Читать книгу "От принцесс добра не ищут - Кира Филиппова"

Алан заерзал, попытавшись укрыться от меня под плащом.

– Тоже мне друг называется! Нашел место! – обвиняюще припечатала я и ткнула некроманта кулаком в бок.

– Еще слишком рано, не нагулялся парень, вот как светать начнет, тогда и явится. А пока, будь добра, отвяжись, дай другу выспаться.

Я обошла могилку с другой стороны.

– Вот, значит, чем занимаются на кладбищах некроманты! Смотри не свались во время сна в могилку, не ровен час закопают по неосторожности! Грязевые ванны еще не кому не мешали, – усмехнулась я.

На самом деле мне очень не хотелось оставаться одной. На Алана, понятное дело, никакая нечисть не посягнет, а вот одной принцессы поутру могут и не досчитаться.

– Некромант спит – служба идет, – проворчал Алан, нехотя поднимаясь с плиты. – Ладно, давай ждать вместе, только больше я тебя с собой не возьму!

– Это еще почему? – обиделась я.

– Лиз, ты сущий ребенок, которому в детстве слишком многое запрещали, и теперь он решил отыграться по полной программе. Иногда ты требуешь недостижимого и лезешь не в свое дело, – Ал вздохнул и обнял меня за плечи, – но на тебя совершенно невозможно обижаться.

Упыря мы прождали до самого утра, пока над лесом не расплескалось алое зарево, не прокричали заунывно первые петухи, а молоденький пастушок не погнал через кладбище коров на водопой. Кстати, этот пастушок и спросил, чего это мы возле чужой собственности околачиваемся, когда у нее законный хозяин – владелец бакалейной лавки – имеется. На что мы с Аланом дружно поинтересовались: когда это он успел заказать хоромы, до или после похорон?! Пастушок перекрестился, сплюнул три раза и постучал по крышке гроба, глядя на нас, как на умалишенных. Оказалось, торговец, человек добрый и сострадательный, всего лишь заранее арендовал последнее пристанище для любимой матушки жены, которая давеча пожаловалась на недомогание и сильную боль в пояснице. Почувствовав, что конец его (вернее ее) страданий близок, он поспешил заранее снять мерки с драгоценного тела тещи и распорядился выкопать с вечера подходящую могилку.

Культурненько посидели! Так весело мне уже давно не было. Даже не хотелось ругать Алана за бесцельно проведенную на кладбище ночь и его познания в области упырей.

Ал радовался куда меньше меня, тоскливо молчал всю дорогу до замка, навестив по пути тещу бакалейщика, чтобы дать ей парочку советов. Точно не знаю, от болей в пояснице или навязчивой мании ее зятя.

– Ал, да перестань ты кукситься, подумаешь, с кем не бывает! – решила подбодрить его я.

– С моим отцом не бывает, а еще со страшим братом, дедом, прадедом и…

– Достаточно, я поняла ход твоих мыслей. – Мне стало жаль его, в конце концов, он хотел как лучше. – Ты ведь не мог знать, что не для упыря хата заготовлена. Зато мы свежим воздухом подышали, всяко лучше, чем сидеть в душном замке. И потом разве ты обязан походить на своих родственников?

– Иными словами ты хочешь сказать, что в семье не без обойденного умственными способностями родственника, – хмыкнул Алан.

– Прекрати, вовсе не это я имела в виду.

Я попыталась взять Ала за руку, но он ускорил шаг, свернул к южному крылу замка, быстро поднялся по щербатым ступеням и исчез за дверью. Ал не умел обижаться по-настоящему.

Просто он любил побыть один. Забраться подальше в глубь леса или спуститься в подвал, чтобы остаться наедине со своими мыслями. При всей его открытости и общительности, при всей бьющей из него энергии, которую он никогда не мог растратить, иногда ему требовалось что-то кардинально другое. То, чего у него никогда не было. В такие моменты Алан действительно походил на некроманта. Нет, в нем не просыпалась жестокость, беспощадность или холодность. Алан чувствовал давление своей семьи. И это осознание того, что он ничего не может изменить, что за него уже давно все решили, что он не имеет права на свою мечту, свою личную жизнь и свое предназначение, погружало его в пустоту. Щемящую, беспросветную и одинокую. Даже я не могла ничего с этим поделать. Алан был в эти дни чернее тучи, отмалчивался, долго приходил в себя. Он боялся потерять близких ему людей, прекрасно зная, что придет день, когда их жизнь оборвется, а он ничего не сможет сделать. Ему придется жить дальше, оставаясь вдвоем с той бессодержательной пустотой. Ал бежал от нее, пытался уклоняться от своих прямых обязанностей, но в глубине души понимал: впереди его все равно ждет тупик, потому что единственный выход из этого лабиринта давно заблокирован его семьей и профессией.

В окне, расположенном на втором этаже южной башни, вспыхнула точка света, которая разрослась, превратившись в пылающий бело-желтый шар. Алан зажег свечу, мельком взглянул в окно и, увидев, что я до сих пор стою в саду, помахал мне рукой.

Что ж, он вновь хочет остаться один. Не буду мешать.

Я проскользнула в черный ход, попутно стягивая с себя плащ и стараясь не привлечь внимание слуг. Скорее всего, в мою комнату из них еще никто не заходил, иначе бы меня уже искали. Потянувшись и сладко зевнув, я практически уже добралась до своей опочивальни, когда за моей спиной возникла бледная, как погулявший на славу вандер, Берта.

– В-ваше выс…тво, к вам г-гость п…ехал, – глотая слоги и вдобавок запинаясь, произнесла она.

– Кто? – не разобрала бессвязную речь я.

– Там… Ва… Ва…! – Она сделала глубокий вздох, пытаясь закончить фразу. Дыхание у нее окончательно перехватило (должно быть, бедняжка Берта навернула не один круг по замку, пока нашла меня), а голос вдруг сошел на визг, тонкий и пронзительный.

– Ты можешь мне объяснить, кто ко мне приехал? – потребовала я.

– Я… мо…у… т-только… – Брови на лице служанки сошлись в одну линию, подтверждая всю трагичность ситуации.

– Пошли. – Я ухватила ее за руку и потащила вниз.

Ладошка девушки была холодная и липкая. Сама же Берта дрожала, словно пойманный в силки заяц, и лишь тихонько всхлипнула, когда мы вошли в один из двух залов для приема гостей.

– Ну и где гость? – поинтересовалась я. – Хватит дрожать! Ты так испугалась, будто мертвяка увидела!

Девушка шмыгнула носом, сдавленно кивнула и указала в сторону тронного зала, а потом, не в состоянии больше сдерживать свои эмоции, завизжала.

От визга Берты должны были полопаться хрустальные бокалы, разлететься вдребезги оконные стекла и треснуть мраморный пол. Как ни странно, все устояло… устояло в отличие от Берты, которая как подкошенная рухнула посреди зала. Отсутствие наигранности в ее движениях меня несколько смутило. Поэтому, позвав охрану и благополучно ее не дождавшись, я решила все выяснить сама. Сняв оставшийся сапог (потому что дефиле в одном сапоге даже перед грабителями и преступниками могло изрядно подпортить репутацию принцессы), я осторожно прокралась к двери, выглянула из-за косяка и прислушалась.

Тихо. Вдобавок еще и темно. Да здесь все окна зашторены! Вот откуда такая темень. Лишь от канделябров косо падает приглушенный свет. Я двинулась в глубь зала с намерением развеять все подозрения.