Читать книгу "Марионетка для вампира - Ольга Горышина"

— Пани Вера, не говорите пану Ондржею про старика. Ну, вы понимаете…

Я кивнула.

— Он рассказал мне и про ружье, и про волка, — поспешила я заверить несчастного в своей осведомленности. — Но я не стану говорить пану Ондржею про колдуна. Будьте спокойны.

Пробормотав благодарность, хозяин пустующего гостевого дома отпустил меня. Лицо его осунулось, вытянулось, и он как-то даже постарел со вчерашнего вечера. Видимо, долго успокаивал тестя и нервничал по поводу пана Ондржея. И будешь тут нервничать, когда господин в лисьей шапке твоя последняя надежда сохранить бизнес и прокормить семью. Я понимаю вас, пан Лукаш, понимаю… У меня тоже нет другой работы. Мы с вами в одной лодке. Не считая оборотня Яна. Да, не считая любителя волков, в невесты которого меня угораздило попасть.

Мы вернулись в натопленный дом. Разувшись, прямо в куртке, я поднялась наверх за рюкзачком, глянула в угол, показала кукольному чемодану язык и вернулась на лестницу. Мальчик превратил футбольный мяч в баскетбольный, и пришлось ждать, когда тот отстучит по всем ступенькам.

— Я наврал про пана Кржижановского, — буркнул баскетболист и погнал мяч по коридору.

Бедный ребенок… Играть не с кем. Так еще и врать не дают. Видимо, пани Дарина подслушала наш разговор. Надо было приглядеться, уши у ребенка не красные ли, а то такая могла и оттаскать сорванца. Но нет, ее руки были заняты… Корзинкой… А там под тряпочкой спрятались не пирожки ли да горшочек маслица? Точно-точно! У меня ж, у дуры, красная шапка! Надо же было моему волку свалить в долбанную Польшу!

Хозяйка дождалась, когда я нацеплю на лоб шапку, и только тогда протянула мне гостинцы.

— Это для пана Милана? — осведомилась я с вежливой улыбкой, но пани Дарина затрясла головой.

— Это ваш обед.

Я поблагодарила.

— Вы даже не представляете, куда едете. Я не понимаю, как они живут в таких условиях. И зима…

Она стащила с оленьих рогов огромный пуховый платок и без спросу накинула мне на плечи поверх куртки.

— Он вам пригодится, пани Вера.

Пришлось снова благодарить. Наконец я сумела выйти на улицу. Ее муж уже успел почистить лобовое стекло Шкоды.

— Декуи, пан Лукаш, — выдала я с улыбкой очередную благодарность.

Тот улыбнулся как-то заискивающе, и я с трудом держала губы растянутыми, пока садилась в машину. Что я тут решаю? Ничего! Все решает Милан. И какого хрена он должен меня слушаться?! Меня даже марионетка не слушается, сама глаза включает и пугает создателя. Тьфу на вас всех…

И я действительно сплюнула, крошку от поджаристого хлебца — нельзя чистить зубы в спешке. Зубы надо только заговаривать. А заговаривать их мужчинам у меня никогда не получалось. Приходилось готовиться к каждому экзамену. А тут мне дали на подготовку всего одну ночь… Но как готовиться без учебников и конспектов?

Роль чужой невесты сыграть я еще могу, но убедить старика переписать особняк на пана колдуна — увольте. Для этого действительно нужно настоящее колдовство, которому я не обучена. Если б надо было соблазнить, то куда ни шло… Но я ведь невеста Яна. Что от меня хочет пан Ондржей? Что?!

Я со злостью дернула ручку коробки передач и, попав на нейтралку, газанула вхолостую. Надо взять себя в руки. Не потерять кольцо и не попортить машину — вот мои первостепенные задачи. Дергать Милана за правильные нити будем потом. Когда в целости и сохранности доставим в особняк и себя, и чужую собственность.

