Читать книгу "Ведьмин Лог - Мария Вересень"

– Главное – не ори, – доверительно шепнул мне в ухо Илиодор, – не знаю, как тебя, а меня официальные части всегда утомляют. Сейчас разворачивайся и тихонечко уходи из толпы. Никто не заметит, все будут видеть твой фантом, кстати, вашего уважаемого колдуна и учителя я уже позвал.

Я стрельнула глазами в сторону Архиносквена и в первый миг не заметила ничего необычного. Он стоял, склонив голову, и слушал, как бабуля общается с Луговской, потеребил бороду, посмотрел на посох и снова устремил взгляд на Анну Васильевну. Поверила я Илиодору не раньше, чем предстоятель проделал это трижды как заведенный. Я шагнула назад, с удивлением обнаружив перед собой сестру-близняшку, вытянула руку вперед, надеясь коснуться плеча, но рука прошла сквозь морок, как через туман. Появилось жуткое ощущение сна, в котором все возможно. Я развернулась и припустила прочь с горы. С холма вниз я слетела за считаные мгновения, и там Илиодор поймал меня за руку и повлек в сторону храма.

– А ну стой! – задергалась я рыбой, но он покачал головой, давя улыбку:

– Только не сейчас, моя ведьма. Прости, я слишком всемогущ.

– Да плевала я на тебя и на твое могущество! – вырвала я руку и обмерла – мы стояли вровень с зелеными верхушками черемух, ветер развевал платье, я боялась дохнуть, а Илиодор прятал улыбку в кулак, довольный, как ребенок, совершивший шалость.

– Дурак, – вякнула я, гадая, успею ли обернуться сорокой раньше, чем упаду, или все-таки хрупнут о дорогу мои косточки.

– Молодые люди, может, вы уже прекратите так откровенно радоваться жизни в присутствии старика?

Внизу показался Архиносквен, а вслед за ним из-за зеленого палисадника вышли остальные члены Конклава, заставив Илиодора рассмеяться и погрозить им пальцем. А я с поскуливанием прижала к себе подол, вольно развевающийся на ветру.

– А вы пожадничали, господа маги, не все, видать, на ведьм использовали. – Он подхватил меня на руки и легко, как по лестнице, сбежал вниз. – К счастью, это не имеет никакого значения, я все равно теперь сильней любых конклавов.

– И что же это вам дает? – неприязненно начал буравить взглядом златоградца Архиносквен.

Илиодор склонил голову набок, и некоторое время они просто рассматривали друг друга, старик – с вызовом, а чернокнижник – с легкой грустью.

– Ну разве вам самому не интересно, – решил искать пути примирения Илиодор, – хотя бы один раз попробовать? Что терять в ваши-то годы?

Архиносквен по-стариковски пошамкал губами, но его опередил кто-то из коллег, буркнув:

– Не существует заклинаний, способных вернуть магию.

– Ошибаетесь. Я знаю как минимум два, – прищурился Илиодор.

– Это вы все о своих резонаторах? – проворчал Архиносквен, а чернокнижник ему кивнул:

– Увы, не самый приятный из способов, но может подействовать. Вы не заметили, что с нами нет моей сестры Златки? Думаю, она уже где-то на полпути к Малым Упырям. В незапамятные годы кого там только не хоронили! Не рискую даже вообразить, что будет, если она поднимет это кладбище!

Колдуны побледнели, а я вспомнила байки Пантерия об этом проклятом месте. Там лежали такие злодеи, по сравнению с которыми Фроська просто милое, игривое дитя.

– Чего ж ты стоишь?! Ловить ее надо! – Я хотела уже рвануть обратно на гору, к ведьмам, но Архиносквен загородил дорогу посохом, а Илиодор, воспользовавшись этим, попридержал за талию:

– Куда ты вечно рвешься? Дай насладиться триумфом, без тебя это даже неинтересно будет.

– Я тебе глаза выцарапаю!

