Читать книгу "Как много событий вмещает жизнь - Александр Дзасохов"

Согласно порядку проведения заседаний, на Госсовете представляются два доклада: руководителя рабочей группы Госсовета и главы того федерального ведомства, к компетенции которого относится рассматриваемый вопрос. Таким образом, докладчиками были Игорь Сергеевич Иванов, министр иностранных дел России, и член Президиума Госсовета А.С. Дзасохов. Заседание проходило в Кремле, в Георгиевском зале. Сначала мы обсудили проблему в закрытом режиме в рамках Президиума Госсовета с участием председателя правительства, министра обороны и других руководителей, а потом был публичный доклад с обстоятельной дискуссией.

Уверен, что материалы, которые были подготовлены к заседанию Госсовета, не надо убирать под сукно. Они еще не раз пригодятся для нашей практической дипломатии.

Так получилось, что я оказался в Белом доме в самом начале премьерства Путина – где-то спустя неделю после его назначения. Встреча состоялась по инициативе Владимира Владимировича. Он неожиданно для меня сказал, что Б. Ельцин просил его переговорить о моем возможном назначении заместителем председателя правительства РФ. Владимир Владимирович пояснил, что я должен курировать вопросы, связанные со странами СНГ, поскольку было известно, что со многими из их руководителей я давно и хорошо знаком.

Предложение было неожиданным. Я сказал, что не смогу его принять. Прошло всего полтора года после моего избрания, пояснил я. Уехать из республики не смогу. Объяснил причины.

Путин внимательно выслушал мои аргументы. С его стороны не было попыток, типа: «Ну, вы еще подумайте…», как нередко говорят, когда решение не предопределено. Путин, видимо, понял, что мой ответ, хотя и был ясным, не был спонтанным. Он сказал, что проинформирует президента Ельцина. Итог разговора воспринял как понимание моей позиции.

Мы обсудили еще какие-то текущие проблемы – у меня были просьбы, связанные с социальным и экономическим развитием Осетии. Путин задал несколько уточняющих вопросов – чувствовалось, что он хорошо знает ситуацию в регионе. Это тоже важная характеристика человека в политике. Считается, что чем выше руководитель поднимается, тем меньше ему надо обращать внимания на детали. Мое же мнение таково: чем выше должность, тем больше ответственность за решения, а значит, надо многое знать, чтобы быть компетентным. Ведь эти решения скажутся на судьбах сотен тысяч, а может быть, миллионов людей. Ну и, конечно, предпочтительно обязательное внимание к вопросам и темам, поднимаемым собеседником. Это показатель политической культуры.

В августе 1999 года без предварительного уведомления председатель правительства В.В. Путин вместе с министром РФ по чрезвычайным ситуациям С.К. Шойгу и другими представителями федерального руководства находился в Чечне. В таких случаях, как правило, сначала добирались до Моздока в Северной Осетии, а потом уже, чаще всего на вертолетах, улетали в Ханкалу или к месту дислокации военных. Я, конечно, из неофициальных источников знал об этом и рассчитывал на встречу на обратном пути. Дело было не только в том, чтобы оказать гостеприимство, но и в возможности обсудить с премьером ряд актуальных вопросов. Однако делегация возвратилась на вертолете в Моздок, и, уже взлетев в направлении Москвы, Владимир Владимирович позвонил с борта самолета. Мы разговаривали минут двадцать. Председатель правительства говорил о своих впечатлениях, с тревогой отмечал сохраняющуюся на территории Чечни трудную обстановку. Завязалась беседа на актуальные общегосударственные темы. В ходе разговора я выразил мнение о совершенно ясной для меня политической перспективе, заявив, что «именно тот государственный человек, который сумеет пресечь сепаратизм и сохранить территориальную целостность страны, и будет лидером России».

Сохранение территориальной целостности многие ответственные политики считали первоочередной, судьбоносной задачей. Сегодня эта страница истории перевернута. Но убирать ее в архив не стоит. Рецидивы сепаратизма еще могут возникнуть. И речь идет даже не о противостоянии сепаратизму как движению за отделение каких-то территорий от России, но, скорее, о борьбе с цивилизационным вызовом. Бдительность надо сохранять.

Для осетинского и других кавказских народов распространение сепаратизма означало бы, по сути, необратимые негативные процессы вплоть до исчезновения идущей с древности исторической самобытности. Для самой же России утрата территориальной целостности означала бы крушение государственности. Во второй половине 1990-х и в начале 2000-х годов Россия смогла пройти по краю пропасти. Политическая воля нового Президента, опирающегося на поддержку широких слоев общества, предотвратила дальнейшее геополитическое «сжатие» страны. Показательной оказалась роль северокавказцев в дагестанских событиях 1999 года и последовавшей за ними второй чеченской кампании. Ответственные представители народов Дагестана и Чечни, а вместе с ними и всего Юга России, увидели во главе России лидера, способного противостоять провокациям и шантажу экстремистов, лидера, на которого можно опереться и доверить руководство в этой борьбе.

Итак, в 2000 году у руля государства встала новая личность, с которой региональным руководителям надо было налаживать взаимодействие для решения политических, социально-экономических и других задач федеративной России. Я должен был достоверно и реалистически показать главе государства всю остроту вызовов, которые сопутствовали общественной жизни Осетии, обосновать меры по защите безопасности республики. Было очевидно: как ни мобилизуй ресурсы, какие задачи ни ставь, но если нет стабильности на Кавказе, то ни один вопрос не будет решен.

В то же время руководство республики понимало, что восстановление промышленности, сохранение инженерных кадров, технического образования – это не только хозяйственная, но и политическая задача. Ведь развитие промышленного производства, инженерно-технического образования – важнейшие предпосылки реального развития и формирования современного общества, свободного от навязчивой мифологизации рыночной экономики.

Коллапс советского ВПК с его межрегиональными связями больно ударил по промышленности Северной Осетии. Крупные предприятия во Владикавказе простаивали, производства закрывались. Трудовые коллективы с целыми рабочими династиями прекращали существование. В этих условиях необходимо было спасти хотя бы несколько базовых секторов экономики, позволяющих республике чувствовать себя интегральной частью общенациональной экономической жизни.

В вопросах сохранения производственного потенциала я находил понимание у руководства страны. Однако восстановление управленческой дисциплины только-только начиналось. К сожалению, нередко случалось и так, что выполнение ясных и конкретных поручений президента по вине федеральных чиновников пробуксовывало или вообще не сдвигалось с места.

Осетия славится своими богатейшими лечебно-курортными и туристическими возможностями. Путин отдельно интересовался возможностями развития горных курортов Осетии, положением в альпинистском центре в Цее, том самом, о котором Юрий Визбор проникновенно писал:

Здесь на рассвет золотые взирают вершины, И ледники, как замерзшее небо, лежат.

Говорили о Мамисоне, воспетом Ольгой Берггольц, о перспективах развития здесь летнего и зимнего туризма и спорта. Было приятно прочитать в газете «Коммерсантъ» в репортаже с саммита G-8, проходившего в 2002 году в Канаде: «…Лидеры утверждают, что чувствуют себя в Кананаскисе превосходно. Владимир Путин и вовсе заявил в конце первого рабочего дня, что все его собеседники – люди, приятные во всех отношениях. А уж о здешней природе говорить не приходится. У нас такая есть только в Северной Осетии».