Читать книгу "Ведьмина звезда. Дракон Памяти - Елизавета Дворецкая"

– Послушай! – обратилась она к нему, судорожно ловя последние мгновения, пока присутствие женщин еще сдерживает клинки. – Вебранд! Я понимаю, что ты зол из-за твоего отца, но поверь, это не наши, это не Хагир хотел его смерти! Этого хотел Фримод ярл, это он настаивал на том, чтобы ограбить курган и забрать ваши сокровища! Хагир хотел только освободить Стормунда, это нельзя ему ставить в вину! Ты сам поступил бы так же на его месте!

Еще от порога она заметила краем глаза что-то такое, что настойчиво притягивало внимание. И вот взгляд сам собой соскользнул вниз, и Тюра задохнулась от ужаса: она увидела тело Стормунда. Одно дело слышать среди невнятных криков, что «Стормунд убит», а совсем другое – увидеть это своими глазами. Во внезапную смерть всегда труднее верится. Он лежал неподвижно, чего никогда не бывало с живым Стормундом, и пятно крови уже засохло, и на лице его застыло нелепое выражение, удивленное и дикое… Казалось, настоящий Стормунд где-то не здесь, куда-то спрятан, а тут какая-то нелепая, даже недостоверная подделка, как тяжкое оскорбление человеческой природе…

Рядом раздался крик, и Бьярта кинулась к мужу. Она упала на колени прямо в кровавую лужу, приподняла его голову и тут же снова выпустила: подрубленная шея казалась тонкой и ненадежной, а остывающая голова – тяжелой и страшной.

– Стормунд! Стормунд! – кричала Бьярта и теребила тело за одежду на груди. Это был совсем не ее Стормунд, и она кричала, стараясь разбить этот страшный сон, вернуть прежнего, живого мужа, не понимая, что из такой дали не возвращаются.

– Послушай, ведь он мертв! – Тюра снова заставила себя посмотреть на Вебранда и шарила взглядом по его лицу, точно хотела все же высмотреть в нем человека, способного ее услышать. – Ты сам убил его, ты отомстил за твоего отца. Если мы отдадим тебе все то, что взято нашими людьми из твоего дома, может быть, ты сможешь с нами помириться?

Вебранд молчал, спокойно глядя на нее. В глазах его не было ни злобы, ни ненависти, а только холодная решимость делать то, что он считает нужным. Несколько месяцев он шел к цели, и сейчас ничто не смогло бы его остановить. Тюре хотелось отвести глаза, спрятаться. Но она заставляла себя смотреть и лихорадочно выискивала еще какие-нибудь доводы. Пусть он зол и жесток, пусть он непримиримый враг, пусть просить его бесполезно – но она должна пытаться, должна биться тем единственным оружием, использовать единственное средство, которое у нее есть. Богиня Фригг, да слышит ли он ее?

– Не бойся, Фрейя золота, я тебе не сделаю зла, – ответил наконец Вебранд. – Ты хочешь мира, и в моем доме ты найдешь мир и покой. И даже богатство. Я верну себе прежнее и добуду новое. Ты ни в чем не будешь нуждаться.

– Чтоб ты провалился, волк проклятый! – хрипло крикнула Бьярта. Она все еще сидела на земле возле тела Стормунда, но разговор Тюры и Вебранда разбудил ее. Теперь она все понимала, ее блестящие глаза были полны осознанной и горячей ненависти. – Чтоб ты подавился! Чтоб тебе зарезаться своим же оружием, чтоб тебя повесили вниз головой, чтоб тебя расклевали вороны и растерзали волки, чтоб кости твои валялись сто лет непогребенные, чтоб твои дети зарезали друг друга и род твой исчез без следа! Ты, подлец, волчий выродок, мерзкий оборотень! Ты узнаешь! У меня есть сын, и он отомстит тебе! Я сама отомщу тебе! Я не буду знать покоя, пока ты ползаешь по земле, серая сволочь! Чтоб все твои дети кончили дни в рабстве, в свинарнике, чтоб имя твое забыли, а если вспоминали, то с проклятием!

– Я тебя продам на Квартинге Сэбьёрну Говоруну, – спокойно ответил Вебранд на ее горячую речь. – Вместе с твоим мальчишкой. А хочет мстить – пусть попробует. Веселее жить, когда есть враги. Без них я заскучал бы. Ну, что, все вышли? Среди вас нет мужчин в женском платье?

