Читать книгу "Последний проект - Майкл Ридпат"

У Лайзы нет никаких оснований ревновать меня к Дайне. А, может быть, все-таки есть?

Дайна была чертовски привлекательной женщиной. И, честно говоря, она мне нравилась. Мы прекрасно сотрудничали на работе, а ужин прошел просто великолепно. Но я любил Лайзу. Я любил её так сильно, как не мог любить никого, включая Дайну. И я не хотел делать ничего, что могло представить угрозу этой любви. Мне вовсе не хотелось кончить так, как кончил мой отец.

Сэр Гордон Айот (Баронет) никогда не знал своего отца и моего деда, скончавшегося по дороге в Арнем. Папаша унаследовал небольшое поместье в Девоншире, титул баронета и стремление вступить в наш семейный полк конных гвардейцев. В военной службе папа особенно преуспел. Отец делал все, что положено было делать безупречному кавалерийскому офицеру. Он играл в карты, развлекался, гонялся за юбками, нашел красавицу жену и научился водить броневики в самых заброшенных местах земного шара. Женщины его любили, а он любил их. Я понял это еще в то время, когда был совсем маленьким. Родители делали все, чтобы скрыть состояние их брака от меня и Хелен. Вначале они отсылали нас в постель. Затем отправили в пансионаты. Но никакие ухищрения им не помогли. Расходы отца существенно превышали его доходы, и от всего поместья у нас остался лишь крошечный коттедж. Кроме того, папаша считал себя обманутым. Мама должна была стать богатой, но её отец лишился всего состояния во время краха 1974-го года. Мать старалась не замечать развлечений отца и не обращать внимание на его непомерные траты. Однако, когда мне было десять лет, они все же развелись.

Я ненавидел отца за то, что он сделал маму несчастной. Но в то же время и им восхищался. В мою бытность тинейджером, он часто брал меня с собой в самые невероятные путешествия. Мы с ним ныряли с аквалангами в Белизе и карабкались по скалам в Канаде. А позже, когда я стал студентом, он таскал меня по ночным клубам Лондона и Парижа. Я понятия не имел, где он добывал деньги на эти эскапады. Мама тоже этого не знала. Однажды, когда я был в Кембридже, мой наставник пригласил меня к себе и сообщил, что ночью тихо ушел из жизни мой родитель. Предположительно от инфаркта миокарда. Ему в то время было всего сорок пять лет. Позже я узнал, что вечером накануне смерти он крепко выпил, а свидетелями кончины явились две дамы, суммарный возраст которых вряд ли превышал его года.

Окончив Кембридж, я вопреки воле матери поступил в полк отца. Частично это было данью уважения предкам, но главным стимулом для меня служила вера в то, что солдатская служба – дело веселое. Поначалу так все и было, и я слыл хорошим офицером. Но позже дисциплина и традиции меня утомили, и я вышел в отставку.

Я горько сожалел о разводе родителей, и о той роли, какую сыграл в этом прискорбном событии отец. Когда мне было десять лет, я торжественно поклялся себе не делать ничего, что могло бы поставить под удар свою будущую семью. И вот теперь, когда я всего лишь полгода женат на любимой женщине, тесть предполагает, что я отправился по стопам своего папаши. Его подозрения не имели под собой никакой почвы, но они уязвляли мою гордость.

Родители Лайзы тоже состояли в разводе. Фрэнк ушел от жены, когда дочери было четырнадцать лет. Лайзе никто ничего не объяснил, и она, подобно мне, так до конца и не простила отца. Но на этом сходство заканчивалось. Фрэнк так и не женился вторично, хотя его бывшая супруга вскоре сочеталась браком и убыла в Сан-Франциско, прихватив с собой детей.

Я сделаю все, чтобы ни один из нас не повторил судьбу наших родителей.

Взглянув через плечо, я увидел, что эллинг гребного клуба совсем рядом. Мои руки и плечи болели. Это была отличная прогулка.

Джил занимал самый большой кабинет во всей конторе. Его офис украшала антикварная мебель, а стены были облицованы дубовыми панелями. Над головой Джила на самом видном месте висел портрет ничем не прославившегося персонажа колониальных времен по имени Джилберт Стюарт. Именно в честь этого типа наш шеф получил свое имя Джилберт Стюарт Эпплбей. Портрет появился у Джила всего лишь год назад, но наш босс, вне сомнения, хотел убедить посетителей, что образ старого Джилберта Стюарта присутствует в его семье вот уже несколько поколений. Однако Даниэл, со свойственной ему язвительностью, не уставал повторять, что портрет является всего лишь неоправданной и преждевременной растратой тех миллионов, которые должна принести нам компания «Био один».

– Что ты решил относительно «Нет Коп»? – поинтересовался Джил. В его голосе я услышал участливую озабоченность.

– Попытаюсь спасти компанию.

– Каким образом? – изумленно вскинув брови, спросил старший партнер фирмы.

– Еще не знаю, – улыбнулся я. – Но сдаваться не собираюсь. Думаю, что смогу вернуть нам два миллиона. И кроме этого еще кое-что заработать.

Джил внимательно посмотрел на меня из-за толстых стекол очков. Затем шеф улыбнулся, и по его физиономии побежали веселые морщинки.

– Восхищаюсь твоей настойчивостью. Делай, что можешь, но от «Ревер» ты не получишь ни цента.

– Понимаю, – ответил я улыбкой на улыбку.

Джил извлек из ящика стола трубку и принялся набивать её табаком. Курил он только в своем кабинете, поскольку курение в публичных местах ныне в Америке не приветствуется – пусть это даже будет твоя собственная фирма.

– Ты знаешь, Саймон, в чем состоит твоя главная ошибка?

У меня в голове вертелось множество ответов, но я выбрал самый простой:

– Нет.

– Не в том, что ты настаивал на продолжении инвестиций. Это всего лишь вопрос оценки ситуации. И не в том, что ты хочешь сдержать данное тобой слово. Что бы не говорил Арт, твоя позиция заслуживает уважения. Твоя главная ошибка состоит в том, что ты дал обещание и тем самым загнал себя в угол. Человек, который трудится в венчурной фирме, обязательно должен оставлять для себя запасной выход. Обстоятельства меняются. Происходят непредвиденные события.

Я не был до конца уверен в справедливости этих слов. Если предприниматель доверил венчурной фирме свою мечту, вложил в эту мечту все свои сбережения и даже заложил дом, то он по меньшей мере может рассчитывать на то, что фирма выполнит свои обязательства. Но правила игры здесь писал не я, а Джил.

Поэтому я утвердительно кивнул.

– Я рад, что ты решил избегать необдуманных поступков. Желаю успехов в деле «Нет Коп». Да, и еще один вопрос.

– Слушаю.

– Как чувствует себя Джон Шалфонт? Он в порядке?

– Думаю, что да. Почему вы спрашиваете?

– Джон очень хотел протолкнуть идею с ветряными генераторами. Но он достаточно давно в фирме и должен знать, что мы уже отвергли кучу подобных проектов.

– Всего лишь временная утрата перспективы, – сказал я. – Может случиться с каждым.

Похоже мои слова его не убедили.

– Хмм… – протянул он и добавил: – Спасибо, Саймон.

Обрадовавшись, что моей карьере в «Ревер» ничего не угрожает, я вышел из кабинета. Должен признаться, что сомнения мои не исчезли, они лишь отступили на второй план.