Читать книгу "Маленькая художница - Кэрол Мортимер"

— Думаю, это не лучшая идея… — пробормотала она.

Мысли Джонаса, как всегда при виде Мак, были полны плохих идей. Весь день все тело ныло от боли. Он уже подумал, что вечер и ночь пройдут в мучениях от неудовлетворенности…

— Полбокала вина не нанесет вреда, Мак! — К его собственному удивлению, он начал ее уговаривать.

— Правда? — все еще упиралась девушка.

— Ты что, боишься? — Джонас начинал терять терпение.

— Надеешься таким образом убедить меня? — сощурила она глаза.

— А что, работает?

Мак очень хотела пойти с ним. Один только разговор с Джонасом так щекотал ее нервы… А тембр этого глубокого, низкого голоса заставлял трепетать все тело. Ей стало жарко, и причина была вовсе не в кожаном костюме.

— Хорошо. Могу я оставить шлем здесь? — деловито осведомилась она.

— Уверен, что мотоцикл и шлем будут в целости и сохранности, — уверил ее Джонас.

Вот только остаться с ним наедине?.. Это определенно угрожало безопасности Мак.

Глава 6

Подойдя к лифтам, Мак резко обернулась, чтобы посмотреть, не отстал ли Джонас. Его взгляд был прикован к ее ягодицам, и он, захваченный врасплох, не успел его отвести. Она быстро отвернулась, чтобы он не заметил, как ее щеки заливает краска.

Как только Джонас ввел защитный код, они зашли в лифт.

— Тебе не стоит надевать такие узкие штаны, если не хочешь, чтобы все мужчины на тебя глазели! — словно оправдываясь, заметил Джонас.

— Это ради моей безопасности, когда я езжу на мотоцикле, а не для мужчин. Между прочим, в них очень жарко.

— Жарко — это самое подходящее слово… — многозначительно пробормотал он себе под нос.

— Надо сменить тему разговора! — решила Мак.

— Наверное. — Он послушно кивнул. Она права, но вот сделать это было совсем нелегко.

Мак отвернулась к стальной двери лифта, пока кабина поднимала их в пентхаус.

Свет в помещении зажегся автоматически, как только они зашли. Это была его гостиная или одна из них. Как Мак и ожидала, все здесь было выполнено в ультрасовременном стиле: черное и белое с хромированными деталями и редкими вставками красного для смягчения аскетизма обстановки. Стены выкрашены в снежно-белый цвет, на черной мебели разложены подушки разных оттенков красного, а на полу из черного дерева в нескольких местах лежат черные и белые ковры.

С точки зрения Мак, человека со вкусом, это было ужасно.

— Очень мило… — Мак произнесла эти слова без особого энтузиазма.

Джонас заметил, как она сначала поморщилась.

— Когда я переехал сюда шесть месяцев назад, то разрешил дизайнеру делать все, что ему в голову взбредет. Получилось ужасно, да? — озабоченно поинтересовался Джонас мнением художницы.

— Если тебе не нравится, почему не переделаешь?

— А смысл? Я скоро снова перееду.

— Да? Вот почему ты даже рождественские украшения не развесил?

Джонас никогда не украшал квартиру к Рождеству. Какой смысл? Он живет один, гости при ходят редко. Так к чему эти пылесборники? Ему нужно было просто пережить Рождество, пока остальные наслаждались всяким сентиментальным антуражем. Обычно он старался уехать куда-нибудь на это время, например на Карибы. И этот год не должен был отличаться от предыдущих…

— Да, поэтому, — коротко ответил Джонас и с трудом отвел глаза от Мак. Она прекрасно смотрелась в этой кожаной одежде… Он направился на кухню: — Пойдем, я открою вино.

А вот дизайном кухни Джонас занимался сам. Деревянные потолочные перекрытия, которые он привез из дома восемнадцатого века, прекрасно сочетались с дубовой мебелью, под настенными шкафами были развешаны начищенные до блеска медные кастрюли. В центре кухни стоял искусственно состаренный дубовый стол, окруженный четырьмя стульями. В отличие от безликой гостиной, это было теплое и уютное помещение. Кухня была местом, где Джонас проводил больше всего времени, находясь дома. Здесь он читал журналы и занимался бумажной работой. Это была его святая святых.

— Гораздо лучше. Сам обустраивал? — заметила гостья.

— Да, — не стал отнекиваться Джонас.

— Я так и подумала, — призналась Мак.

— Почему?

— Она теплее, чем другие комнаты. — Мак пожала плечами.

— Теплее?

— Более обжитая.

— Присаживайся, — пригласил он ее.

Достав из винного бара-холодильника шабли «Премьер Крю», Джонас налил два бокала.

Мак до сих пор не была уверена, правильно ли было то, что вот она сидит здесь, в доме Джонаса. Посмотрев на выражение его лица, она подумала, что он тоже сожалеет, что пригласил ее.

Девушка присела на один из четырех стульев:

— Я только выпью вина и пойду.

— Ты куда-то торопишься? — Джонас поставил свой бокал на стол.

Она нервно облизнула губы. Он стоял слишком близко.

— Лучше не злоупотреблять гостеприимством. — Ее руки заметно дрожали.

— Лучше для кого?

— Думаю, для нас обоих.

— Мы слишком много думаем, — бросил Джонас. — Ты ужинала?

— Еще нет. — Она мельком на него взглянула.

— Я съел только то, что заказал во время нашего совместного ланча. А ты?

— Перекусила тостом, когда приехала домой. Но я не одета для похода в ресторан, Джонас.

— А кто сказал про поход в ресторан?

Мак почувствовала себя неловко. Трепет, страх и предвкушение слились воедино. Ей не стоило тут оставаться, ни секунды…

— Очень мило с твоей стороны…

— Как вежливо с твоей стороны! — передразнил ее Джонас и рявкнул: — Черт, если ты не хочешь ужинать со мной, так и скажи!

— Дело не в том, что я не хочу ужинать с тобой, Джонас… — замялась Мак.

— Так в чем же дело?

— Я сейчас сама не своя.

— Что это значит? — уставился он на нее.

— Я… эти апартаменты… это не мой уровень. Бутылка вина, должно быть, стоит столько, сколько некоторые зарабатывают в месяц.

— И?..

— Я такая, какая есть! Не люблю показуху. Однажды я уже была игрушкой в руках мужчины, которой он хвастался на вечеринках.

— Думаешь, я этого добиваюсь? — искренне удивился Джонас.

— Я не уверена… не знаю, что ты от меня хочешь… — Мак была сбита с толку.

— Это нас роднит, — улыбаясь, кивнул Джонас. — Знаешь, по каким-то необъяснимым причинам ты оказываешь на меня странное влияние, Мэри Макгуайр!

Джонас забрал у нее бокал и поставил на стол. А затем взял ее за руки, и она встала. Теперь они стояли в паре сантиметров друг от друга. Он заметил румянец на ее щеках, быстрое дыхание и слегка приоткрытые губы, которые жаждали поцелуя.