Читать книгу "Роковая ошибка - Пенни Джордан"

Невзирая на яркий свет и писк компьютера, Джорджия крепко спала прямо за столом, уронив голову на руки. Когда она проснется, то не сможет ни согнуться, ни разогнуться, и ей еще повезет, если руки не сведет судорогой. Как же надо было устать, чтобы вот так уснуть! Митч Флетчер нахмурился. Будь он на месте ее любовника, ни за что не позволил бы девушке так надрываться. Но того, по-видимому, нисколько не волнует, что она так выматывается. Этот негодяй совсем ее не бережет! Когда они впервые столкнулись на улице, Джорджия выглядела очень худенькой и нервной, но это и немудрено, если она по стольку работает.

Пока Митч Флетчер разглядывал девушку, она вздрогнула во сне, открыла глаза и, узнав незваного гостя, через силу попыталась выпрямиться.

Джорджия чувствовала резь в глазах, словно в них попал песок. Голова раскалывалась, и во рту пересохло. Борясь со сном, она все же отдавала отчет, что рядом стоит Митч Флетчер и смотрит на нее. Когда он вошел? Ей стало не по себе оттого, что за ней наблюдали, а она вовсе не подозревала о присутствии постороннего.

– Я увидел, что у вас горит свет, – услышала Джорджия. – Мне захотелось пить, и я спустился на кухню, а потом подумал: надо захватить чего-нибудь и на вашу долю.

Она задержала взгляд на Митче Флетчере. Он был одет в джинсы и легкую хлопчатобумажную рубашку. Закатанные рукава обнажали сильные загорелые руки. Джорджия почувствовала головокружение и странную истому во всем теле. Никогда еще влечение не вспыхивало в ней от одного вида крепких мужских рук. Она также не могла припомнить, чтобы нечто подобное случалось с кем-нибудь из ее приятельниц: обычно их фривольные шуточки касались совсем иных мужских достоинств. Однако Джорджия нашла это непривычное состояние удивительно приятным.

Она вдруг живо представила, как дотрагивается до руки Митча Флетчера и нежно гладит ее от запястья до локтя и при этом знает, что он хочет привлечь ее к себе и поцеловать. Испугавшись собственных фантазий, девушка зажмурилась, но желание не проходило – наоборот, становилось все сильнее. Внезапно она ощутила, как давит на нее одежда и как болит все тело, словно изнемогая от неутоленной жажды.

– Я подумал, что не смогу уснуть после кофе, и заварил чай.

Его слова доносились откуда-то издалека. Джорджия вслушивалась в его голос, пытаясь прийти в себя. Он стоит совсем рядом, а в «кабинете» очень тесно и не хватает воздуха. Мало ли что почудится в такой духоте…

Девушка попыталась подняться со стула, чтобы выйти из комнаты, но не успела она ступить на пол, как почувствовала, будто сотни иголочек впились ей в ногу. Неловко замешкавшись, она стукнулась о край стола и едва не упала.

Митч Флетчер в это время разливал чай. Резко обернувшись, он тут же поставил чайник и бросился на помощь.

– Стойте так и не двигайтесь!

Джорджия не успела опомниться, как он уже крепко держал ее за руку. Она застыла на месте, охваченная сильной дрожью, но боль от ушиба была тут вовсе ни при чем – от близкого присутствия Митча Флетчера она просто не могла пошевелиться.

Нога совершенно одеревенела, и Джорджия нагнулась, чтобы растереть ее, но Митч Флетчер не позволил ей этого сделать.

– Давайте-ка лучше я, вы же еле стоите, – сурово сказал он. – Какого черта вы тут полуночничали?

Он замолчал и присел на корточки. От прикосновения грубоватых горячих пальцев Джорджия замерла, затаив дыхание. В доме было тепло, и она работала за компьютером с голыми ногами.

Глядя на склоненную темноволосую голову Митча, Джорджия едва не потеряла сознание.

Никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной, к тому же никогда раньше ей не приходилось стесняться своих бледных ног. Митч массировал ей лодыжку, а она следила за движениями загорелых пальцев с удивлением и страхом. Его она сейчас не боялась – он ведь просто оказывал ей первую медицинскую помощь. Она боялась себя – своих желаний и порывов, которые безудержно рвались наружу и могли захлестнуть ее в любой момент.

Митч продолжал мягко и ритмично растирать ей ногу, чтобы успокоить острую колющую боль, но лишь усилил и без того неистовое возбуждение. Помимо собственной воли она выкрикнула:

– Да прекратите же, наконец!

Он сразу подчинился и, не глядя на девушку, с мрачной иронией заметил:

– Прошу прощения. Кажется, я перестарался.

Джорджия была готова поколотить себя за проявленную к нему несправедливость, но сдержаться уже не могла:

– Вот именно. Я не нуждаюсь в вашей помощи. Она мне неприятна!

Увидев, как передернулось его лицо, девушка испугалась еще больше; конечно, лучший способ защиты – это нападение, но, судя по всему, она переборщила. Она ожидала получить ответный удар: какую-нибудь гадость, которая напомнила бы ей о минуте слабости и роковом поцелуе. Но Митч Флетчер этого не сделал.

– Не вижу ничего хорошего в том, чтобы урабатываться до изнеможения и засыпать прямо на стуле. Вот ваша чашка. На вашем месте я выпил бы чаю и отправился бы прямо в постель. Впрочем, в моих советах вы тоже не нуждаетесь.

Он удалился из «кабинета» прежде, чем Джорджия успела извиниться за свою горячность и поблагодарить за чай. Спустя некоторое время боль в ноге утихла, и девушка смогла перейти в спальню, при этом она убедилась, что дверь в комнату Митча Флетчера плотно закрыта, но выбивающаяся полоска света неопровержимо свидетельствовала, что ее обитателю сейчас явно не до сна.

Хоть это и странно, но впервые за много дней Джорджии удалось как следует выспаться и проснуться бодрой и свежей. Даже не спускаясь вниз, она уже знала, что Митч Флетчер ушел на работу. Без него в доме сразу становилось необыкновенно пусто и тревожно.

В ванной и на кухне царил идеальный порядок. Готовя завтрак, девушка отметила про себя, что как квартиранта Митча решительно не в чем упрекнуть, не считая, конечно… не считая его невероятной притягательности. Но тут уж он не виноват, хотя и думает, что она любовница женатого мужчины, и, не скрывая, осуждает ее.

Джорджия вспомнила, как Митч Флетчер рассказывал ей о своем детстве. Невольно она представила его совсем мальчиком с ясными глазами и серьезным личиком. Перепуганный ссорой родителей, он еле сдерживает слезы. В сравнении с нею, окруженной в детстве заботами тети Мей, он был очень несчастен, и его нескрываемое презрение к женщинам-разлучницам вполне объяснимо. Джорджия, кажется, начала догадываться, почему он вообразил о ней такую нелепицу…

Она обвела взглядом кухню. Может, было бы лучше, если бы Митч оказался неряхой? Под этим предлогом легче было бы попросить его съехать. Впрочем, тогда пришлось бы вернуть ему деньги, а это, увы, невозможно.

Джорджия не забыла, что тетя Мей была обеспокоена ее будущим и волновалась из-за больших расходов. И раз уж больной ничем не поможешь, то надо хотя бы избавить ее от лишних переживаний. Волей-неволей придется держаться за Митча Флетчера.