Читать книгу "Инструктор по убийству - Сергей Самаров"

Я решил ускорить ход событий, провел мощный лоу-кик по внутренней стороне его бедра и заметил, как майор поморщился. Видимо, мой удар оказался чувствительным. Он с высоты своего роста ждал, когда я начну сближение, чтобы встретить меня с двух рук, но я предпочел заставить его себя атаковать.

После второго пропущенного лоу-кика майор сообразил, что третий и четвертый просто заставят его ногу подогнуться, а сам он повалится на ковер. Он пошел-таки в атаку, на которую я его выдернул пугающим движением, имитирующим начало моего нападения. Майор Владимиров шагнул вперед и попытался пробить классическую двоечку, то есть сначала прямой удар левой, а потом, вдогонку, и правой.

Именно таких действий я от него и ждал, поэтому тут же подставил под удары свои локти. Вообще-то это считается классической защитой от прямых ударов. Разница заключалась в том, что я не стал входить на ближнюю дистанцию и наносить, как полагается в вин-чун, множественные и быстрые короткие удары в центральную линию человеческого тела. Это уже было бы лишним, слишком уж сильно смахивало бы на банальное добивание беззащитного противника.

После нанесения двух своих ударов майор Владимиров уже, что называется, сломался. Он присел на ногу, отбитую всего двумя лоу-киками, едва удерживающую вес его большого, весьма неуклюжего, с моей точки зрения, тела, зажал руки между коленями и скорчил жуткую гримасу боли.

— Вы, товарищ майор, ни разу в жизни, видимо, не боксировали до конца со сломанной рукой, — проговорил я.

Мой противник не сумел даже ответить на это заявление. Его охватила несусветная трудно переносимая боль.

— Недавно моя жена ударила в челюсть и полностью отключила мастера спорта по вольной борьбе, некоего балкарца Таппасханова. При этом она себе сломала руку в кисти. Я это место осмотрел, понял, что там перелом, но ей сказал только, что она сустав ушибла и выбила. Дело обошлось простой тугой повязкой. Через день жена уже работала на огороде. Так вела себя женщина, умеющая терпеть боль. Она офицер спецназа военной разведки. Капитанское звание получила только перед выходом в запас, а майорское ей даже не светило, но я все равно поставлю ее вам в пример, — врал я напропалую.

Мне было отлично известно, что у Тамары никакого перелома и в помине не было, был только выбит сустав, который сам встал на свое законное место. Но уязвить майора мне в какой-то степени удалось.

Он поднялся на ноги, помахал поврежденными руками и шагнул в сторону полковника Альтшулера.

— Иди к врачу, — сказал тот как-то слишком уж сухо. — Он тебя отправит на снимок. Может, там и в самом деле перелом. Скажи дежурному, что я разрешил взять машину.

Я повернулся к группе спецназовцев и проговорил:

— Вам на занятиях предстоит многократно зарабатывать травмы, переломы и ушибы. Без этого не бывает настоящего обучения. Но мужчина обязан уметь перешагивать через свою боль. Я надеюсь на то, что среди вас больше не найдется людей, желающих так демонстративно показывать свою сущность. — Говорил я намеренно громко, чтобы меня слышали и полковник Альтшулер, и майор Владимиров, который остановился у двери.

Группа молчала, как на приеме в кабинете венеролога.

— Теперь домашнее задание. Я буду давать вам его после каждого занятия. Со временем их накопится так много, что вам придется тратить чуть ли не час на самоподготовку. Но только так вы сможете достичь уровня хотя бы солдат спецназа ГРУ. Об офицерах я уже не говорю. Те, по сути дела, тренируются всю свою сознательную жизнь, и догнать их вам, я полагаю, не удастся. Разве что у кого-то вдруг проявится особый талант.

У меня выпал свободный час после первых занятий, завершившихся скоротечно и слегка сумбурно. Со второй группой я желал поработать в полном формате, то есть провести двухчасовую тренировку.

А пока у меня было время перерыва, я вышел из здания и договорился с часовым, стоявшим на входе, о том, что только машину гляну, без отметки в пропуске об убытии. В действительности же я желал позвонить полковнику Самохину, чтобы доложить ему о результатах своего первого рабочего дня и о той проверке, которую мне устроили сотрудники ФСБ.

Машина моя стояла на месте. Слава богу, от здания ФСБ автомобили пока еще не угоняют. Злоумышленники не рискуют связываться с сотрудниками этой конторы. Они по наивности своей считают, что теперешняя ФСБ обладает такой же мощью, как некогда КГБ. В те давние времена один сотрудник этой структуры, совершенно безоружный, мог задержать целую банду. Для этого ему достаточно было всего лишь сказать, где именно он служит. Рассказы о таких случаях я слышал многократно.

Я открыл машину, сел в нее, вытащил из бардачка телефон и сразу проверил определитель. Нет, на сей раз полковник Самохин мне не звонил. Его наверняка интересовали некоторые вопросы, но он не знал, взял ли я с собой в управление ФСБ этот аппарат, и предпочел не рисковать.

Кроме того, у полковника, наверное, и без меня дел хватает. А я не настолько зациклен на своей личности, чтобы подозревать, что являюсь единственным интересом службы господина Генералова. В жизни всегда приходится одновременно решать несколько различных задач. Я давно привык к тому, что каждая из них, образно говоря, считает себя главной. А быть таким, как все, я не желал сызмальства.

— Слушаю тебя, Виктор Вячеславович, — сказал полковник. — Я как раз думал тебе позвонить, а тут ты и сам объявился. Как дела обстоят?

— Все в порядке, Валентин Юрьевич. Я аппарат для связи с вами оставляю в машине, когда в ФСБ вхожу. Поэтому звонить мне бесполезно. А сейчас время между занятиями с группами выпало, вот я и вышел, чтобы вроде как на машину посмотреть.

— Что там с Климкиным? Мне сообщили, что его возили в ФСБ, хотя он с трудом два слова подряд произносит.

— Хорошо у вас работа с информаторами поставлена. Сейчас все по порядку расскажу. Значит, так. Было проведено опознание. Кроме меня в нем участвовали еще четыре офицера ФСБ, слегка напоминающие мою персону. Двое даже были с приклеенными бородками, пытались под меня маскироваться. Опознание проводил майор Владимиров Алексей Викторович, бывший боксер-средневес, кандидат в мастера спорта.

— А это ты как выяснил?

— Об этом потом. Короче говоря, Климкин не опознал ни человека, напавшего на него, ни покупателя клея в магазине. Тот, оказывается, был выше меня, и взгляд имел иной, сосредоточенный. Наверное, он у меня в тот момент в самом деле таким и был. Это я вполне допускаю. Но сегодня взгляд мой другой, самую малость насмешливый. Короче говоря, опознание не дало никакого результата, хотя майор Владимиров меня даже в грудь пальцем тыкал, словно настаивал на том, что именно я клей в магазине покупал. Он вообще против меня настроен активно. Мне, во всяком случае, так показалось. Владимиров этот с разрешения Альтшулера пришел к нам на тренировку и вызвал меня на поединок. Полковник тоже появился, хотел посмотреть на нашу схватку и поболеть за свою структуру. Он сам об этом откровенно сказал, попросил майора поддержать честь конторы. Но у Владимирова ничего не получилось. Я под два его удара подставил локти. Это такой прием, ломающий сразу несколько пальцев на бьющей руке. По дороге в спортзал я успел узнать, что майор был когда-то кандидатом в мастера спорта по боксу.