Тюра пошла вперед, волоча за руку Кайю, за ней потянулись прочие, старая Гуннхильд вела Бьярту, которая все оглядывалась на Вебранда и сквозь рыдания бросала еще какие-то угрозы. Они отошли от двери, и толпа граннов сомкнулась за ними. Хмурясь и отворачиваясь, женщины проходили мимо убитых и даже не всегда могли отличить своих от чужих; иные с плачем тянулись к мужьям и родичам. Бьярта спотыкалась о мертвые руки и ничего не замечала.

Не оглядываясь, Тюра первой спешила прочь: протиснулась через пролом в стене, выбралась со двора и побежала к лесу. Никто из граннов не пытался их задержать, все наблюдали за домом.

На опушке Тюра обернулась: никто их не преследовал. Она ждала увидеть облако дыма над двором, но его пока не было.

– Скорее! – задыхаясь, заговорила она и остановилась, пропуская остальных вперед себя. – Скорее бежим отсюда, пока им не до нас! Потом они вспомнят… Пойдемте к Ульвмоду, до него ближе всех!

– Он не примет нас! – Гуннхильд качнула головой. – Зачем ему наживать врагов? Разве что одну тебя, и то едва ли: этот волк сказал же, что возьмет тебя к себе!

– Он что, будет бегать по округе и искать меня во всех домах? Можно собрать людей: у Ульвмода, у Торвида есть дружины. Они ведь не захотят, чтобы после нас он поджег и их усадьбы, а они же знают, что за человек Вебранд! Надо их предупредить! Не за нас, так хоть за себя и Ульвмод будет биться! Идемте скорее!

– Я сама буду биться! – сквозь рыдания выкрикивала Бьярта, все время оглядываясь на пригорок позади, где стоял ее дом. – Пусть мне дадут меч, я сама перерублю ему глотку!

– Идем, идем! – умоляла Тюра. – Иначе будет поздно! Он вспомнит о нас! Ты помнишь, что он обещал продать тебя как рабыню? Подумай о детях! Они уже лишились отца, ты хочешь лишить их и матери? И сделать рабами?

– Чтоб ему подавиться!

– Скорее, скорее! – Тюра помахивала свободной рукой, призывая всех двигаться быстрее. – Мальдис, иди же, иди! Бьёрн, дай матери руку! Мы должны скорее уйти отсюда, укрыться, чтобы не делать им лишних трудностей! Скорее, не оглядывайтесь! Коль, показывай дорогу! Сигрид! Бренна, возьми у деда Кнотту, он не может один нести сразу все! Идемте, идемте! Мы спасемся, не бойтесь, только шевелитесь, умоляю вас! Альв, подними рукавицу! Смотрите под ноги!

Подгоняя служанок и детей, Тюра повела всю причитающую стайку в глубь леса, по скользкой тропке, усеянной бурыми листьями со снежным налетом. Она старалась не думать о том, что осталось позади. При мысли о доме и Хагире ноги подгибались и душу заполняло отчаяние, доходящее до безразличия, но она бросала взгляд на детей и вспоминала: они должны выжить и спастись! Однажды, почти пять лет назад, она уже была в таком же отчаянии: когда получила весть о гибели мужа, когда осознала, что в одиночку и без дружины не может отстоять свой дом и добро. Тогда она выдержала, добралась с дочерью и кое-каким имуществом до родичей, и жизнь снова наладилась, хотя стала уже совсем не такой, как прежде. Душа Тюры уже встречалась с горем и чувством безнадежности и теперь справилась с ними легче. Думать не надо, бояться и горевать не надо, теперь главное – передвигать ноги и тащить за собой остальных. Каждый должен биться до последнего. Хагир говорил: надо использовать все возможности, и тогда даже поражения нечего стыдиться.

Глава 2

Начало темнеть, но все оставалось по-старому: гранны все так же стояли во дворе, а квитты сидели в доме. Хирдманы точили оружие, урывками пили воду и остатки пива. Все напряженно прислушивались, ловили каждый отзвук со двора, каждый миг ждали приступа или треска подожженного дерева, не снимали рук с оружия. Эта постоянная напряженная готовность изматывала, казалась хуже самого сражения.