Я размотала платок и швырнула поверх корзинки, которую поставила в ногах пассажирского сиденья. Туда же полетела красная шапка. Волк правильно сбежал. С русской Красной Шапочкой, холодной и голодной, лучше не встречаться. Хотя ни той, ни другой я пока не была. К счастью. Может, немного злой из-за необходимости рассекать на чужой машине по чужим заснеженным дорогам в известном лишь навигатору направлении.

Ехала я медленно, почти что шла пешком, и слушала скрип снега под колесами. Не очень приятный. Дорога становилась все уже и уже, сугробы по бокам все выше и выше, пока передо мной не остался лишь тонкий тоннель, явно проделанный снегоуборочным ковшом. Теперь только бы вписаться в него!

Держи руль прямо и никуда не сворачивай, потому что сворачивать просто некуда! Но руль повернулся сам собой, машина — за ним следом. Сугроб обрушился на капот, на снег обрушились все известные мне ругательства, и машина встала. Просто встала. Потому что я не знала, что мне с ней делать. Я сунула руку в рюкзак и поняла, что телефон остался на зарядке. В гостиницу не позвонить. А других телефонов я не знала. Кроме телефона Яна. Но как тот мог помочь мне из Польши?

В корзинке оказались хлебцы, куски говяжьего языка, фаршированные чем-то яйца. Жить можно! И довольно долго. Я взяла хлебец и принялась хрустеть, а потом долго очищала от масляных крошек перчатку. Три километра, оставшиеся до особняка я могла спокойно пройти пешком. Даже по снегу. Вчера мы намотали с паном колдуном не меньше.

Схватив рюкзачок, я закрыла машину и пошла вперед. Небо светлое. Второго снегопада не будет. Дракон прилетит только ночью. У нас хватит времени вытащить машину. Хоть кто-то должен же мне в этом помочь…

Эпизод 2.2

Первый километр я отшагала довольно бодро. Даже со счастливой улыбкой. Зима, когда она настоящая, с легким морозцем и скрипящим под ногами снежком, всегда была мне в радость. На середине второго километра произошло ЧП — я провалилась в снег, по колено и по локоть, ни с того, ни с сего потеряв равновесие. Отряхнувшись, я поняла, что промочила ноги. В этом снежном тоннеле стены заиндевели лишь снаружи. Я попыталась было опереться о показавшийся мне крепким наст и снова провалилась по локоть, напрочь замочив запястье. Ногам к тому времени сделалось совсем противно, потому я скинула куртку и расстелила ее посередине дороги, чтобы сесть и очистить от снежных катышков плотный носок, но опоздала — шерсть не сдержала воду, и колготки уже неприятно холодили ступню.

Чертыхания могли согреть меня лишь душевно. Чтобы не заболеть, надо было шевелить ногами что есть мочи и не смотреть по сторонам — впрочем, смотреть было не на что: снег да снег кругом. Так что я неслась вперед, точно зашоренная лошадь. И совсем скоро, вся красная и мокрая, финишировала у витиеватых чугунных ворот. К моему счастью, открытых. Высоту в четыре метра мне не взять даже при самом большом желании. А мой голос явно не сравняется по громкости с гудком машины, чтобы вызвать привратника.

Пан Лукаш развернулся у ворот. Я видела следы крупных шин его машины, хотя саму машину, способную поднять ковш, у гостевого дома не заметила. Дальше еловая аллея не была расчищена вовсе. Наверное, зимой они пользуются каким-то другим подъездом к дому, а ворота могли стоять открытыми уже целую вечность. Однако для меня сейчас что искать расчищенную дорогу, что зайцем скакать через сугробы было одинаково муторно и мокро.

Хотя о принятом решении я пожалела уже метров через… не знаю, сколько. Глазомер мой не работал: я отковыляла от ворот уже на приличное число шагов, а особняк никак не желал становиться ближе. Все у меня никак у людей — надо было догадаться, что рабочих не пускают с парадного входа, и проследить, куда покатил пан Лукаш дальше. Обреченно оглянувшись на ворота, я все же решила шагать вперед. Моим ногам уже никакие утрамбованные дорожки не помогут, да и кто гарантирует, что другая дорога не огибает весь парк?