Читать книгу "Оазис радости - Элис Детли"

– Это все письма от поклонников моих талантов? – громыхнул он, отодвигая кресло.

С тех пор как Генри Рассел выступил в телепрограмме, посвященной бизнесу в рекламе, его осаждали просьбами дать интервью, просили совета, а воротилы сопредельных отраслей забросали предложениями о сотрудничестве.

– Что-то в этом роде, – улыбнулась Шейла. – Генри, а не написать ли тебе книгу под названием вроде «Тысяча способов разбогатеть»? Уверена, после ее выхода почты значительно поубавится, а книга станет всемирным бестселлером.

– Спасибо за идею! Может, удастся выкроить время в перерывах между проводами и встречами дочери в школу и из школы, поисками новой приходящей домработницы и горой дел на работе.

– С чего ты вдруг ударился в причитания? – недоуменно пожала плечами Шейла.

Действительно, что это с ним? Всегда тянул и тянет воз не моргнув своим чернильным глазом...

– В причитания? – хмыкнул он. – С чего ты взяла?

Откинувшись на спинку кресла, Генри сбросил туфли и широко зевнул.

Шейла вскинула к подбородку воображаемую скрипку и, водя по струнам воображаемым смычком, запела тоненьким голоском:

О, наш бедный, бедный Генри!

Наш заработавшийся босс!

Пока бездельников одолевает зевота,

Трудолюбивый Рассел не прекращает работу.

– Умираю со смеху! А в общем-то, неплохо, если учесть, что ты выдала экспромт. – Он растянул рот в улыбке. – Все идет к тому, чтобы поручить тебе писать рекламные тексты. У тебя, оказывается, бездна таланта... – С трудом удержавшись от очередного зевка, Генри провел пятерней по волосам и задумчиво изрек: – Пожалуй, мне пора к парикмахеру. Что у нас запланировано на завтра?

– С утра встречи, встречи и еще раз встречи, – сообщила Шейла извиняющимся тоном. – А после обеда...

– Постой, дай отгадаю... Неужели встречи?

Шейла скорчила гримаску.

– Фу! С тобой не интересно. – Собрав в стопку бумаги, она отнесла их Генри, постояла возле его стола, а потом, отметив про себя, что у шефа вид совершенно измотанного человека, спросила: – А почему ты отвозишь Одри в школу? Я считала, что это делает Маргарет.

– Правильно считала, но в последнее время Маргарет дни и ночи работает над костюмами для гастрольного тура, а Эрвину Нейлу вечно все не так!

Шейла почувствовала какое-то смутное беспокойство от интонации, с которой Генри произнес эти слова.

– А гастроли долго продлятся?

– У него концерты по всему миру. Точно не могу сказать. Эрвин тратит баснословные средства на оформление шоу, хотя смысл всех его вывертов, как мне представляется, заключается в отвлечении внимания публики от провала его последней пластинки.

– Но так ли уж необходимо Маргарет быть всегда рядом с ним?

– Необходимость и желание – разные вещи. Она считает, что да. Конечно, костюмы играют важную роль, тем более что Эрвин во время выступлений постоянно переодевается и ей приходится приводить его гардероб в порядок. Впрочем, я ей неоднократно говорил: не поливай он себя шампанским и не носись как угорелый по сцене, в ее присутствии не было бы нужды. Сегодня она явилась домой под утро...

– А ты что, против этого не возражаешь? – спросила Шейла и задержала дыхание, сообразив, что перегнула палку, поскольку личная жизнь – это личная жизнь.

Генри сначала вскинул брови, а потом покачал головой.

– С какой стати я должен возражать? О себе я могу сам позаботиться. Другое дело Одри. Например, сегодня у нее в школе спектакль по случаю окончания учебного года. Она играет какую-то роль и очень просила мать не опаздывать. Маргарет обещала.

Шейле очень хотелось продолжить тему отцовских и материнских обязанностей, но она вовремя сообразила, что в жизни ничего не бывает однозначным – только плохим или только хорошим. В любом деле свои взлеты и падения, так что гораздо разумнее различать полутона.

– А зачем тебе новая домработница?

– Потому что мисс Маккел ушла от нас.

– Да ты что! Почему?

– Помнишь чернявого саксофониста?

– Еще бы! Личность запоминающаяся... Ковер испортил, что ли?

– Да нет. Надрался до чертиков и рухнул на диван...

– Только и всего? Подумаешь... Проспался и ушел.

– Если бы... Утром мисс Маккел открывает своим ключом дверь, входит в гостиную, а он валяется в чем мама родила.

– Она что, никогда в жизни голых мужчин не видела?

– Видела – не видела... В общем, она заявила, что ноги ее больше в нашем доме не будет!

– Скажите, какая нервная! Ведь он спал, я думаю. Или он ее прогнал?

– Да нет... Понимаешь, она входит, а он... В общем, все это не столь важно.

– Генри, имей в виду, что обрывать рассказ на полуслове неприлично.

– Да тут и рассказывать нечего! Сама понимаешь, что случается у мужчин первым делом по утрам.

Он взглянул на нее, ожидая смущенного понимания ситуации, но ошибся.

– Не говори загадками! – строго потребовала Шейла.

– Мне что, объяснить подробно?

– Думаю, да. Генри помрачнел.

– Он у него стоял. Понятно?

– Не совсем...

– Утро было, бестолковая! Следовало прикрыться чем-нибудь. А этот обормот оглядел себя и выдал: мол, не хотите ли, милая, попробовать...

Наконец до Шейлы дошел смысл сказанного, и она залилась краской. Ее смущение росло, потому что Генри не спускал с нее глаз.

– Ну, вы, мисс, меня изумляете! Извините, что вогнал вас в краску! – произнес он, не отводя взгляда.

– Не надо, Генри! Просто ты не совсем понятно выразился, – просипела Шейла и пошла к своему столу.

– Ты права, – заметил он, глядя ей вслед и задумчиво покачивая головой. – Я не очень ясно выразился.

Шейла села, поправила воротник блузки и, глядя на шефа, выпалила:

– Генри, я ничего не знаю о мужчинах!

Он сначала остолбенел, потом в его глазах мелькнула тень сомнения, затем Генри спросил:

– Ты хочешь таким обходным манером сообщить мне, что ты...

Шейла оборвала его до того, как ненавистное ей проклятое слово было произнесено:

– Думаю, следует прекратить этот разговор.

У него вырвался вздох облегчения, но во взгляде сквозило любопытство.

– Да-да! Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Повисла оглушительная тишина.

Генри принялся чертить какие-то зигзаги на странице своего ежедневника, что всегда служило признаком волнения. Потом он взглянул на Шейлу. Она хотела было отвести взгляд, но он смотрел ей прямо в глаза.