Читать книгу "Разорванное пространство - Джон Скальци"

Аттавио Шестой наклонил голову.

– Недавно ты подавила мятеж. Наверняка у тебя есть политический капитал, который можно тратить.

Грейланд снова улыбнулась, на этот раз печально:

– Можно считать и так, отец. Но, как ты сам сказал, времена теперь… турбулентные.

– О чем ты заранее знала. Я предупреждал тебя, когда ты приняла корону.

– Да, предупреждал, – кивнула Грейланд. – Ты тогда еще говорил, что, по твоему мнению, я ко всему этому не готова. Помнишь?

– Помню, – ответил Аттавио Шестой.

– И что ты теперь об этом думаешь? – Грейланд подняла руку. – В смысле, что бы ты подумал, если бы был способен думать?

Аттавио Шестой помедлил. Грейланд понимала, что в этой паузе нет необходимости и она вставлена в симулякр Аттавио лишь потому, что Зал Памяти осознавал – в подобный момент, когда двое людей ведут подобного рода беседу, требуется пауза, пока отвечающий человек приведет в порядок свои мысли. Целью паузы было изобразить для Грейланд более аутентичную психологическую человеческую реакцию. Не более того.

Но это никак не помешало тому, чтобы за время этой короткой паузы на Грейланд нахлынул целый поток чувств – что ее оценивают и делают вывод о ее несостоятельности и что ее отец, или его копия, пытается сообразить, как помягче сообщить дочери, что ей, к сожалению, не по плечу та задача, за которую она взялась.

– Тебе это не по плечу, – прямо сказал Аттавио Шестой. – Но с другой стороны, кто еще, если не ты?

Грейланд шумно выдохнула, только теперь поняв, что затаила дыхание.

– Спасибо, что добавил последнюю часть, – ответила она.

– Я сделал это вовсе не из сочувствия к тебе.

– Знаю. Ты для этого не запрограммирован. Но все равно спасибо.

– Не за что, – ответил Аттавио Шестой. – Насчет убийства твоего родственника – что ты намерена предпринять дальше?

– Напрямую – ничего, – сказала Грейланд. – Этим уже занимаются моя служба безопасности и другие следователи. Как я уже сказала, у меня хватает и более настоятельных забот.

– И все-таки ты пришла ко мне об этом поговорить.

– Я решила, что другой имперо, возможно, что-то знает об убийстве.

– Вряд ли я сообщил тебе нечто такое, чего ты уже не знала.

– Да, – согласилась Грейланд. – Но тебя не существует, так что ты можешь относиться к этому бесстрастно. И думаю, ты прав. Убийство послужило неким намеком. Нужно лишь расшифровать, кому именно.

– Это зависит от того, кто стоял за убийством, – сказал Аттавио Шестой. – И, как ты уже говорила, очевидных подозреваемых нет.

– Нет, – кивнула Грейланд. – Но у меня есть предположение.

Глава 4

Когда Надаше Нохамапитан проснулась, ее переполняла ненависть – в чем в последнее время не было ничего необычного.

Кого же и что она ненавидела сегодня? Что ж, посчитаем.

Для начала она ненавидела собственную каюту. Впрочем, для коробки размером три метра в длину, два метра в ширину и два метра в высоту, в которой ей теперь приходилось существовать, название «каюта» выглядело чрезмерно громким. Тюремная камера, в которой она провела несколько месяцев, была и то больше, да и пахло тут хуже. В каюте имелась складная койка с ремнями, удерживавшими ее обитателя, когда отключались пресс-поля, что случалось нечасто. Матрас на койке, толщиной в два сантиметра, похоже, был сделан из древесно-стружечной плиты и отчаяния, а от спального мешка, которым ее снабдили, несмотря на все заверения, что он почищен и дезинфицирован, воняло так, будто в нем занимались самоудовлетворением десятки одиноких звездолетчиков, оставив разлагаться следы своей бурной деятельности.

В каюте не было ни окон, ни украшений, она, казалось, лишь урывками подключалась к вентиляционной системе, а каждые несколько минут раздавался сводящий с ума звук, напоминавший Надаше хрип подавившегося металлическим леденцом младенца. В первую свою ночь в каюте Надаше тщетно пыталась найти источник этого звука, постепенно доводившего ее до бешенства, пока наконец не застегнулась наглухо в спальном мешке, закрыв уши руками и вдыхая вонь остатков космической спермы, и впала в тревожное забытье.

Капитан заверял ее, что это лучшая каюта на корабле.

Помимо каюты, она ненавидела сам корабль под названием «Наша любовь не может больше длиться» – грузовик, совершавший рейсы между планетой Ядро и Орлеаном, средних размеров космическим поселением на орбите звезды Ядра, чуть ближе к ней, чем само Ядро. «Нашей любви» на вид было лет сто, и, похоже, ее приводили в порядок в лучшем случае раз в десятилетие. Когда Надаше оказалась на ее борту и взглянула на стены и переборки, первой ее мыслью было не столько опасение заразиться от них какой-нибудь дрянью, сколько попытка понять, какой именно. Учитывая, что через неделю после прибытия на корабль она подхватила острый бронхит, она не сильно ошибалась.

«Наша любовь» являлась независимым грузовым кораблем, хотя данное наименование было всего лишь изящной метафорой для понятия «контрабандистское судно». Корабль перевозил небольшое количество легального товара, что давало ему доступ к причалам Ядра и Орлеана, а под покровом законного груза таился бескрайний океан нелегального, как банального, так и весьма хитроумного, – дешевые подделки, товары, произведенные вне легальных монополий или с нарушением авторского права, все, что угодно, – от оружия до рома. Все знали, что такое корабль «Наша любовь» и чем он занимается, но никого это не волновало, поскольку контрабанда приносила хорошие деньги, и капитан Робинетт щедро их раздавал – естественно, не команде, но портовым чиновникам, стивидорам, барменам и имперским советникам по налогам. Капитан Робинетт пользовался немалой популярностью.

Для капитана Робинетта Надаше была лишь еще одним предметом контрабанды на «Нашей любви», не считая того, что с нее, в отличие от груза, взяли заоблачную цену за путешествие с Ядра до Орлеана и обратно. Единственное, что ей предоставил Робинетт, была каюта, которую до этого использовали двое не имевших лицензии корабельных секс-работников, Джини и Рольф, для свиданий с клиентами, – возможно, как теперь сообразила Надаше, именно этим и объяснялось состояние спального мешка. Джини и Рольфа переместили в каюту доктора Брэдшоу, которой теперь приходилось спать после них на той же койке, и она каждый раз яростно ворчала на Надаше, когда та приходила за лекарством от своего бронхита.

Впрочем, Надаше не особо беспокоилась, что доктор Брэдшоу сдаст ее властям на Ядре или Орлеане. Как и почти каждый второй член команды «Нашей любви», доктор Брэдшоу сама скрывалась от закона. По ходившим на корабле слухам, она заколола своего бывшего любовника, воткнув ему нож прямо в почки. Фамилия доктора Брэдшоу была вовсе не Брэдшоу – ее она получила вместе с местом на «Нашей любви», из списка, который вел на борту корабля капитан Робинетт. Брэдшоу звали вовсе не Брэдшоу, Джини и Рольф тоже на самом деле не были Джини и Рольфом, а Робинетт не был Робинеттом, когда совершал первый рейс на «Нашей любви» тридцать лет назад.