Читать книгу "Все это время - Микки Дотри"

Центровой бросает мяч. Я хватаюсь за скамью: нападающие команды противника бросаются вперед. Квотербек вскидывает руку, чтобы метнуть мяч, и в эту самую секунду защитники его атакуют. Мелькают красные футболки, и здоровенный футболист под номером 9 прорывается в брешь.

Всё словно замедляется. Ужас сдавливает мне грудь, но я не могу отвести глаза. Как знакомо. Слишком знакомо.

Защитник на поле замирает, осознав свою ошибку, потом прыгает, пытаясь защитить своего квотербека, но уже слишком поздно. Номер 9 уже там, от цели его отделяет только воздух.

Я неловко поднимаюсь на ноги, а мяч выпадает из руки квотербека, он падает, намертво придавленный к земле весом номера 9.

Стадион сотрясается от его пронзительного крика.

От сочувствия мое плечо простреливает болью, я смотрю, как защитник зовет на помощь, квотербек корчится на земле, его рука согнута под неестественным углом. На поле выбегает тренер и срывает с квотербека шлем, так что становятся видны растрепанные каштановые волосы этого парня и… О Боже.

Вытаращив глаза, я смотрю на самого себя. Это же я лежу там, согнувшись пополам от боли.

Чувствую рвотный позыв, с трудом сглатываю горькую слюну. Это всё происходит не по-настоящему.

Защитник падает на траву, срывает с головы шлем. Это Сэм. Нашу оборону прорвали из-за Сэма.

Даже с трибуны я вижу панику на лице своего лучшего друга.

Больная нога дрожит и подгибается, не в силах удерживать мой вес. Я падаю на скамью, а прямо у меня перед глазами повторяется один из худших моментов моей жизни. Как такое возможно? Мозг снова меня дурит, не иначе. От одной только этой мысли я начинаю успокаиваться.

«Это не по-настоящему. Это просто галлюцинация, только и всего».

– Ты сильнее, чем думаешь, Кайл, ты справишься. – Раздается голос рядом со мной.

Я замираю, потом медленно поворачиваю голову.

Боже мой, она здесь. На скамье позади меня сидит Кимберли: взгляд устремлен вперед, прикован к полю, кожа у нее гладкая, как фарфор, вся светится под яркими огнями стадиона. Крепко зажмуриваюсь, ожидая, что морок рассеется, стоит мне открыть глаза, но Кимберли не исчезает.

– Тебя здесь нет, – шепчу я.

– Я и не уходила, – говорит она, поворачивается и смотрит на меня. Огни прожекторов освещают ее лицо целиком. Вся вторая половина ее лица покрыта кровью и порезами, кровь запеклась в волосах. Кимберли тянется ко мне, накрывает мою руку своей, и ничто ее не останавливает. Я чувствую ее прикосновение. Однако окружающие, похоже, ничего не замечают.

– Тебя здесь нет. – Вырываю руку и вскакиваю, пячусь, чтобы оказаться как можно дальше от нее. – Тебя здесь нет! Тебя здесь нет, черт возьми!

– Какого черта? – говорит кто-то, выталкивая меня в реальность.

В мгновение ока Ким превращается в кудрявого парня на пару лет моложе меня, с физиономией, разрисованной сине-зелёным и белым.

– Я-то здесь, чувак, – говорит он, отодвигается и меряет меня неприязненным взглядом. – А вот тебе, возможно, нужно быть в другом месте.

Проклятие.

Что только что произошло? Что со мной не так?

Хватаю свои уже начавшие размораживаться покупки и сматываюсь со стадиона так быстро, как только позволяет моя сломанная нога.

Когда я открываю входную дверь, моя голова уже горит огнем. Бросаю сумки с продуктами в прихожей и бегу прямиком в ванную.

Хватаюсь за край раковины, делаю глубокий вдох, чувствуя под пальцами твердый, гладкий мрамор.

– Она вовсе тебя не преследует. Это всё у тебя в голове, идиот, – говорю я своему отражению.

Подаюсь вперед и рассматриваю свой шрам, длинную красную полосу с неровными краями: рубец до сих пор воспален. Дотрагиваюсь до шрама – заживающая кожа очень нежная – и гадаю, что же сломалось у меня в черепушке.

Это может быть что угодно.

Опускаю руку и снова хватаюсь за край раковины, крепко сжимаю пальцы. Перевожу взгляд с отражающегося в зеркале шрама на свои глаза, всматриваюсь в расширенные зрачки.

– Кайл? – Раздается голос у меня за спиной.

Подскакиваю как ошпаренный.

Сдвигаюсь чуть вбок и смотрю на отражение моей мамы: она всё еще в одежде, в которой ездила на работу, глаза усталые, встревоженные.

– С тобой всё в порядке?

Я не отвечаю, и тогда мама хватает меня за руку, тащит за собой в коридор, а оттуда – в гостиную. Она усаживает меня на диван, и я наконец выкладываю всю правду.

– Мне постоянно мерещится Кимберли, – признаюсь я, морально готовясь увидеть на лице мамы жалость. – Она сидела на этом диване, я видел ее в кафе-мороженом и сегодня на стадионе. Знаю, она ненастоящая… можешь мне это не объяснять, но, мама… Она прямо как живая. И я чувствую, что Ким является мне, потому что это из-за меня она…

Мама сжимает мою руку, заставляя меня умолкнуть, однако произнесенные мною слова тяжело повисают в воздухе.

– Кайл, в случившемся нет твоей вины, – заверяет она меня спокойным, уверенным голосом. – Ты ни в чем не виноват. Скоро тебе станет лучше.

Я ей не верю, но, по крайней мере, она не смотрит на меня как на безумца или полного идиота – какое облегчение. После того как я признался, мне сразу становится легче дышать.

– А разве я заслуживаю того, чтобы мне стало лучше? – На последнем слове мой голос срывается, я тяжело сглатываю, отчаянно пытаюсь взять себя в руки.

Мама сжимает мое лицо в ладонях, большими пальцами мягко поглаживает щеки.

– Тебе станет лучше. Требуется время, чтобы поправиться и найти в себе силы жить дальше. Речь не только о телесном здоровье. – Она глубоко вздыхает. – Когда твой отец умер, мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы быть для тебя лучшей матерью.

Мои воспоминания о том времени обрывочны и размыты, потому что я тогда только-только пошел в детский сад. Сейчас я стремительно превращаюсь в развалину, а мама в прошлом преодолевала всё в одиночку, да к тому же заботилась о ребенке.

– Как тебе это удалось, мама? – спрашиваю я. – Тем вечером Ким сказала, что без нее я не умею быть собой, и теперь я начинаю думать, что она была права.

– Я всё еще в середине пути, делаю шаг за шагом, – отвечает она. – Всегда вперед, ни в коем случае не оглядываться назад. И ты сможешь. – Взгляд ее становится серьезным, я еще никогда не видел у нее такого выражения лица. Она протягивает руки, обнимает меня и утыкается лицом мне в шею, так что следующие ее слова звучат приглушенно: – Ты будешь бороться и вернешься.

«Всегда вперед, ни в коем случае не оглядываться назад».

Я думаю об этом, пока разбираю продукты, тайком проношу к себе в комнату упаковки мини-пицц и прячу их в мини-холодильник. Мама сказала, что я буду бороться и вернусь, но до сих пор мне никогда не приходилось бороться в одиночку. Травма плеча, нервотрепка из-за матчей, трудности с учебой – через всё это я прошел благодаря поддержке Ким.