Читать книгу "Летняя улыбка - Айрис Джоансен"

— Что скажешь, Зайла? — спросил он.

Но для этого не было слов. При каждом огненном прикосновении ее била дрожь.

— Дэниел… — прошептала она, задыхаясь.

Его синие глаза с удовлетворением вглядывались в ее лицо.

— Тебе это нравится, правда? Это замечательно — видеть такое выражение на твоем лице. Я счастлив, что могу доставить тебе удовольствие.

Он быстро расстегнул ее рубашку, стащил ее и отбросил в сторону.

— Вот, чего мне хотелось! — Его глаза ласкали ее с таким же волшебным результатом, как до этого руки. — Как прекрасно твое тело! Все золотисто-розовое и такое теплое! — Он притянул ее к себе и медленно выпрямился. Рыжие волоски на его груди покалывали ее нежную кожу. — Моя прекрасная летняя девочка!

— Что? — не поняла она.

— Не важно, — прошептал он. Наклонив голову, он стал осторожно ласкать губами ее сосок. Острое чувство, будто молния, пронзило ее. Когда Дэниел сжал губы и втянул сосок, она вскрикнула от наслаждения и выгнулась дугой.

Он поднял голову и перевел дыхание.

— Боже мой! Я хочу быть в тебе. Я хочу наполнить тебя, и чтобы ты вот так кричала. Я хочу двигаться в тебе, пока каждая частичка твоего тела не будет принадлежать мне. А ты примешь меня и сожмешься вокруг.

— Дэниел!

Он тряхнул головой, как бы пытаясь прояснить свои мысли.

— Да, мы были близки к тому, чтобы поджечь пару фейерверков! — Он усмехнулся. — Я никогда не любил баловаться по мелочам.

— Это я поняла. — Ее сердце колотилось так сильно, что трудно было говорить.

— Я никогда не отличался утонченностью манер. — Вдруг Дэниел озабоченно нахмурился. — Иногда я могу быть не в меру откровенным. Надеюсь, я тебя не обидел?

— Нет. — Он не обидел, он взволновал ее. Вздохнув, чтобы выровнять дыхание, она повторила: — Нет, ты меня не обидел.

Дэниел сощурил глаза, внимательно вглядываясь в ее лицо.

— А тебе понравилось! — Он улыбнулся. — И я тебе нравлюсь. Мы подходим друг другу, правда, любовь моя?

— Да, мне тоже так кажется. — Когда она заглянула ему в глаза, у нее перехватило дыхание. Весь мир сузился до пределов их темной пещеры, где существовали только они двое. Она с трудом отвела взгляд. — Кажется, я сейчас тоже не вела себя утонченно.

— Ложись.

Зайла удивленно посмотрела на него. Дэниел улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Пока никаких фейерверков. Ты просто поспишь рядом со мной. Думаю, это нам обоим понравится. Согласна?

Зайла кивнула, от волнения не в силах говорить. Он повернул ее к себе спиной и обнял, тесно прижавшись к ней всем телом. Его грудь была теплая, крепкая, а волосы щекотали ее обнаженную спину. Шелковая масса ее волос рассыпалась по его руке.

Оберегаемая. Это слово пришло к ней, когда усталость навалилась на нее своей неумолимой тяжестью. Желание все еще говорило в ней, хотя и приглушенно, но в первую очередь Зайла ощущала это блаженство быть оберегаемой. А если вспомнить, что Дэниел — рисковый человек, ворвавшийся в ее жизнь под выстрелы и взрывы бомб, то можно только удивляться, что она может так себя чувствовать рядом с ним. Драгоценной, оберегаемой и даже… любимой!

Зайла проснулась в темноте от странного ощущения, будто что-то не так. Но что может быть не так, сонно удивилась она. Дэниел все еще обнимал ее, оберегая, а его теплое дыхание щекотало ей ухо. Внезапно она поняла, в чем дело, и встревоженно нахмурилась. Его дыхание было прерывистым, а руки сильно дрожали. Дэниела явно знобило, казалось, у него приступ малярии. Поняв это, Зайла окончательно проснулась.

— Дэниел! — Она попыталась сесть, но его руки с неожиданной силой удержали ее. — Что с тобой?

— Все нормально. — Речь его тоже была неровной, как будто он цедил слова. — Давай спи.

— Нет, я чувствую, что-то не так, — настаивала она. — Ты не заболел?

Он сухо рассмеялся:

— Если трусость можно назвать болезнью, то, пожалуй, да.

— Трусость? Не представляю, о чем ты говоришь. — Ее волнение росло с каждой минутой. — Дэниел, что случилось? Ты меня пугаешь.

Он глубоко вздохнул:

— Я не хотел тебя пугать. Послушай, здесь нечего бояться. Это просто мои дурацкие нервы. Я же сказал, что не люблю замкнутого пространства. Мне казалось, что я победил это в себе, но сейчас вот проснулся, и все началось снова. Иногда со мной такое бывает. Через несколько минут все будет в порядке. Можешь спокойно засыпать.

— Пусти меня, Дэниел. Разве я могу спокойно спать, когда ты в таком состоянии? — Она почувствовала, как он немного расслабил руки, и повернулась к нему лицом, обняв за талию с материнским стремлением защитить. — Ну так что с тобой, скажи мне?

Тьма вокруг них была непроглядной. Она отгородила их от окружающего мира и одновременно придала их общению исключительную интимность. На мгновение Зайла представила, что они летят вдвоем в космическом пространстве. Ее руки начали поглаживать напряженные мышцы спины и плеч Дэниела.

— Из-за чего это? — мягко спросила она. — Если у тебя такая ужасная клаустрофобия, то зачем было устраиваться в этой пещере?

— Я же сказал зачем. — Дэниел уткнулся лицом в ее волосы, и она едва разбирала, что он говорит сквозь зубы. Видимо, он старался сдерживать дрожь, но время от времени судорожно вздрагивал всем телом. — Понимаешь, я ни за что бы не стал подвергать тебя риску из-за своей давней слабости. Прошло уже несколько лет с того времени, как все началось. Я думал, что научился справляться с этим.

— А что тогда случилось?

— Несколько лет назад меня тоже захватили террористы. Целых шесть месяцев я провел в пустыне, в крошечной хижине, где не мог даже встать во весь рост. Потом Клэнси сумел с ними разделаться и освободить меня. Мои нервы никуда не годились, а сам я был так измотан, что не мог продолжать работать в службе безопасности. Я тогда на несколько лет уехал из Седихана и скитался по морям, будучи капитаном шхуны. Через какое-то время я пришел в норму и вернулся на работу к Клэнси.

— Так ты даже в капитанах побывал? — присвистнув, спросила Зайла.

— Понимаешь ли, в океане вообще нет никаких стен, — пытаясь поддержать ее игривый тон, ответил Дэниел. — Мне это подходило.

Зайле вдруг стало так его жалко, что она еле удерживала слезы и даже не могла говорить, чтобы не выдать себя. Она сама ненавидела, когда ее жалеют, и прекрасно понимала, как тяжело было Дэниелу раскрывать перед ней свою слабость и уязвимость. Несмотря на то, что он не вдавался в подробности, она ясно представила себе, что так подействовало на его психику. Как мучительно должно быть человеку его темперамента находиться взаперти такое долгое время! И при этом он без колебаний выбрал ночевку в пещере, лишь бы не подвергать ее жизнь опасности.