Читать книгу "Флирт в Севилье - Чингиз Абдуллаев"

Доколина взглянула на Дронго и, чуть закусив губу, такжепротянула ему руку. Он галантно поцеловал руки обеим, чем вызвал легкоезамешательство Руты Юльевны. Очевидно, она считала, что только сама можетвыступать в качестве полноценной женщины. Ингрид и Елена были для нее всеголишь девочками, привезенными в Испанию для работы.

— Вы наш новый эксперт? — Рута Юльевна хотела ссамого начала поставить все на свои места.

— Да, я приехал вчера поздно вечером, — сказалДронго.

— Мне говорил о вас Андрис, — изволила вспомнитьэта особа. Она использовала агрессивный парфюм «Опиум» Ив Сен-Лорана.

— Надеюсь, что смогу вам помочь, — улыбнулся он.

— Мы выезжаем сейчас на съемки, — строго напомнилаРута Юльевна. — Надеюсь, все будет хорошо. Вы будете нас охранять?

— Извините, — вмешался Балодис. Он сказалнесколько слов Руте Юльевне по-латышски.

Очевидно, он объяснил ей, что охранять группу будет именноон, а Дронго эксперт по вопросам безопасности и своего рода советник в подобныхвопросах. Рута Юльевна выслушала его и ничего не сказала. Только гневносверкнула глазами.

«По-моему, они не любят друг друга», — подумал Дронго.

— Ой, — раздался за спиной голос ЛилииОмельченко, — кажется, я опоздала. Сеньор Гарсиа пришел вместе со мной.

Дронго обернулся. Он заметил, что пакета, который дал ейлюбезный испанец, у нее уже не было. Очевидно, она отдала его портье илиоставила в нижнем холле.

В этом отеле холл был разбит как бы на две части. Небольшойхолл был при входе, где располагались стойки портье и консьержа. А второй холл,более просторный, находился на несколько ступенек выше и вел к лифтам, вовнутренний дворик, к ресторанам, барам и на крутую лестницу, уходившую вверх.

— Доброе утро, — весело поздоровался Гарсиа.

— Наш новый эксперт по вопросам безопасности, —представил Дронго Балодис.

Гарсиа повернулся к Дронго, и на его лице мелькнула некаятень раздражения. Он понял, что отныне главным мужчиной в группе будет именноэтот высокий мужчина в элегантном костюме.

«Нужно будет переодеться», — подумал Гарсиа, протягиваяДронго руку.

У него была пухлая ладошка с короткими пальцами. ЛилияОмельченко тоже протянула ему свою руку. Когда Дронго поцеловал руку и гримеру,Рута Юльевна демонстративно шумно прошла мимо него и спустилась вниз, к выходу.

В микроавтобусе место нашлось всем. Он был рассчитан надевять мест в четыре ряда. Три ряда кресел по два места и последний ряд, гдебыло три кресла. Гарсиа предложил Руте Юльевне место в своем автомобиле, и она,благодарно кивнув, ушла вместе с испанцем. Остальные стали садиться вмикроавтобус.

Эуген Меднис сложил свою аппаратуру в багажник и, пройдя всалон, уселся в последнем ряду. У него были длинные, соломенного цвета волосы.

Лилия села у окна и предложила Дронго место рядом с собой.

— Вы из Москвы? — восторженно спрашивалаона. — Тысячу лет не была в Москве. Говорят, что там сейчас очень красиво.

— Ничего красивого, — лениво процедил сквозь зубыЭуген Меднис, — я там недавно был.

— Никогда не дашь спокойно поговорить, —накинулась на него Омельченко. — Скажите, — снова обратилась она кДронго, — вы давно прилетели в Севилью?

— Вчера вечером, — ответил Дронго.

— Вы бывали здесь?

— Да. — Он старался отвечать достаточно кратко, ноЛилия не успокаивалась. Этот мужчина явно волновал ее воображение.

— И вы можете показать мне Севилью? — осторожноспросила она, значительно понизив голос.

Дронго чуть усмехнулся.

— Обязательно покажу, — пообещал он. — А выдавно работаете с агентством Зитмйниса?

— Давно. — Она подвинулась ближе, и ее грудь ужекасалась его плеча. — Вы говорите по-испански?

— Немного понимаю, — ответил он. — Вы давнознаете всех остальных?

Лена Доколина оглянулась на них, улыбнулась, но ничего несказала. Она сидела во втором ряду с режиссером. Рядом с Ингрид в первом рядурасположился вошедший в салон последним Балодис. Позади Дронго и ЛилииОмельченко, сидевших в третьем ряду, устроился Меднис.

— Давно, — прошептала Лилия. — Здесь всенемного чокнутые. Поэтому не обращайте внимания.

— Почему чокнутые? — шепотом спросил Дронго.

— Работа такая, — улыбнулась Омельченко, —каждый считает себя звездой первой величины. А у нас только одна звезда — этоВитас Круминьш. Остальные ничего из себя не представляют.

— Надеюсь, гример тоже специалист в своихвопросах? — улыбнулся Дронго.

Она улыбнулась в ответ, показав свои маленькие зубки. Илукаво ему подмигнула.

— У вас должна была сниматься другая девушка? —спросил Дронго.

Она наклонилась к нему, и теперь они слышали друг другадостаточно хорошо и могли разговаривать шепотом. Сидевший сзади Меднис включилмагнитофон и надел наушники. Качая головой в такт музыке, он не обращалвнимания на остальных пассажиров.

— Да, — вздохнула Лилия, — Ингебора Липскис.Такая чудная девочка, милая, отзывчивая, добрая. Она всем нравится. И вообще ясчитала, что она возьмет первое место. Или она, или Лена Доколина, — оченьтихо добавила Омельченко.

Дронго подумал, что Ингрид ему бы понравилась больше. В Доколинойвсе было правильно, это была холодная красота. А в Ингрид нравиласьчувственность, ее красивые выразительные глаза, ее одухотворенное лицо. Иконечно, возможный маньяк преследовал именно такую девушку.

— А наш оператор разве не специалист? — уточнилДронго.

— Неудачливый спортсмен, — оглянулась на негоОмельченко, — и почти не говорит по-русски. Он почему-то не любит всех,кто приезжает из России. По-моему, он закомплексован: не сделал карьерыбаскетболиста ни в Латвии, ни в России, и поэтому ненавидит весь мир.

— Очень жаль, — пробормотал Дронго. — АИонас?

— Хороший парень, — Лилия приблизила головувплотную и прошептала, — только до первого бара.

— Что вы хотите сказать?

— Вот это и хочу. Как только он дорывается до бутылки,его уже невозможно остановить. Его отовсюду выгнали, и Зитманис взял его ксебе.

— А Рута Юльевна?

— Стерва, — засмеялась Лилия, — страшнаястерва. О ней легенды ходят, как она терзает своих девочек. Видели бы вы, какона мучила нас в прошлом году в Ницце. Неужели вы ничего не слышали про нее?

— Что я должен был слышать?

— Ничего. Только она своеобразный человек. И частопридирается. Если бы не она, у нас была бы прекрасная группа.