Читать книгу "Перстень Иуды - Сергей Куликов"

Насколько мог судить Марк, дела примипила шли успешно. Однажды, опьянев после очередного симпозиума[16], тот похвастал, что император помнит его по службе в Иудее, относится весьма благосклонно, и вскоре он войдет в почетное сословие всадников и породнится с префектом преторианцев[17], женившись на его дочери.

* * *

Через несколько дней Авл Луций собрался с визитом в дом будущей невесты. Он умаслился благовониями, надел белую, расшитую золотом тогу, приготовил в подарок огромную, отливающую перламутром жемчужину. Четыре черных, как ночь, нубийца несли ослепительно-белые носилки, стража шла вокруг, возложив руки на рукояти мечей.

Вилла, в которой жил префект преторианцев, потрясла воображение Марка. Скорее, это был небольшой дворец с террасами, балкончиками и фонтаном у входа. Мраморные ступени и колонны, портики, увитые цветущей зеленью, весь двор и дорожки, уходящие в глубь сада, были уложены керамической плиткой. Сам же сад двумя небольшими уступами спускался вниз, сквозь сочную свежую зелень просвечивали мраморные тела статуй.

Никогда прежде молодому воину не приходилось бывать в столь великолепном месте. Здесь все поражало воображение: прекрасное здание, благоухающий сад, спокойная и умиротворенная атмосфера. В укромных углах, не бросаясь в глаза, стояли гвардейцы, надежно перекрывая подходы к зданию. Личной охране гостя пришлось сдать мечи, только Марку в порядке исключения оставили оружие.

Авла Луция встречали с почетом. На террасе у входа его приветствовал немолодой, плотного сложения, курчавый человек в пурпурной тоге, выдающей его высокое положение. У него было властное, слегка обрюзгшее лицо, прямой короткий нос, холодный надменный взгляд.

«Это и есть Публий Крадок – префект преторианцев, отец невесты», – догадался Марк.

Сердечно поздоровавшись, гость и хозяин поднялись по нескольким мраморным ступеням. Луций сделал небрежный знак рукой, и Марк понял, что должен остаться здесь. В общем-то, так всегда и было, но форма, в которой был отдан приказ, его покоробила. Так приказывают собакам. Впрочем, он привык не обращать внимания на такие вещи.

Он поставил двух легионеров по обе стороны мраморных ступеней, в тени кипарисов, двух под окна, а сам занял место у второго входа – с открытой веранды. Тут же рядом с каждым охранником стал преторианец с копьем в руке и мечом на поясе. Видно было, что гостям здесь не очень доверяют, хотя стараются явно этого не проявлять.

Минуты ожидания плавно перетекали в часы. Только когда солнце стало прятаться за второй этаж здания, на ступеньках появился Авл Луций вместе с некрасивой худощавой брюнеткой. У нее была праздничная прическа в виде башни, розовая туника из египетского полотна широкими складками ниспадала с плеч до щиколоток, под грудью ее перехватывала серебристая лента. Очевидно, такая одежда должна была скрыть нескладную фигуру. Женщина старательно выпячивала грудь, чтобы она казалась больше. Марку она чем-то напомнила Руфь. Он даже усомнился: неужто примипил в огромном Риме не нашел невесту покрасивее? Это ведь не забытая Богом Хила…

Но тот выглядел вполне довольным и даже влюбленным.

– В такую чудесную погоду, Варения, я люблю гулять в своем саду и надеюсь, что отныне ты будешь составлять мне приятную компанию… – ворковал он.

Пара проследовала мимо, и если явно опьяневший Луций лишь вскользь бросил взгляд на охранника, то женщина резанула его черными, маленькими, как бусинки, глазами, в которых читался живейший интерес. Марк двинулся следом за ними. Он старался никогда не выпускать хозяина из поля зрения, хотя тот иногда возражал против слишком плотной опеки. Они спустились в нижний сад и вошли в тень аккуратно подстриженных деревьев. Варения еще раз оглянулась на красавца блондина, и взгляд ее был красноречив, как немой призыв.

И вдруг раздался дикий крик: навстречу, по засыпанной красным песком аллее, бежал здоровенный полуголый раб с мечом в руке! Изо рта у него шла пена, глаза вытаращены и налиты кровью. Что с ним происходит? И откуда мог оказаться меч у раба, если оружие отобрали даже у охранников уважаемого гостя? И почему его не перехватила местная охрана?

Мысли безответно крутились в голове, а Марк уже доставал свой меч.

– Пусть проклянут тебя Боги! – бессвязно крича, раб налетел, как хамсин в иудейской пустыне, Авл Луций шарахнулся и отбежал назад, женщина на миг осталась беззащитной. Но выпрыгнувший вперед Марк занял его место и неловко отразил предназначенный ей удар. Настолько неловко, что клинок обрушился на руку, сжимающую оружие. Он сжался, представляя, как полетят наземь отрубленные пальцы и меч выпадет из изуродованной кисти…

Но ничего подобного не произошло: ни острой боли, ни потока крови, да и гладий крепко сидит в сжатом кулаке. В следующую секунду клинок вошел в живот нападающему с такой силой, что окровавленное острие выскочило из спины. Искаженное яростью лицо передернула гримаса боли, вытаращенные глаза застлала пленка наступающей смерти, раб согнулся, и Марк секущим ударом отрубил ему голову. Не потому, что был слишком кровожаден – просто легионеров так учили, ибо этот штрих придавал сделанной боевой работе законченность и исключал удар в спину.

Тут же, будто из-под земли, выросли местные стражники, они посмотрели на потемневший красный песок, откатившуюся в сторону голову со страшно вытаращенными глазами и переглянулись, уважительно поглядывая на Марка. А тот с удивлением рассматривал собственную руку, которая, по всем законам природы, должна была быть искалечена, но осталась невредимой. Только на перстне виднелась небольшая зарубка. Неужели тонкая металлическая полоска остановила острый меч? Но такого просто не может быть! А ведь если бы раб выбил оружие, то следующий удар раскроил бы златокудрую голову и сейчас Марк бы лежал мертвым на красном песке аллеи…

Он перевел дух и вытер окровавленный клинок о набедренную повязку убитого раба.

– Ты цела, Варения?! – заплетающимся языком проговорил опомнившийся Луций. Он покрылся багровыми пятнами и как будто немного протрезвел.

Но женщина повернулась и, сопровождаемая двумя преторианцами, быстро побежала к дому. Правда, на ходу обернулась и одарила Марка благодарным взглядом. Сейчас ее некрасивое лицо показалось ему даже симпатичным – наверное, от нахлынувшего чувства благодарности…

Вскоре появился озабоченный хозяин дома. На Луция он не обратил никакого внимания, зато приветливо улыбнулся Марку. Но улыбка тут же исчезла с каменного лица.

– Что произошло, Александр? – грозно спросил он.

Тут же от кустов отделился начальник местной стражи – высокий, подтянутый, бравый. Накинутый на правое плечо красный плащ открывал украшенный золотыми розетками кожаный нагрудник.

– У Макрипора была любовь с Квартой, – почтительно доложил он. – Но госпожа узнала и продала Кварту в лупанарий. Вот он и взбесился…