иной тип всесильного чудища, отличающийся от тех, которые мы обсуждали до сих пор. Это не был Отсутствующий Левиафан, разве что на самом первом этапе колонизации. Он был достаточно дееспособен для того, чтобы сдержать техасских головорезов. С тех пор американский Левиафан значительно увеличил свою дееспособность и сегодня может справедливо разрешать огромное число конфликтов, обеспечивать исполнение сложных законов и предоставлять общественные услуги, которые нужны гражданам и которыми граждане пользуются. Этот Левиафан располагает большим и эффективным бюрократическим аппаратом (пусть временами этот аппарат и кажется раздутым и неэффективным) и владеет большим объемом информации о том, что делают и к чему стремятся его граждане. У американского Левиафана сильнейшие в мире вооруженные силы, однако он (в большинстве случаев) не использует все эти силы и всю эту информацию для подавления и эксплуатации собственных граждан. Но он реагирует на желания и потребности этих граждан, а также может вмешиваться, чтобы ослабить тесноту клетки норм для всех, особенно для тех, кто находится в уязвимом положении. Это государство, порождающее свободу.

Американский Левиафан подотчетен обществу не только потому, что связан Конституцией США и Биллем о правах, в которых прямо заявлено о правах граждан, но и, что более важно, потому, что его держат в узде граждане, которые высказывают свои жалобы, выходят на демонстрации и даже восстают, если Левиафан государства переходит границы. Его президенты и законодатели избираются, и их часто лишают должности, когда обществу, которым они управляют, не нравится то, что они делают. Его бюрократы-чиновники подвергаются постоянной критике, и за ними постоянно наблюдают. Он обладает мощью, однако сосуществует с обществом и прислушивается к обществу, а оно, в свою очередь, сохраняет бдительность, желает участвовать в политике и в борьбе за власть. Именно такое положение дел мы называем Обузданным Левиафаном (Shackled Leviathan). Точно так же как Левиафан обуздал техасских головорезов, чтобы они не причинили вреда рядовым гражданам, так и его самого простые люди могут обуздать нормами и институтами – короче говоря, его может обуздать общество.

Не то чтобы этот Левиафан вовсе не походил на Януса. Он по-прежнему походит на двуглавого бога, а репрессии и доминирование точно так же заложены в его ДНК, как они заложены в ДНК Деспотического Левиафана. Но узда и оковы не дают Левиафану показать свое ужасное лицо. Откуда взялись эти оковы и почему они появились только в некоторых обществах – в этом и заключается главный сюжет нашей книги.

Разнообразие, а не конец истории

Свобода – редкое явление в истории человечества. Во многих обществах так и не смогла развиться централизованная власть, способная следить за исполнением законов, разрешать конфликты мирным способом и защищать слабых от сильных. Вместо этого такие общества навязывали своим членам клетку норм, что имело самые печальные последствия для свободы. Но и там, где Левиафан государства все же возникал, ситуация со свободой вряд ли улучшалась. Даже если этот Левиафан насаждал законы и поддерживал мир в некоторых сферах жизни, он делал мало полезного для упрочения свободы собственных подданных. Только «обузданные» государства используют свою мощь для защиты свободы. Обузданный Левиафан примечателен и в другом отношении – он порождает широкие экономические возможности и стимулы, благодаря которым растет благосостояние общества. Но такой Обузданный Левиафан вышел на сцену истории только на поздних этапах, и его развитие до сих пор сопряжено с многочисленными трудностями.

Итак, мы начинаем подходить к ответу на вопрос, с которого начали свои рассуждения. Вряд ли мы приближаемся к концу истории, когда повсеместно и неизбежно распространится свобода. И вряд ли, с другой стороны, во всем мире воцарится неконтролируемая анархия. Не слишком вероятно и то, что во всех странах мира установится диктатура, будь то цифровая или более традиционная. Существуют различные возможности, и именно такое разнообразие, а не сведение всей истории к какому-то одному варианту, и является нормой. Надежда заключается в том, что люди способны обуздывать Левиафана, чтобы он смог разрешать конфликты, не сползать в деспотизм и утверждать свободу, ослабляя излишне строгие нормы. И в самом деле, прогресс человечества во многом зависит от способности общества построить такое государство. Но для постройки и защиты Обузданного Левиафана – а также для контроля за ним – требуются усилия, и это всегда длительный процесс, который часто осложняется опасностями и нестабильностью.