Читать книгу "Ты теперь мой враг - Тиана Тесса"

— Я на набережной, захотелось прогуляться, — делаю небольшую паузу и зову его: — Приезжай. Если можешь.

В трубке молчание, я уже думаю, что что-то со связью, но Глеб задаёт вопрос:

— Ты правда этого хочешь?

— Почему ты так удивляешься?

— Обычно ты гуляешь одна, — я слышу в его интонации неподдельную настороженность, — тебе нужно подумать, морально настроиться на тренинг и тому подобное, я уже и забыл, когда держал тебя за руку, просто прогуливаясь. И если ты зовёшь меня из вежливости, то всё в порядке. Я не злюсь, Лика. Если тебе нужно время…

— Глеб, — хочу возразить, но его замечание справедливо. Так было. Но сейчас он мне действительно нужен, хотя бы для того, чтобы понять, насколько он прав. И тогда принятие решения неминуемо. Это будет важно для нас обоих. — Мне не время нужно, а ты. Приезжай.

Больше он не спорит и вскоре действительно находит меня на скамье, недалеко от ресторана. Оксане я всё же успеваю позвонить за этот промежуток времени, но телефон её не отвечает, и разговор откладывается.

— Хорошо, что темнеет, — присаживается Глеб рядом. Разглядываю его лицо и отмечаю, что он выглядит намного лучше, хоть пока что далеко не в норме.

Астахов даже сейчас хорош собой, и наверняка любая другая была бы вне себя от счастья, что этот мужчина выбрал именно её — вниманием женским он явно никогда обделен не был.

Как-то присутствовала на презентации, где он выступал с другими деятелями — девицы, которые пришли послушать о новых веяниях в мире искусств с него глаз не сводили и очень расстроились, когда после завершения, уже в холле, он притянул меня к себе на глазах у изумленной публики. Парочка женщин, возможно, всерьез меня возненавидела — они до этого довольно рьяно разбирали его визитки.

Если бы все эти девицы только знали, какие сложные отношения между нами с Глебом, наверняка бы злорадно потирали руки.

Я, видимо, слишком увлекаюсь разглядыванием Астахова, он внезапно наклоняется и касается губ, я не отталкиваю, и теперь он целует меня осторожно, нежно, практически невинно, будто впервые — у меня сердце сжимается, потому что понимаю, о чём он молчит, и был бы рад высказать что-то ещё, что начал ещё по телефону, но не может. Глеб знает, как только начнет упрекать — я сделаю шаг назад.

— Пойдем поужинаем, я ужасно голоден, — говорит, уже отстраняясь, и указывает глазами на ресторан позади меня. Астахов немного воодушевлен — бодрится.

Улыбаюсь в ответ:

— Там светло.

— Ну раз ты меня не боишься, то всё в порядке. А остальные меня не интересуют, — ухмыляется Глеб.

Вечер проходит относительно неплохо, мы говорим на отвлеченные темы, наконец-то расспрашиваю об открытии его школы. Это не основная деятельность, скорее как развитие основной, Астахов занимается реставрацией. Я даже узнаю, с чего начиналась его деятельность — оказывается, они с другом возрождали обычные самовары. Старинные. Искали по всей области, и выкупали у изумленных владельцев.

Мне правда интересно, я, конечно, знала, чем занимается Глеб, но историй подобных не слышала, да и не расспрашивала. Астахов замечает мой интерес и всё равно ухмыляется время от времени, однако отвечает с охотой.

Когда мы идём к парковке, испытываю относительную лёгкость — это так странно, я была почти уверена, что решение приму именно сегодня, что нас ждет серьёзный разговор и вечер выйдет тяжелым, но Глеб мягко меняет мой настрой, я не знаю, как ему это удается, но благодарна за отсутствие немых укоров. Сегодня их на удивление больше нет.

Вот только я всё ещё помню, о чем меня предупреждал Бронский, и тревога, которая сопровождает меня весь день, никуда не уходит. Напротив, она лишь усиливается.

У машины Астахов внезапно притягивает меня к себе, забирается рукой в мои волосы, гладит — неожиданные объятия удивляют, он так просто целует меня в губы, едва касаясь, и говорит:

— Ты такая красивая.

А когда отстраняется, замечаю его взгляд. Серьезный, внимательный.

— Я такой идиот, — говорит без тени улыбки. — Просто редкий.

Теперь он ухмыляется. Берет в ладони моё лицо, смотрит изучающе, в тусклом свете фонаря, его взгляд даже пугает.

— Что происходит, Глеб?

— Что происходит? А ничего нового, — понижает тон, и предчувствую, что не хочу слышать ответ, но уже поздно — я вижу в светлых глазах боль: — Я люблю тебя Лика. Люблю, чёрт возьми, ты же знаешь.

Он прижимает меня к своей груди, крепко обхватывает за плечи, различаю его тихий шепот:

— Люблю…

Астахов понимает, что не отвечу, но всё же из рук не выпускает. Мне кажется сейчас, что он сам принял какое-то решение.

— Поехали домой, — говорит, когда ослабляет объятия, и я киваю.

Открываю водительскую дверь, Глеб обходит мою «ауди» и останавливается у пассажирской двери, а потом бросает взгляд куда-то за мою спину, по позвоночнику тут же пробегает холод — настолько ненавистный у Глеба взгляд.

Возможно, я не узнала бы, что произошло, если бы чуть раньше села в машину, но теперь резко оборачиваюсь, и сердце, пропуская пару ударов, принимается колотиться как сумасшедшее.

Совсем недалеко, у огромного джипа, стоит Демид, я так не ожидаю его увидеть, что просто замираю. Бронский смотрит на меня тяжелым взглядом, от которого всё внутри резко обрывается, он медленно переводит его на Глеба и снова возвращает мне. Ярость бывшего мужа чувствую даже отсюда, он явно не рад меня видеть. А тем более нас.

Вечерняя прохлада не спасает, щёки горят — от сегодняшней встречи в его студии я до сих пор не отошла.

А ещё так и не сказала Астахову, куда ездила утром.

Теперь Демид взгляд не сводит, и тут же вспоминаю все его угрозы. Тело немеет, ладони холодеют, ветер забрасывает на лицо волосы, но я даже руку не могу поднять, чтобы их убрать.

Резко прерываю этот контакт и сажусь в машину, а вот Глеб не спешит. Он немного задерживается снаружи, но всё же занимает место рядом со мной.

Быстро завожу машину и срываюсь с места.

Я не знаю, что это было, но определенно ничего хорошего взгляды Демида не значат.

Сердце бьётся где-то в висках, я слышу только его глухие удары и всю дорогу думаю о том, что это было очередное предупреждение.

Даже предположить не могу, что за этим последует. И надеюсь ошибиться в уверенности, что произойдёт что-то обязательно.

Только сейчас понимаю, что Глеб хоть и много сегодня говорил, но ни словом не обмолвился о текущих делах. Напоминали ли ему о себе те парни с дороги?

В себя прихожу только возле подъезда. Я останавливаюсь чуть резче, чем рекомендуется, и выдыхая, перевожу взгляд на Глеба:

— Нам нужно поговорить.

— Нужно, — кивает Астахов в ответ.