Читать книгу "Вздох - Дмитрий Горюк"

После этого я попросил Фёдора сформировать прочное копье и не развеивать его. На нём я собирался проверить свои изначальные способности. В чём задумка, любое внешнее проявление силы несет в себе энергию, с которой я по идее могу взаимодействовать. Пока копьё не запущено в полёт и не превратилось в обычный камень острой формы, дядька сохраняет над ним определённую власть, достаточную для управления или своевременного разрушения. Я же вижу энергию в процессе формирования и после, именно это позволяет мне уворачиваться от ударов. Что же будет, если с ней взаимодействовать? Начинаем с малого. Напитав руки эфиром, я коснулся копья. Ничего не произошло. Ударил и внезапно оно с громким хлопком разлетелось шрапнелью.

— Это вот что такое сейчас было? — дёрнулся Фёдор.

— Это то, о чём тебе стоит молчать, — ответил я строгим тоном, не подразумевающим вопросы. Не говорить же, что я решил смухлевать и мы работаем уже не над замедлением времени.

— Всё бы тебе тайны разводить, я может тебе совет дам какой жизненный, да и глупо это, от своих скрывать, — огорчился он.

— Ты мне поможешь, если сделаешь еще одно копьё. А с этим, прости, но честно сказать не могу, — постарался я смягчить ответ насколько возможно.

Дальше я пробовал потянуть энергию на себя, но это не вышло. Свою — пожалуйста, даже извне, выпущенную заранее. Чужую, увольте, не получилось ни со второй, ни с десятой попытки. На одном примере выводы делать рано, но и этот момент запомним.

В конце концов я приноровился быстро разрушать копья с расстояния в метр, могу и с большего, но это может быть неоправданно опасно. Сложно отправлять эфир не расходящимся пятном или потоком. А как он подействует на живые организмы я знаю не понаслышке. В конце мы перешли к полноценному спаррингу, где Фёдор учёл свои ошибки и уже не сближался в упор, а заодно показал, что знает далеко не один прием. Творец, трансформирующий землю, способен на многое.

Так потекли будни последнего месяца лета. Учёба, которую никто и не вздумал отменять, тренировки, краткий отдых. Иногда мы залипали с сестрой в мультфильмы или спарринговались до одурения, в конце она порой валилась без сил прямо на землю, а мне, как менее уставшему, приходилось её тащить в комнату. Видя мою увлечённость, отец не стал никуда отправлять Фёдора, закрепив за мной. Иногда на мои занятия приходила посмотреть мать, параллельно читая очередной роман. Дошло до того, что я прекратил прятаться и посещал все занятия по этикету, чтобы не тратить время. А это в свою очередь заставило сестру подкупать меня сладким, до которого она всегда была жуткая жадина, чтобы пару раз вытащить меня на игру. Ведь для неё это тоже отличная тренировка. Она вообще в последнее время как с цепи сорвалась, словно пытаясь выдать на-гора за месяц годовой результат. И регулярно получала от меня за это то выговор, то растрёпанную прическу, что её жутко бесило.

* * *

Оторвавшись от ноутбука, я выглянул в окно и устало вздохнул. Слуги суетились, расставляя столы и накрывая их посудой. Через три дня я отправляюсь в лицей, где проведу три года, обучаясь, общаясь и ведя самостоятельный образ жизни. Нет, никто мне запретит приезжать домой по желанию, тут на самом деле недалеко, буквально двести километров от Петербурга, недолго даже для автомобиля. Но бог тому судья, кто не найдёт способ провести свободное время интереснее, чем поездка домой. Найду компанию, будем зажигать и всё такое, на самом деле совместная учёба чуть ли не единственный способ завести естественные близкие отношения в нашей среде. Еще разве что армия этим может похвастаться, но там всё же несколько другая специфика, плюс к тому, скорее всего я с ней пролечу мимо. Аристократическое общество само по себе закрытое, скандалы и внутренние события редко становятся достоянием общественности. При этом внутри оно тоже не может похвастаться излишней открытостью. Так, зачастую, дети не имеют свободной возможности общаться со сверстниками и проводят большую часть времени внутри семьи, постигая науку и воспитываясь так, как того желают родители. Сейчас, конечно, не пятнадцатый век, когда выйдя за ворота без охраны можно было стать целью лихого люда, желающего выкуп, а то и убийцы, посланного кровным врагом. Мир стал цивилизованнее, но подобное стало чем-то вроде традиции и вскоре я встречусь с целой толпой оторванных от жизни детей, бывших у себя в семье на первых позициях. Думаю, там найдутся и те, кого я уже знаю, но одно дело, встретиться на празднике, где всё до хруста накрахмаленного воротничка официально, а другое дело в свободном плавании. Впрочем, я могу быть совсем неправ и это просто депрессия, которую испытывают люди перед сменой привычной жизни. Прямо стариковские мысли. А не кризис ли это среднего возраста? Если сложить, то мне уже лет за тридцать должно быть.

— Братишка, скучаешь? — залетела в комнату Эрика.

— Не, задумался о том, что скоро покину свою зону комфорта и выйду в неизвестный доселе мне мир, где можно рассчитывать только на себя.

— Ничего себе тебя пробрало, — удивилась сестра.

— Не обращай внимания, просто скучно, гости только через час должны начать съезжаться. А ты чего суетишься?

— А я тоже скучаю и очень обижена, — надула она губки.

— Это ж кто такой храбрый тебя обидел? Тебе помочь избавиться от тела? Или нет, знаю, надо придумать тебе алиби. Так-так-так, — постучал я по столу и улыбнулся, — Скажем, что ты была у меня всё время.

— Да ну тебя, — уселась она на кровати и стала болтать ногами, — Отец отказался меня отправлять в академию в этом году. Сказал, что мама не переживет отъезда сразу двоих детей и съест его, а чтобы этого не случилось, я должны быть дома, в качестве объекта причинения нежности.

— Да, это проблема, надеюсь ты переживёшь этот год, — улыбнулся я.

— Как обычно, твоё умение поддержать на уровне, — улыбнулась сестра в ответ.

— Ну, конечно, ведь я самый лучший старший брат на свете, другого такого просто нет. А вообще, я так и не понял почему ты хочешь поступать на год раньше.

— А вот это я тебе точно не скажу, — фыркнула Эрика, — Ладно, хочешь перекусить?

— Перед праздником, где столы будут ломиться всякими вкусностями? Конечно, не уверен, что я смогу добраться до фуршета и наесться как следует.

— Тогда пошли подрежем что-нибудь у поваров.

Зайдя на кухню, полную вкусных ароматов, занятых поваров и снующих туда-сюда слуг, мы перехватили тарелку с маленькими бутербродами, врученную нам после того, как сестра состроила умильную рожицу. Подхватив сестру под руку и держа тарелку, я отвёл её в сторону, чтобы не мешать занятым важным делом людям.

— Даже не верится, — прожевав, сказала она.

— Во что?

— Ну, то, что тебя не будет три года.

— Я всего лишь в лицей еду. Да, там полный пансион, но он же рядом. Буду навещать на выходных, куда я денусь. Да и хитришь ты, сестрёна, туда же, ведь, поступишь.

— Это да, — вздохнула она, — А вообще, спасибо.