Читать книгу "Две жизни Лидии Бёрд - Джози Силвер"

– Давай тогда займемся чем-нибудь без него. Отведи меня куда-нибудь. Куда угодно. Чтобы были только ты и я.

– Ты с каждым днем все больше становишься похожей на Эда Ширана.

Фредди достает свой телефон из заднего кармана джинсов. Конечно же, для того, чтобы отправить сообщение Джоне. Потом откладывает телефон в сторону – мы слышим, как открывается задняя дверь.

– Почти вовремя.

Фредди усмехается, когда в гостиную быстро входит Джона с упаковкой «Будвайзера» под мышкой.

– Ну, скажи, что ты опоздал хотя бы из-за дамы!

Джона бросает взгляд на меня, и я уверена, что он хочет сказать: «Ну да, я был с Лидией».

– Лидс, проходила пробу на «Ходячих мертвецов»?

Я таращусь на него, пытаясь понять, что за игру он затеял. И если это игра, я совершенно не представляю, в чем она состоит. «Ходячие мертвецы»?

– Дубина, – бормочу я, и он снова внимательно смотрит на меня.

– Ворчунья! – отстреливается он, потом усмехается.

– Она только что проснулась, – поясняет Фредди, отправляясь за пивом. – Ей нужно еще несколько минут, чтобы снова засиять.

Джона падает на другой конец дивана, забрасывая руки на спинку. Его не должно быть здесь. Это мой сон. Я совершенно уверена: этот сон означает, что Фредди предназначен для меня одной. Почти верю в силу своего воображения и мысленно пытаюсь изгнать Джону из гостиной. Он просто обязан вскочить и уйти задом наперед, как будто я нажимаю на кнопку перемотки «назад» на пульте DVD. Но Джона не исчезает. Он лишь сильнее разваливается на диване в своей обычной манере, как будто где-нибудь на пляже, держа в руке пиво и зарывшись ногами в песок.

– Лидс, что у тебя новенького?

Ладно, пусть все будет так. Наверняка он перестанет прикидываться теперь, когда Фредди вышел из комнаты?

– Ты сам знаешь, – шепчу я, наклоняясь к нему, испытывая его. – Утром, в пабе? Вино, и джин, и водка, и бренди?

Он сконфуженно таращится на меня:

– Этим утром? Черт побери, Лидс, это что-то новенькое!

Наблюдаю за ним в задумчивом молчании и осознаю, что в его ясных карих глазах нет и намека на понимание. Там только недоумение, а потом зарождается легкая неловкость – по мере того, как тянется молчание. Даже смущение. Я съеживаюсь и отодвигаюсь подальше к своему концу дивана, осознавая, что пахнет от меня, как от ковра в пабе, и, наверное, выгляжу так, что кто-нибудь просто обязан всадить в меня порцию серебра для безопасности окружающих.

– Не обращай внимания, – говорю я, накрывая голову подушкой. – Сделай вид, что меня здесь нет.

Ирония меня не покинула. Я ведь просто не могу находиться в этой комнате…

– Поставить чайник? Кофе поможет.

Я подавляю всплеск раздражения и желание сказать Джоне, чтобы он шел подальше со своими попытками быть полезным. Сбрасываю с лица подушку, сажусь и тру щеки. Фредди возвращается и падает в кресло.

Фредди. Мне хочется сесть к нему на колени. Хочу вдохнуть его запах, хочу, чтобы его руки обняли меня, а губы поцеловали. А еще, чтобы Джона Джонс провалился куда-нибудь, пусть даже он протягивает руку через кофейный столик и берет у Фредди пиво и они тут же принимаются беззаботно болтать. Пару минут я лежу с закрытыми глазами, изображая безразличие и наблюдая за Фредди сквозь ресницы. Мои глаза внезапно распахиваются, потому что Джона сообщает нечто…

– Решил купить мотоцикл.

Я удивлена. Даже встревожена. Фредди ведь тоже постоянно говорит о мотоцикле, он же всегда стремится к скорости. Но Джона никогда не казался мне человеком такого типа. А после трагедии с Фредди одна только мысль о том, что кто-то может добровольно подвергать себя подобному риску на дороге, наполняет меня ужасом. Для меня было достижением уже то, что я села за руль автомобиля.

– Ты только представь, что иногда меняешь «сааб» на байк! – бодро восклицает Джона.

Он ездит на старом «саабе» с откидным верхом, это настоящий боевой корабль на колесах, обитый кожей. Джона любит его без видимых причин.

– Он уже довольно старый, так не пора ли слегка встряхнуться?

– Не делай этого! – говорю я слишком громко и слишком испуганно.

Они оба смотрят на меня, удивленные неожиданной вспышкой.

– Меня подтолкнула к этому фотография на доске в учительской. – Джона медленно переводит взгляд с меня на Фредди, решив оставить мои слова без внимания, видимо подумав, что я брякнула это случайно. – Байк Граймса Клещи.

Фредди взрывается смехом:

– Ты покупаешь байк Граймса Клещи?

Граймс преподавал у нас математику. А свое прозвище заработал тем, что хватал учеников за воротники, чтобы выкинуть из класса. Чаще всего доставалось Фредди. Странно было слышать, как Джона говорит теперь о терроризировавших нас учителях, будто о своих нынешних коллегах.

– Ты просто глазам своим не поверишь, когда его увидишь! – Джона сияет. – Классический «нортон макс»! Граймс почти не выводил его из гаража с тех пор, как купил.

Насколько я помню Граймса Клещи, он, вообще-то, не был любителем носиться сломя голову по большим дорогам.

– Он же всегда ездил на древнем белом «вольво», – вспоминает Фредди.

– И до сих пор ездит, – кивает Джона.

– Не может быть!

Джона снова кивает:

– Отгоняет в сервис дважды в год и очень о нем заботится. Говорит, эта машина сделана на века, как и его жена.

Я удивлена уже тем, что Клещи до сих пор жив, да к тому же продолжает шутить в стиле семидесятых о многострадальной миссис Граймс. Он еще сто лет назад должен был выйти на пенсию; и то, что он до сих пор преподает, а более того то, что до сих пор водит машину, ошеломило меня.

Фредди включает телевизор; матч вот-вот начнется. Эксперты вдоль боковых линий поля, в огромных куртках, берут интервью у всех, кого могут поймать. Мне вдруг становится жарко, накатывает тошнота; похмелье и разговоры с умершим женихом способны еще и не такое сотворить с девушкой. С трудом поднявшись на ноги, я что-то бормочу насчет ванной комнаты и спешу к лестнице.

Десять минут спустя поднимаюсь с колен, держась за унитаз. Мне гораздо легче после того, как мой желудок освободился от всего содержимого. Я полощу рот и смотрюсь в зеркало над раковиной. Боже, выгляжу чудовищно! Свежие следы слез, смывших косметику, перепачкали щеки. И тут я замечаю, что на мне висит крошечный эмалированный кулон в виде синей птички – тот, который мама подарила мне на восемнадцатилетие. Я не могла надеть его этим утром, поскольку потеряла кулон пять лет назад.

– Теперь лучше? – спрашивает Фредди, когда я спускаюсь.

– Думаю, мне нужно перекусить. – Я изображаю лучезарную улыбку.