– Ох уж эти ведьмы! – совсем уж неприлично сграбастал Илиодор меня в объятия и щелкнул пальцами: – Пантерий!

Пантерий выполз из кустов, в одной руке у него был пучок лука, который он с удовольствием уминал, распространяя вокруг себя убийственное амбре, а в другой – хлеб с солью, под мышкой зажата толстая доска с образом Пречистой Девы.

– Еще раз так сделаешь, – с ходу заявил он, передразнивая щелкающего пальцами Илиодора, – я с тобой что-то страшное сотворю, нашел мальчика на побегушках!

– Ладно тебе, не злись, – примирительно поднял одну руку Илиодор, не решаясь выпустить меня из объятий.

Он огляделся вокруг и заметил скамейку. Вся наша компания стояла возле своротка, недалеко от центральной дороги; я узнала дом, тут жила мать Серьги Ладейко – «пичуга». На этой скамеечке мы не раз лущили семечки по вечерам, когда приезжали в Дурнево, или устраивали баталии, но это уж когда совсем маленькими были. Со стороны холма послышался гомон, и, судя по тому, как начали один за другим появляться сельчане, я поняла, что высокие стороны договорились и сейчас появится Луговская.

– Ну вот, – вздохнул Илиодор, набираясь смелости, – сейчас все и начнется. История моя короткая, рассказать успею.

Я сидела рядом с чернокнижником на скамеечке, и он держал меня за пояс, не желая отпускать; Пантерий примостился сбоку, стараясь дышать в сторону; двенадцать архимагов стояли полукругом; над нами шумела черемуха, и вокруг плясали солнечные блики. Посмотреть со стороны – дак умилительная картина. Случайные прохожие старались нас ничем не беспокоить, охрана Луговской пронеслась мимо, подозрительно покосившись, но не тронув. Вдалеке я услышала скрип телеги – это бабуля подъезжала на Брюнхильде. Я подумала, что, может, не так уж и плохо было бы устроить маленький кавардак. Бабуля сейчас ох какая горячая.

Илиодор, тоже услышавший, как поскрипывают несмазанные колеса, улыбнулся, начав:

– История эта началась давно, можно сказать со Всетворца, который сотворил мир и все сущее в нем, а для надлежащего учета и внесения своевременных изменений завел этакую бухгалтерскую книгу, на всякий случай защитив ее простеньким заклятием, которое позволяло случаться лишь тем изменениям, что записаны божественной кровью. Звучит, конечно, неприятно, – передернул он плечами, – но по сути ничего страшного. Сами знаете, насколько хватает одной капли чернил, кровь от них мало чем отличается. Так что пролиты ее были отнюдь не реки.

– Это вы сейчас о той самой книге Всетворца говорите, – уточнил Архиносквен, – которую…

– Потеряли и вряд ли когда-нибудь найдут, – кивнул Илиодор. – Шли годы, боги мельчали, а может, происходил какой-то природный процесс, о котором мы понятия не имеем, но в один прекрасный день или ужасный… – Он покосился на Пантерия, который перестал жевать лук и напряженно шевелил ушами, а потом буркнул:

– Ужасный, ужасный, можешь не сомневаться.

– М-да, – согласился Илиодор, – в общем, в один из дней вся ответственность легла на хрупкие плечи последней богини, известной нам как Пречистая Дева.

– Намаялась девка, – вздохнул сочувствующе Пантерий. – Она же за одних магов отвечала, а тут все распоясались. Маги сцепились с ведьмами, ведьмы давай изводить чернокнижников и некромантов, некроманты – нечисть порабощать целыми семьями. А нечисть возьми и заяви: чего это мы, дескать, дети Всетворца, все по лесам да болотам? Сколько их в принцы и королевны попролазило – и вспомнить страшно! Вот и вышла Пречистая Дева на высокую гору да как рявкнет: «Хватит!» Тут все и кончилось, как ножом отрезало.