Читать книгу "Художница - Лайа Дало"

— Ииииииииии…

Над головой раздался скрип камня, приглушенное ворчание… Он… Оно будит горгулий! Даже если шпага действенна против них, их же слишком много, они же меня просто погребут под собой!

— Тихо ты! Пусть спят!

Не знаю откуда у меня взялась смелость, но похоже от нее опешил и дух. Замер, зависнув в нескольких метрах от меня, дернулся, а потом подплыл поближе и внезапно вспыхнул ярко-синим светом:

— Дай!

— Эммм…

— ДАЙ!!!

Оно требовательно протянуло сгусток энергии, видимо заменяющий руку. Что эта сущность хочет от меня? Душу?! Не отдам!

Неловко взмахнув шпагой, я попыталась отогнать продолжающее завывать привидение, но зараза не хотела подставляться под острие, только кружила рядом и продолжала нудеть:

— Дай-дай-дай-дай-дай!

— Ну чего тебе! Душу не отдам!

— Не душу! ДАЙ!

Хм, если не душу, то можно и поговорить.

— Что тебе нужно?

Дух замер, всколыхнулся, а потом отлетел в дальний угол. Не дождавшись моей реакции, вновь подлетел, покружил:

— Иди!

Ладно, пойду, чего мне стоит?

В углу лежала груда костей. Мурашки прокрались под рубашку и захватили с боем плечи и лопатки.

— Это твои?

Не знаю откуда у меня появилась эта уверенность, но я практически знала, что кости принадлежать призраку. Дух согласно колыхнулся.

— Сложи!

— Серьезно?!

— Сложи!!! Иии…

— Стой! — прервала я вновь включившуюся сирену охраны. — Не надо горгулий, я попробую.

Ковыряться в костях было не просто противно, а отвратительно, до дрожи, до легкой тошноты, но альтернатива была еще хуже. В детстве я увлекалась собиранием паззлов, но не так же! Куча костей была внушительная, но слава Богу, были они чистенькие, беленькие и гладенькие. Если отключить разум, то можно было бы представить себе, что они игрушечные, что ничего такого не происходит. Ну еще одна игра, подумаешь!

Возможно, так и было. Все же костей оказалось не так, чтобы много, гораздо меньше, чем должно быть в человеческом теле. Где-то я вычитала, что у человека двести шесть костей, тут же их было явно меньше, как будто кто-то разобрал на запчасти рисованную фигурку. Собирание паззла заняло не больше часа. Все это время призрак кружился рядом, больше нервируя, но и частично подсказывая. Мне казалось, что иногда некоторые части словно подсвечиваются, и именно они оказывались следующими по логике строения. Вскоре головоломка была собрана и я, наконец, поняла, что мог иметь в виду призрак. У фигурки явно не хватало одной детали — последней фаланги на безымянном пальце левой руки.

— Дай! — подтвердил догадку призрак.

— Но у меня…

Я уже хотела было сказать, что нет у меня никаких лишних костей, но тут почему-то вспомнился Странник. Зачем ему было хватать меня за руку? Да еще и за левую? Наскоро оглядевшись, я обнаружила то, что дух почувствовал сразу — маленькую косточку, непонятно как прилипшую к рукаву блузки. Какая же гадость! И я это носила с собой?!

— Вот! — поспешно тыкнула я последнюю деталь паззла.

Ух ты! Скелет засветился уже знакомым голубым светом, по костям прошлась волна, с характерным хрустом они соединились по суставам. Как только скелет собрался, дух победно взвыл и с боевым кличем ринулся точно в центр грудной клетки. Яркая вспышка и вот уже передо мной стоит… скелет. Как-то не этого я ожидала. Мне думалось, что собрав кости для неприкаянного призрака, я чудесным образом верну ему жизнь, но видимо и этот результат вполне устроил сущность. Скелет радостно притопнул, станцевал короткий танец, а потом замер передо мной, очевидно красуясь.

— Хорош, ничего не могу сказать!

Скелету моя оценка точно понравилась, так как он хлопнул в ладоши, склонился, а потом торжественно воздел палец к потолку.

— Да, да, говорю, что хорош.

Скелет досадливо качнул головой, всплеснул костлявыми руками. Кажется, обретя вот такое подобие тела, сущность потеряла способность произносить даже те короткие слова. Зато обрела экспрессивность движений.

Когда те самые фаланги коснулись лица, первой мыслью было рубануть по ним шпагой, но потом… Потом, скелет приподнял мой подбородок, заставляя взглянуть наверх.

— Вот же…

Под самым потолком, в небольшом свертке, на тонкой веревочке весел нечто, что вполне могло оказаться колодой карт.

— Это они? — спросила я.

Призрак утвердительно кивнул черепом.

— Можешь их достать?

Вместо ответа скелет подхватил меня на руки, поднимая повыше. Едва сдержав крик, я вцепилась в черепушку, стараясь не сверзнуться. Этот цирковой номер нужно было побыстрее заканчивать. Потянувшись достала-таки сверток и поспешно спустилась на землю.

Вопреки ожиданиям скелет совершенно беспрепятственно пропустил меня из Склепа, не будя, а наоборот, словно напевая колыбельную дребезжанием своих костей. Приключение закончилось очень удачно, но уже подходя в сопровождении Изабель к Дому Судьбы, я поняла, что у меня забрал Странник в обмен на свою неожиданную помощь — я не помнила, как зовут мою мать. Нет, не ту, что меня родила, а ту, что вырастила. Ее образ подернулся туманной дымкой, скрывая черты лица, оставляя лишь смутные воспоминания на грани ощущений. Изабель оказалась права — Странник забрал у меня нечто воистину бесценное.

ГЛАВА 6. Следопыт

— Простите, что?

— Альбом, карандаши и краски, — терпеливо повторила Марта. — Это твоя судьба.

На карте, действительно, были изображены названные предметы. Какие-то странные у нее Гадальные Карты, разве на них не должны быть червы, трефы, бубны, да пики?

— Марта, я ничего не понимаю. Рисование — это моя судьба в том мире, там я училась на архитектора.

— Архитектора? — переспросила Марта.

— Ну, это тот, кто…

— Я знаю, кто такой архитектор, — прервала меня Марта, от чего я смутилась, кажется, я опять возомнила себя умнее всех. — Но почему ты считаешь, что у тебя не может быть одной на два мира судьбы? Может быть и в Городе твоей профессией станет нечто связанное с рисованием?

— Профессией?

— Я уже говорила — у каждого своя роль, твоя связана с альбомом, красками и карандашами.

Краски, наверняка, акрил — их я предпочитала масляным, сохнут быстрее и ими можно рисовать почти на любой поверхности, а не только на холсте. Признаться, я успела соскучиться по рисованию, хоть в Городе я всего ничего, но руки так и чесались запечатлеть некоторые сцены, а может даже и фигуры. Личность Странника не давала покоя, было в нем что-то будоражащее воображение.