Читать книгу "Обжигающий след - Анна Невер"

— Если я правильно помню, эта княжеская ветвь обеднела.

— Ну и ладно. У главного с деньгами и так порядок. Слышал, его мануфактура вышла в первую десятку по объемам вэйноцеха. Помимо этого, у него еще дар убеждения, что может всех девиц в округе уложить на свою перину. Вот скажи, ну зачем ему еще титул? Я тебе уже говорил, как он вчера с капитанской дочкой ворковал. Интересно, уломал бы он ее без своего дара?

Тиса приложила ладонь к губам, чувствуя, как качнулась комната перед глазами.

— Прикуси язык, Родион.

— А что я такого сказал?

— Что еще за сплетни? Сам знаешь, Демьян Тимофеевич не из таких.

— Да ладно тебе. Когда касается сердечных дел, любые средства хороши. Мне просто девчонку жалко. Она не его поля ягода, а когда он князем станет, и подавно. С титулом и даром он может замахнуться, ой-ёй! Представляю, как баронесса Разумовская себе локти кусать будет, когда узнает, что наш главвэй теперь при титуле. Она ж ему от ворот поворот на прошлогоднем Сотворенском дала. Вот это понимаю — красотка! А капитанская дочь хоть и мила, но по мне — безнадежная провинциалка.

— Это ты из вредности болтаешь, Родька. Что, злишься, что она на тебя даже глазом не взглянула за все время? Умная женщина.

— К сожалению, это лишь усугубит ее страдания, — фыркнул порук. — Но если главвэй ее все же заберет в Крассбург, я буду рад потом утешить бедняжку.

Родион противно расхохотался.

— Все же ты редкий говнюк!

— Я просто знаю жизнь, Нестор.

Тиса обхватила пылающие щеки и прислонилась плечом к стене. Затем и горячим лбом. Поруки продолжали говорить, но слова доносились глухо.

— Посмотрел бы я, что б Демьян Тимофеевич с тобой сделал, если бы слышал твой треп.

— Но ты же не выдашь? Мне просто все здесь наскучило. Слава Вэе, скорей бы отбыть в Крассбург. Осточертел этот нетронутый интеллектом уголок империи!

По шагам стало понятно, что поруки покинули столовую.

Тиса продолжала слушать шум в своих ушах. Сердце болело. Дурочка, она же знала, что живет в реальном мире. Почему же позволила себе поверить в сказку?

Искра, рожденная огнем, взмывая ввысь, полагает, что будет парить вечно. Сиять подобно солнцу. Наивная. Она не знает, что век ее — доли секунды. Крупинкой тлена падет она на землю. Она уподобилась этой искре. Глупая провинциальная ворона…

Вернулась Камилла с новобранцами, и Войнова покинула кухню. Вовремя. Из передней донесся знакомый голос. Достаточно. Она больше не намерена тянуть эту пьесу.

Тиса нашла вэйна у дверей в гостиную в компании поруков и отца.

— Когда собираетесь отбыть, Демьян Тимофеевич? — капитан жал руку главвэя.

— Через час.

— Что теперь с ним будет?

Тиса поняла, что они говорят о Зарае Климыче.

— Сложно ответить, капитан. Все будет зависеть от того, насколько он пойдет навстречу следствию.

— Угу, — кивнул отец, — кто бы мог подумать… Эм… Но не смею вас больше задерживать, вам собираться в дальнюю дорогу. Пожалуй, осмотрю еще раз оружейный корпус.

— Империя возместит убыток, Лазар Митрич. Можете не сомневаться, — сказал главвэй.

— Надеюсь на это, — капитан последовал к выходу, так и не заметив стоящей в конце коридора дочери.

Тиса подумала, что к лучшему. Держать лицо она сейчас не в состоянии. Незачем волновать батюшку своим видом.

Почувствовав на себе ее взгляд, Демьян обернулся.

— Доброе утро, Тиса Лазаровна, — теплая улыбка осветила мужское лицо.

Войнова приблизилась. Боже, как ей было тяжело смотреть в эти глаза и уже не верить в их сладкую ложь.

Следом за главвэем поздоровались поруки. Тиса взглянула на рыжего Родиона так, что тот осекся на слове.

Заметив ее настроение, главвэй перестал улыбаться.

— Нам нужно поговорить, Демьян Тимофеевич, — сипло проговорила девушка. — Прошу, пройдемте в гостиную.

Колдун последовал за капитанской дочерью без промедления.

— Что случилось, Тиса? — спросил он, как только двери залы захлопнулись и двое оказались наедине. — Чем ты расстроена?

Девушка разгладила ладонями складки на юбке — так меньше заметна дрожь в руках.

— Ты говорил о доверии, — Тиса подняла подбородок, вглядываясь в лицо вэйна, — говорил, что иной лжи меж нами нет…

— Я и сейчас могу повторить эти слова.

Надо же. В глазах ни тени сомнения. Голос полон уверенности в собственной правоте. Вот он, дар убеждения в деле!

— Я думаю, вы просто не умеете говорить правду, господин главвэй.

Вэйн в мгновение посерьезнел. Похоже, он не ждал подобного упрека.

— Но почему ты считаешь меня лжецом, Тиса? — мягко, почти вкрадчиво произнес он. — Прошу, объясни.

Демьян приблизился к девушке — из-за чего его проницательный до колкости взгляд стал почти осязаемым.

Тиса достала из кармана коробку с пилюлями для животных и протянула ее колдуну.

— Вот, держите. Проверьте. Не на вашей ли небольшой мануфактуре они сделаны?

При взгляде на то, что легло в его ладонь, вэйн поморщился.

— Значит, это правда, — огорчилась Тиса. — Ты — владелец вэйноцеха.

— Я собирался рассказать позже. Знаю, некоторые разработки коробят твою душу…

— Коробят? — усмехнулась девушка, перебив колдуна. Кажется, он не понимал. — Эти пилюли уже убили пятерых жеребцов, которые везли сюда ижских колдунов!

— Мне тоже не нравится, что гибнут животные, но тебе не кажется, что в данном случае эти жертвы нельзя назвать напрасными? Стража торопилась на помощь, приняв во внимание письмо твоего батюшки.

— Я уверена, эти люди используют пилюли, даже когда выезжают на легкую прогулку, — с презрением сказала капитанская дочь. — Для них жизни беззащитных существ ничего не значат. И сколько еще по всему Хорну людей, которые без зазрения совести используют эти чудовищные пилюли вашего вэйноцеха? Сотни, тысячи?

— Пойми, данную мануфактуру мне жаловали без права отказаться, — попытался оправдаться он. — Я даже не вмешиваюсь в ее управление.

— Это не делает вам чести, ваше сиятельство, — сквозь сжатые зубы произнесла Тиса. — Конечно, какое вам дело до убиваемых ради прихоти животных? Будет будущий князь думать о каких-то лошадях!

Демьян нахмурил брови.

— О чем ты говоришь? Какой еще князь?

Вопрос прозвучал столь правдиво и естественно… Единый! Да ему орден нужно вручить за актерские способности!

— Не верю, — покачала она головой, — ты не мог не знать.