Читать книгу "Попасть в отбор, украсть проклятье - Надежда Мамаева"

Да что Генри знает о том, как тяжело вкусно нарезать окорок! Особенно когда ты голодна и хочешь сожрать его целиком! Особенно когда придешь поутру с ночного практикума и сама злая, как зомби.

Нет. Вот сейчас братишка сам напросился! Хотела это сделать позже, но чую — нужно сейчас. Вот как поднимусь к себе, найду кошель, в котором у нас лежат деньги на домашние расходы, и торжественно вручу братцу. А еще — поздравлю его с окончанием финансового года. И не важно, что идет ещё только третий квартал. Деньги в семействе Росс кончились — значит, и финансовый год — тоже!

— За мной, — сказала я тоном полководца и махнула половником в сторону лестницы.

Независимо протиснулась мимо братца, всё еще стоявшего в дверном проеме, и пошла на второй этаж. Надо ли говорить, что Генри и не подумал последовать приказу. Зря. Некроманты делают предупредительный выстрел сразу в голову, а уже потом разбираются, зачем и в кого. Вот и я запустила свой снаряд в белобрысую башку. Генри уклонился невозмутимо и быстро. Мое оружие срикошетило о косяк и по невероятной, виляющей, как пьяный заяц, траектории устремилась к буфету, отскочило от его дверцы, врезалось в люстру, стену и наконец нашло цель — затылок отца.

Упс.

— Да, сестренка, я, конечно, подозревал, что ты способна организовать покушение. Но не на нашего же отца. И не поварешкой. Хотя, признаться, заклинание интересное. Никогда не видел, чтобы предметы так отскакивали. Сколько единиц силы вложила?

А я с запозданием поняла, что нисколько. В смысле магии. Была лишь одна единица злости. Только помноженная на силу умертвия.

— Ой-е, — простонал отец, потирая шишку. — Как больно-то.

— Прости, папа, я нечаянно. — Стрелой пролетела обратно в кухню, распахнула морозный ларь и достала лед. Приложила его к затылку отца. А когда убедилась, что в основном пострадал все же не затылок, а гордость Морриса, выдохнула.

Генри, наблюдавший картину моих метаний по кухне, сложив руки на груди и оперевшись плечом о косяк, скалился. Паразит! В общем, вел себя в лучших традициях старшего брата, наблюдавшего за тем, как младшая опять села в лужу.

— Пап, он меня бесит, — раздраженно зыркнув на Генри, произнесла я. — Можно я брошу в него яблоком? — С этими словами цапнула из вазы на столе подгнившую с одной стороны ранетку.

— Нет, — выдохнул Моррис — Едой кидаться не хорошо. Кинь в него… И тут блуждающий взгляд отца на миг остановился на кочане капусты, потом скользнул на горсть орехов и замер на латунном щелкунчике, весившим пару фунтов, — вот этим.

Перст отца указал на орехокол. Да, эйр Моррис был прогрессивным отцом. Его взгляды на воспитание в детях независимых, взрослых личностей были настолько смелы, что доводили до икоты некоторых учителей. Хотя поначалу те пытались что-то возразить, но… Один-единственный раз побывав на родительском собрании у Чейза и?енри, папа нечаянно от избытка матерных чувств выжег на парте послание: «Дети, вам хана».

А все потому, что классная наставница в красках расписала, как близнецам удалось загнать преподавателя гимнастических упражнений на столб. И ладно бы просто загнали. Так слегка тучный эйр не мог потом слезть с этой орясины. Пришлось вызывать жандармов и организовывать эвакуацию. И счет за нее пришлось оплачивать папе.

В общем, Моррис был отцом любящим, но справедливость — больше. И будь я просто Тай, я бы непременно воспользовалась разрешением на обстрел Генри. Но сейчас… Прикинув, что щелкунчик, который я метну, может с легкостью пробить брешь не только в непоколебимой самоуверенности Генри, но и в его башке или каменной стене, поостереглась.

Зато теперь мне никто и ничто не помешало сделать то, о чем я мечтала с самого детства. Взять старшего братца за грудки и приподнять над полом. А потом просто потащить наверх, как плюшевого медвежонка. Большого медвежонка, который упирался руками, ногами и даже попытался выдрать косяк.

Крик «Та-а-ай!» перебудил, по-моему, не только весь наш дом, но и квартал. Но я была отомщена за все те годы, пока была «мелкой», «малявкой» и «шмакодявкой».

Я-таки всучила братцу кошель, от которого он старательно отнекивался. Впервые на моей памяти Генри отбрехивался от денег, которые ему пихали в руки.

— Я же не умею экономить! Да я вообще с боку-припеку на семейном бюджете, как стригущий лишай. И как он — столь же полезен для финансового здоровья Моррисов. — горячо возражал братец и добавил с просящей интонацией: — Тай, прости меня за все! Я от души сожалею, что сумел уклониться от этого твоего половника! Ну зачем же так коварно мстить!

— Знаешь, простить гораздо легче, если обидчик искренне раскаивается, горя на костре, — выпалила я со злости.

Братец тут же сориентировался: на его руке заплясало пламя. Демон! Надо было говорить не про сожжение, а про утопление: камешке там на шее, веревочке покрепче, омуте поглубже. А то при упоминании инквизиторского пламени маг-огневик и рад стараться… и паясничать.

— Вообще-то я давно тебе хотела передать это ярмо… прости — бразды правления нашим родовым бюджетом — в сильные, смелые, — я посмотрела на полыхающий факел на ладони Генри и мстительно добавила: — горячие мужские руки.

Пламя тут же потухло.

— Ты выходишь замуж? — с подозрением уточнил брат, став враз из разгильдяя Генри суровым и собранным магом. Почти драконом, готовым начистить забрало любому рыцарю, решившему покуситься на его принцессу.

— Лучше, — я старательно растянула губы в улыбке.

— Ты беременна и выходишь замуж? — превращаясь в грозовую тучу, уточнил брат.

Хм… как-то странно он понял слово «лучше»… хотелось еще промурыжить Генри: загадочно накрутить локон на палец, томно вздохнуть, опустив глаза долу. Но я решила, что сейчас — лучший момент, и решительно, так, что брат пошатнулся, едва не потеряв равновесия, втиснула почти пустой кошель в руки Генри.? потом произнесла:

— Нет. Еще лучше! Я еду на стажировку в город мертвых! На пару месяцев.

— Куда? — вытаращился на меня брат и затем медленно перевел глаза на свои ладони, в которых, к его немалому удивлению, уже был кошель.

— Восточная граница империи, за Долиной гейзеров, — услужливо подсказала я и добавила: — Мне на днях предложили. И я согласилась, — начала вдохновенно сочинять на ходу. Так что ты бы все равно остался за казначея.

— Но почему я? А не Чейз? — и столько искренней обиды в голосе братца.

— Потому что ты гибкий, — произнесла я таким тоном, что стало непонятно, что я имела в виду: дипломатические качества Росса-младшего или физические, благодаря которым он уклонился от половника.

Генри готов был, кажется, взорваться. И я произнесла:

— Ты не выйдешь? А то я хотела переодеться до прихода Нари. Она обещала с утра заглянуть в гости… — и потянулась к пуговицам форменной рубашки.

Братец недовольно фыркнул и, развернувшись на пятках, вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Зато кошель забрал.