Читать книгу "Проклятие или дар - Кристофер Голден"

* * *

Джон возвращается домой. Мать сидит в кухне, свет уличных фонарей бросает тени на ее спокойное лицо. Джон поднимается по лестнице, останавливается на площадке перед дверью Алисы. Спустя мгновение открывает ее, входит в комнату. Здесь слишком жарко и душно, спертый воздух пропитан пылью.

Он включает свет, подходит к книжной полке Алисы, берет книжку в яркой обложке с картинкой, на которой пятеро улыбающихся детей и собака[9]. Любимые книжки Алисы; рассказы о том, как школьники пятидесятых годов двадцатого века попадают в чрезвычайные ситуации, переживают увлекательные приключения среди контрабандистов, грабителей и неизвестных островов. Он открывает книгу, читает и вскоре находит место, которое ищет.

– Ей богу, – сказал Гарри. – Есть просто кнут, а есть кнут и пряник.

* * *

На следующий день, на уроке истории, место рядом с Джоном остается пустым. Повернув голову он видит свободное место и в последнем ряду, похожее на выпавший зуб. Дейзи тоже нет в школе. Джон ощущает нечто – конечно же не разочарование?.. И вдруг наполняется энергией. Это означает, что происходит что-то интересное. Кстати, откуда вообще появилась эта парочка? Сегодня он не дремлет на уроках. В голове роятся мысли о путешествии во времени, а может быть, даже о вампирах.

Звучит последний звонок, и лямка рюкзака уже переброшена через плечо Джона. Он бежит по тенистым улицам к новым белым домам. Он не знает, что скажет, однако полон решимости. Они делают что-то плохое, в этом он уверен. Он почти не сомневается, что они держат кого-то наверху под замком. Узницу. Быть может, свою мать, Эстер.

Джон подозревает, что совершает опасный поступок, однако какое облегчение хоть что-то чувствовать, даже страх!

Он сворачивает в проулок, где начинаются эти дома… Бледные и высокие, они тянутся к летнему небу. С каждым шагом его решимость тает. Их дом был вторым или третьим слева после дома с тисом в саду? Все дома здесь похожи. И ни одной живой души. Большинство домов пустует, за окнами видны только голые деревянные полы, и больше ничего. Ни у одного дома нет номера на воротах. Да он и не знает номера. Когда на краю неба появляются первые звезды, Джон понимает, что заблудился между пустых белых домов.

Наконец он находит нужный – по музыке. Бледные розовые и голубые огоньки скользят в окнах, дом будто пульсирует в такт. У близнецов снова вечеринка. Что ж, думает Джон, теперь им не отговориться тем, что они больны. Джон чувствует, что его ноги и сердце спешат следуя музыке.

Он толкает входную дверь. Она открывается. Он торопливо ныряет в шкаф под лестницей. Здесь темно, но безопаснее, чем среди вращающихся огоньков. Мокрая швабра щекочет руку, вселяя уверенность реальностью прикосновения. Он смотрит в замочную скважину. Похоже, вечеринка в разгаре. Фигуры гостей раскачиваются в пронизанном вспышками воздухе. Однако сейчас веселья заметно меньше, чем на той, первой, вечеринке, на которой он побывал. Теплый свет и выпивка помешали ему кое-что заметить. Среди этих подростков много увечных или покрытых заметными шрамами. У одного парня не хватает руки. Они выпивают и танцуют, но никто ни с кем не разговаривает. И не из-за застенчивости – скорее потому, что они слишком хорошо знают друг друга. Некоторые одеты очень странно. На одной девочке пышная старомодная ночная рубашка. Светловолосый мальчик одет в костюм-тройку. На ногах у другого – чулки, на башмаках поблескивают крупные пряжки.

Музыка стихает, зажигается свет. Джон думает: они обнаружили, что я здесь, и прерывисто дышит. Однако всеобщее внимание обращено к Дрю, который стоит посреди комнаты.

– Пора, – говорит он.

– Сколько? – спрашивает невысокая девочка в переливающемся платье.

– Сегодня четверо.

Дети понуро склоняют головы, кто-то всхлипывает, но никто не убегает.

– Решайте, – говорит Дрю, – или я выберу сам.

Никто не шевелится, он идет по кругу и вытаскивает из него четверых.

– Сама напросилась, – бросает он маленькой девочке в белом платье, тут же залившейся слезами.

Четверо выбранных повесив головы вереницей направляются к лестнице. Поднимаются медленно и один за другим исчезают.

– Продолжаем веселиться! – кричит Дрю. – Боже, это все-таки вечеринка!

Снова гремит музыка, и вопреки тому, что только что произошло, сердце Джона начинает стучать в такт.

– Так вот они и уловляют нас, – говорит Эдмонд. – Вечеринками.

Он стоит в буфете рядом с Джоном.

– Если ты хотя бы раз побывал здесь, то вернешься, и не важно, где и когда это было. Время для них ничего не значит. Прошлое, будущее… Ты все равно придешь. Чтобы наполнить комнату. Иногда я прячусь, когда наступает время выбора. Не знал, что это и тебе пришло в голову.

– А что Дрю сделает с ними наверху? – спрашивает Джон. Ему тошно. Он о таком слышал. О том как бандиты заманивают подростков, приручают их. А потом происходят скверные, скверные вещи.

– Ее тело состарилось и теперь быстро изнашивается, – говорит Эдмонд. – Поэтому ей нужны близнецы. Второго можно использовать на запчасти. Мой брат вызвался сам. Она его уже использовала.

Эдмонд убирает прядь волос в сторону, и Джон видит, что у него нет правого глаза. Эдмонд водит пальцами по тому месту, где находился глаз.

– А где Дейзи? – шепчет Джон. Он не видит ее среди участников вечеринки, но надеется, что ее не забрали наверх. Он боится за нее.

– Ну, столько времени прошло, от Дейзи осталось немного, – говорит Эдмонд.

– Ты говоришь что-то странное, – произносит испуганный Джон.

– Для Эстер тела подобны домам, – отвечает Эдмонд. – Она выбирает то, что понравилось, и пользуется им, пока оно совсем не разрушится.

Джон хочет, чтобы Эдмонд перестал говорить эти безумные вещи, и поэтому изо всех сил толкает его. Но Эдмонд не замечает. Он смотрит мимо Джона – на Дрю, который стоит в открытой двери шкафа, его золотые волосы зализаны назад, как у героев старых фильмов. Джон видит, что у Дрю нет одного уха.

– Я надеялся, что ты вернешься, – говорит Дрю Джону. – Я убедил ее, что ты ей не нужен. Даже дал ей кое-что, чтобы она о тебе забыла.

– А сейчас ты скажешь мне, что здесь происходит, – говорит Джон, цепляясь за последние осколки надежды, что все это ошибка, путаница, что он напился, сошел с ума, или видит сон.

– То же, что и всегда, – терпеливо объясняет Дрю. – Они всегда забирали детей. Людям удобно думать, что они их обменивали. Про подменышей слышал, наверное? Обычно они держали детей внутри холмов. Но с тех пор они изменились.

Весь гнев Джон переливается в одно раскаленное русло. Он понимает, что над ним смеются. Как тогда, перед дешевой лавкой. Все, что копилось в нем после смерти Алисы, вскипает в глубинах души, выплескивается через край.