Читать книгу "Перепиши меня начисто - Тальяна Орлова"

– Что это? – успела спросить, пока он не вышел. – Зачем?

Мистер Кинред ответил, уже открывая дверь:

– Решил, что раз тебя можно купить разными мелочами, то держи. А ты теперь включишь свою женскую часть и будешь летать на крыльях. Или реветь – реветь ведь тоже по-женски. Любые твои эмоции я покупаю и собираюсь продолжать их покупать, Ината.

– Покупаете? – не поняла я.

Он рассмеялся и ушел, оставив меня без ответа. Я медленно перевела взгляд на маленький цветочек от Джека. Растение выглядело поникшим – то ли от того, что я носилась с ним по коридору и роняла на пол, то ли от убийственного сравнения не в свою пользу. И теперь он мне показался намного красивее, чем раньше. Все-таки я была права в своих выводах: радость не от подарка, а от дарителя. Даже Джек с его настойчивым желанием взаимности сейчас выглядел приятнее, чем этот… «покупатель».

Глава 7

Майю было не заткнуть:

– Знаете, мистер Роддри, я всегда хотела вам сказать, что вы классный! Я по вам буду скучать больше, чем по всем остальным. Не удивляйтесь, когда я в столовой начну к вам подбегать и расспрашивать о делах – это потому, что я буду скучать! Вы знаете, что вас вообще все сотрудники любят и уважают? Некоторые, правда, называют бабуином – но это не от сарказма, а просто… просто вы классный, понимаете?

Чарльз Роддри только улыбался – и он понимал, что вся эта нелепица течет из девушки от переизбытка волнения. Ник попытался ее одернуть, незаметно тронув за локоть, но Майю несло:

– Я считаю большой удачей для себя – проработать под вашим руководством четыре года! Чистое везение, иначе и не скажешь. И я до последнего была уверена, что заявление не подпишут. Ну, предложил он – может, у него просто настроение было хорошее? А потом подумала, подумала, а зачем ему мы с Ником, если столько времени нужны не были? Но вы должны понимать: у меня до конца контракта всего несколько месяцев, как же такую возможность…

Майя до сегодняшнего дня действительно очень переживала из-за заявлений, она буквально клевала нам с Ником мозги из-за этого волнения. Я им так и не рассказала о нашей сделке с мистером Кинредом: о том, что он пообещал принять их, если я тоже подам заявку. Во-первых, он мог и соврать – не хотелось никого обнадеживать попусту. Во-вторых, он мог не соврать – и этот факт будто подчеркивал его заинтересованность во мне, а на подобном лишний акцент делать не хотелось. Коротко говоря, о договоре они не знали, хотя именно договор и сыграл важную роль в моем решении. Но когда утром мистер Роддри позвал нас в кабинет и выдал новые бланки, я порадовалась – за себя в первую очередь. Мне было намного проще уйти на пятый уровень с друзьями, чем одной.

Не только сделка заставила меня принять решение. Сыграли роль и другие, не такие явные, но тоже очень важные причины. Через неделю работы я подала прошение на аванс, и мистер Роддри без вопросов его одобрил. Теперь я могу уйти из ЦНИ только при условии отработки всей суммы – на третьем уровне это займет полгода. Я надеялась, что отец выполняет обещания и все деньги тратит на лечение. И сразу после получения аванса я поняла то, о чем почему-то не задумывалась раньше: меня ведь и уволить не могут. Но если я откажусь работать или начну нарушать порядок, то система вложенных средств не упустит. Мое согласие на все у них уже есть, я сама подписала это согласие и получила оплату. Выходит, что в ближайшие полгода меня и так смогут использовать как им заблагорассудится. Так не лучше ли перейти на пятый уровень добровольно, а не под солдатским конвоем? Не лучше ли изобразить, что я сама так решила, чем оказаться в ситуации, когда моего мнения не спрашивают? И на пятом уровне та же сумма отобьется намного быстрее, уже к концу первого месяца.

Еще одна причина выглядела совсем уж размыто, и непосвященному показалась бы надуманной. Надо это видеть, слышать и участвовать, чтобы понять до конца. Доброжелательная атмосфера, широчайшие улыбки, даже от Джека, который имел право на меня сердиться, пустая болтовня в столовой и с любым встречным обо всем подряд и по кругу об одном и том же – все это фальшь, необходимые роли для того, чтобы оставаться в системе. Всем известно, что после первого же скандала с сотрудником прощаются. И люди, исключительно по инерции и для перестраховки разыгрывают анти-скандальность, супер-доброжелательность, мега-улыбчивость. Быть может, в своих комнатах они бьются головами о стены или ревут в подушки, но в коридор выходят с видом эйфорического счастья. Эта эйфория – часть их работы, она не обсуждается и, тем более, не осуждается. Ее замечают только новички, а потом вливаются в массу всеобщей душевности или уходят отсюда, если не смогли влиться.

В первое время я подозревала, что в еду добавляют какие-то наркотики – настолько атмосфера счастья мне виделась неестественной. Но потом дошли причины: не нужно никаких наркотиков, требуется условие пребывания: и пусть всяк сюда входящий изображает ангела. Право иногда быть в плохом настроении или не ахать вместе со всеми от радости – такая мелочь! И кто-то не выдерживает жизни без этой мелочи, небольшой срыв Джека тому доказательство. Мне казалось, что и я со временем перестану замечать. А этого отчего-то очень не хотелось. «Это самое главное в системе – оставаться человеком при любом раскладе», – когда-то сказала Майя, и теперь ее фраза виделась мне в более глубоком смысле. Оставаться человеком – это, как минимум, оставить за собой свободу на человеческие эмоции. Я понятия не имела, как обстоят дела с этим на пятом уровне, но третий мне за месяц успел осточертеть.

В итоге все сводилось к тому, что лучше рискнуть, несмотря на страх, который сильно разбавляла болтовня подруги. Да и не одна же иду, будет хоть у кого на плече поплакаться, если моя жизнь превратится в невыносимое существование. И даже сейчас становилось легче, когда мы переглядывались с Майей и Ником, поддерживая друг друга. Мы старались не обсуждать страшилки и сплетни, старались не строить никаких прогнозов, но, безусловно, втроем ощущали тяжесть неизвестности.

Мистер Роддри открыл дверь лифта на пятом уровне и остался на месте.

– Ну все, дальше сами, кабинет вашего директора в следующем пролете, не ошибетесь. А я теперь вам не начальство. Желаю удачи, ребят!

Майя прошла первой, но замерла и оглянулась, внезапно побледнев:

– И вам, мистер Роддри! Увидимся в столовой!

А когда двери лифта закрылись, она подошла к нам, взяла обоих за руки и сказала проникновенно:

– Все-таки повезло, что мы вместе, правда? Представляете, как трудно было тем, кто шел сюда один? И не забываем, что мы всегда можем уволиться. Зато сколько заработаем, даже если продержимся всего месяц!

Майя – беззаботная простушка, но мне в тот момент казалось, что это лучшее человеческое качество. Все упрощать, болтать без умолку и не зацикливаться на переживаниях – есть ли стратегия лучше?

Мистер Кинред вышел к нам сам, и пока он бордо шагал по коридору с извечной приветливой улыбкой, не затрагивающей глаза, я опустила взгляд в пол. Почему-то сложно смотреть на него прямо, поднабраться бы такой силы духа. Голос его прозвучал уж совсем неуместно радостно: