Читать книгу "Безмолвие - Джон Харт"

– От двух вещей. О какого рода деле идет речь?

– Ты знаешь, что у него есть земля?

– Знаю, что ее у него много.

– В тысяча восемьсот пятидесятых годах его семья владела сорока тысячами акров на севере округа. Виноградники за городской чертой, все, что было построено в той части за последние двадцать лет. Его предки были одними из крупнейших землевладельцев в этом штате.

– Об этом сказано в книге. Я читала.

– Тогда ты знаешь и о Хаш Арбор.

– Я знаю, что рабы проводили там свои тайные богослужения и что некоторые из них поселились там после Гражданской войны.

– Вообще-то, еще до войны. Теперь эта земля принадлежит Джонни: шесть тысяч акров, половина которых – болото. Другая половина сухая, но каменистая и труднодоступная. В тысяча восемьсот пятидесятых предок Джонни освободил раба и отдал ему шесть тысяч акров. Айзек Фримантл. Первый освобожденный раб в округе Рейвен. Это тоже есть в книге.

– Я помню эту главу. Джон Пендлтон Мерримон остановил толпу линчевателей, держа в одной руке револьвер, а в другой – Библию. Вот только в книге ни слова не сказано о том, почему он взялся защищать рабов.

– Не уверен, что кто-то знает ответ на этот вопрос.

– А сам Джонни?

– Если и знает, со мной не поделился.

Не спуская с него взгляда, Лесли как будто обдумывала что-то, прикидывала.

– И как это связано с апелляцией?

– В документе по передаче Хаш Арбор Айзеку Фримантлу есть отдельный пункт, согласно которому земля возвращается Мерримонам после смерти последнего мужчины из семейства Фримантлов. Десять лет назад именно так и случилось, и земля перешла к Джонни. Это решение оспорила наследница Айзека, Луана Фримантл, которая вроде как его двоюродная внучка. Луана попыталась прибрать землю к рукам, но судебное разбирательство выиграл Джонни. Сейчас она собирается подавать апелляцию.

– На каком основании?

– Не знаю. Я не знакомился с документами.

– А почему не знакомился? Ты же его друг.

– Как раз потому, что я его друг…

– Ты не хочешь брать на себя ответственность за возможный проигрыш. Если намерен стать партнером в этой фирме, нужно быть жестче и тверже. Я видела твои академические справки. Парень ты умный. Возьмись за это дело сам.

– Не могу.

Ее губы дрогнули, и Джек понял, что она видит его насквозь и все понимает: и огромный риск, и то обязательство, отказаться от которого Джек не может, и ту кошмарную боязнь проиграть и подвести единственного в целом мире близкого человека.

– Так ты поможешь или нет?

Она сплела пальцы, явно наслаждаясь ситуацией, которая была полностью под ее контролем.

– Я говорила, что есть две вещи.

– Так.

– У меня есть знакомые, которые видели его в городе, твоего друга Джонни. Да, он – призрак, но они видели его и в скобяном, и в бакалейном, и на Мейн-стрит в конце дня. Видели на старом грузовичке. Когда он появляется, они связываются друг с другом, передают информацию. У них это называется визуальное наблюдение. Так вот, мистер Кросс, просветите меня. Этот молодой человек, о котором так много говорят мои знакомые, он действительно такой замечательный, такой особенный, каким они его считают?

– Извини?

– Симпатичный – да, но ведь далеко не законопослушный и на других не похожий. Если это все правда, тогда я возьмусь за дело.

– Почему это так важно?

– Я занимаюсь апелляциями и корпоративным правом. – Лесли Грин откинулась на спинку кресла – невозмутимая и собранная. – Как думаешь, сколько таких мужчин я вижу в течение дня?

Глава 4

Следующие пять дней пролетели для Джонни незаметно. Он спал на дереве и просыпался отдохнувшим. Никаких огней, никаких хождений во сне, никакой путаницы. Еще стоял сентябрь, но зима уже была где-то там, за грядой облаков, и Джонни хорошо знал, как быстро уходят теплые месяцы. Посвежеют ночи, опадут листья. В Хаш Арбор нагрянет зима, а денег на покупки – кроме разве что муки, соли и сухой пасты – у Джонни не было. Тем не менее он не беспокоился. Площадь огорода увеличилась вдвое против обычного, и он едва успевал консервировать созревшие томаты, горошек и фасоль, молоть кукурузу для тортилий и солить рыбу. Приближался сезон охоты на оленей, так что проблем с мясом Джонни не ждал. Тем не менее он регулярно проверял запасы семян, ежедневно переворачивал компост и планировал зимний сад.

Оставался еще вопрос с дровами. В пристройке за лачугой уже лежали шесть кордов[4], но дрова требовались и на следующий сезон, и Джонни подолгу пропадал в лесу с цепной пилой и топором. В первую очередь он искал сухостой, предпочтительно дуб или ясень, что-нибудь твердое. Такая работа была ему в удовольствие, в отличие от транспортировки, волочения тонн дерева по пересеченной местности. Он привязывал дерево к спине и тащил, как мул, – в гору и под гору, через болота и ручьи.

К полудню пятого дня Джонни понял – Джек близко. Он проследил его путь от одного островка к другому, а потом и последний отрезок через открытую топь. На полянке гость сделал круг и, осторожно поднимая ветки, ступая медленно и бесшумно, подобрался к лачуге с невидимой стороны. Когда Джек отпустил последнюю ветку, Джонни улыбнулся про себя и сказал:

– Не надо.

Джек выступил из-за деревьев и сунул камешек в карман.

– Меня пугает, как ты это делаешь.

Джонни приставил топор к пню и вытер руки.

– Все дело в твоем запахе.

– Чушь.

– Ты с девятнадцати лет пользуешься одним и тем же лосьоном. Шесть месяцев назад переключился на ароматизированное средство. Вопрос в том, как я мог бы не учуять тебя. – Джонни улыбнулся, но Джек оставался невеселым и даже несчастным. – Что ты здесь делаешь? До нашего следующего обеда еще девять дней, и он будет у тебя.

– Надо поговорить.

– Ладно. Давай поговорим. – Джонни снял с ветки рубашку и повел друга к стоящим за домиком складным стульям.

Джек садиться не стал, но прошелся взглядом по хижине, дровам, соленой рыбе и голубому небу, и, остановившись на Джонни, какое-то время смотрел на него.

– Знаешь что, я бы порыбачить сходил…

Джонни коротко кивнул, зашел на минуту в лачугу и вышел со спиннингами и коробкой для рыболовной снасти. Потом проводил друга к воде, положил снаряжение в алюминиевый «Джонбоут» и вставил весла.

– Ты идешь?