Читать книгу "Экстремальная воля. Принципы, спасающие жизнь, карьеру и брак - Лейф Бабин"

Наконец, когда дело дошло до плана вице-президента по рационализации производственного процесса, несогласие было выражено универсальным ответом и прямо классическим девизом против изменений: «Мы всегда так делали» и «Зачем что-то делать, если все работает».

– Что об этих причинах думают члены совета директоров? – спросил я, когда мы обсуждали предстоящее ежегодное заседание совета.

– Они слушают, но не думаю, что действительно их понимают. Они уже в который раз слышат одни и те же причины, поэтому я думаю, что они недовольны. Я не знаю, верят ли они мне теперь. Все это выглядит, как…

– Оправдания? – я закончил предложение за ВП, зная, что само слово было огромным ударом по его эго.

– Да. Да, выглядит как оправдания. Но они реальны и допустимы, – настаивал ВП.

– Может быть, есть и другие причины, по которым ваш план не был успешно выполнен? – спросил я.

– Конечно, – ответил ВП. – Жесткий рынок. Новым технологическим достижениям потребовалось бы какое-то время для того, чтобы это преодолеть. Все были сосредоточены на тех продуктах, которые никогда особо ценными и не были. Так что да, есть множество других причин.

– Это могут быть факторы. Но существует одна наиболее важная причина того, почему ваш план не сработал, – сказал я.

– Какая причина? – заинтересованно спросил ВП.

Я сделал паузу, чтобы посмотреть, готов ли ВП к тому, что я должен был ему сказать. Удар будет неприятным, но другого выхода не было. Я сказал прямо:

– Вы. Вы и есть причина.

ВП удивился, а затем стал защищаться.

– Я? – протестовал он. – Я придумал этот план! Я реализовывал его снова и снова. Нет моей вины в том, что они ему не следуют!

Я терпеливо слушал.

– Руководители предприятий, распределительные и сбытовые команды не полностью поддерживают план, – продолжил он. – Так как же мне его внедрять? Я не на их поле боя. Я не могу заставить их слушаться. – Заявления ВП постепенно становились менее выразительными. Вскоре он понял, что говорил: он искал оправдания.

Я объяснил, что прямая обязанность лидера состоит в том, чтобы заставить людей слушать его, поддерживать и реализовать планы. Чтобы довести дело до конца, я сказал ему:

– Вы не можете заставить людей слушать вас. Вы не можете заставить их что-либо выполнять. Это может быть лишь временным решением для простой задачи. Но чтобы осуществить значительные перемены, заставить людей совершить что-то действительно сложное, трудное или опасное, вы не можете заставить людей это сделать. Вы должны ими руководить.

– Я и так ими руковожу, – запротестовал ВП. – Они просто ничего не делают.

Но он не руководил ими, по крайней мере так, чтобы это было эффективно. Все было предельно ясно: он безуспешно пытался внедрить свой план.

– Когда я командовал взводом «морских котиков» или оперативным отрядом «морских котиков», проводившим боевые операции, вы думаете, что каждая операция, которой я руководил, была успешной? – спросил я.

Он покачал головой.

– Нет.

– Конечно, нет, – согласился я. – Безусловно, я руководил многими операциями, которые прошли хорошо, а миссия была выполнена. Но не всегда. Я отвечал за операции, которые шли неправильно по ряду причин: плохие разведданные, неверные решения подчиненного руководства, ошибки стрелков, координационной группы, не следующей плану. Список можно продолжать. Бой – это опасная, сложная, динамичная ситуация, в которой в спешке все может пойти боком, со всеми вытекающими последствиями для жизни и смерти. Нет никакого способа контролировать каждое решение, человека или событие, которое там происходит. Это просто невозможно. Но позвольте мне кое-что вам сказать: когда что-то идет не так, знаете, кого я виню в этом? – спросил я, сделав небольшую паузу, дав время на осознание. – Себя, – сказал я. – Я виню в этом себя.

Я продолжил:

– Как командир, я несу ответственность за все, что происходит на поле боя. Всё. Если вспомогательный отряд не делал то, что нам было нужно, значит я не дал четких инструкций. Если один из моих пулеметчиков стрелял по целям за пределами его зоны обстрела, то это я не был уверен в том, понимает ли он, где находится его зона обстрела. Если враг застал нас врасплох и нанес удар там, где мы не ожидали, то это я не продумал все возможности обстрела. Несмотря ни на что, я никогда не мог винить других людей за то, что задание не выполнено.

ВП обдумал это. После задумчивого молчания он ответил:

– Всегда думал, что я – хороший лидер. Я всегда занимал руководящие должности.

– Это может быть одной из причин: у себя в голове вы все делаете правильно. Поэтому, когда что-то идет не так, вместо того, чтобы посмотреть на себя, вы вините других. Но все мы не без греха. Благодаря экстремальной ответственности вы должны устранить ваше личное эго и личную повестку дня. Миссия – это главное. Как вы можете лучше всего заставить свою команду наиболее эффективно выполнить план ради завершения миссии? – продолжал я. – Вот какой вопрос вы должны себе задать. Вот что такое экстремальная ответственность.

ВП кивнул, начиная улавливать концепцию и видеть ее эффективность.

– Вы считаете, что каждый из ваших сотрудников – открыто непокорный? – спросил я.

– Нет, – ответил ВП.

– Если бы это было так, то их стоило уволить. Но здесь, похоже, дело обстоит иначе, – продолжил я. – Ваших людей не нужно увольнять. Ими нужно руководить.

– Так что же я делаю неправильно как лидер? – задал вопрос ВП. – Как я могу ими руководить?

– Все начинается прямо здесь, с вас, – сказал я. – Вы должны взять на себя полную ответственность за провал в реализации вашего нового плана. Вы сами виноваты. И это именно то, что вы должны сказать совету директоров.

– Сказать это совету? Вы серьезно? – недоверчиво спросил ВП. – Я не против взять на себя часть вины, но я не виноват во всем.

Несмотря на то что он стал видеть свет в конце туннеля, он все еще противился идее взять на себя полную ответственность.

– Чтобы выполнить этот план, чтобы действительно стать эффективным лидером, вам придется осознать свои ошибки и взять полную ответственность на себя, – сказал я. – Вы должны принять это.

ВП все еще не был убежден в правильности моих слов.

– Если бы один из ваших менеджеров пришел к вам и сказал: «Моя команда потерпела неудачу», – что бы вы ответили? Винили бы вы его команду? – спросил я.

– Нет, – признал ВП.

Пришлось объяснять, что я, как и другие офицеры, отвечающие за подготовку команд «морских котиков» Западного побережья, прогоняю отряды через очень сложные сценарии, чтобы подготовить их к боевым действиям в Ираке и Афганистане. Когда лидеры «морских котиков» оказывались в ситуациях обучения по худшему сценарию, почти всегда отношение лидеров определяло, достигнет ли их отряд в итоге победы или поражения. Мы знали, насколько трудными бывают учебные задания, поскольку сами их разработали.