Читать книгу "Принц для сумасшедшей принцессы - Татьяна Устименко"

У входа в пещеру нас встретила белая драконица Ларра. Увидев меня, она радостно всплеснула крыльями, склонила гибкую шею и прижалась к моему плечу прохладной чешуйчатой щекой. Ее красивые глаза светились от волнения и предвкушения чего-то необычного, невольно заряжая меня особым блаженным предчувствием – счастье совсем рядом, стоит только протянуть руку и прикоснуться, стоит лишь впустить его в свое сердце и поверить в…

– Ульрика, скажи честно, ты веришь в чудеса? – проникновенно спросила драконья царица, правильно расшифровав выражение моего лица и угадав мысли.

Я ненадолго задумалась. А верила ли я в чудеса на самом деле? С одной стороны, многое из случившегося со мной другим словом и не назовешь, а с другой – самого желанного чуда в моей жизни так и не состоялось. И все-таки…

– Верю! – убежденно произнесла я. – Я верую в торжество добра и наше светлое будущее. Верю в надежную руку друга и в прозрение врагов, еще имеющих шанс встать на путь исправления. А также верю в то, что все наши потери и беды были не напрасны.

Ларра одобрительно улыбнулась, безоговорочно соглашаясь с моими словами:

– Тогда я твердо убеждена, что ожидаемое нами чудо – произойдет! Мы это заслужили, – указала она лапой на пещеру, словно приглашая нас войти внутрь, – а он – тем более…

Не смея послушаться своего трепетно замершего сердца, но желая немедленно получить исчерпывающий ответ на все терзающие нас невысказанные вопросы, мы шагнули в убежище последнего дракона, оставшись без коего мир утратил слишком многое, привносившее в его грубые дни едва уловимое очарование волшебной сказки. В углу огромной пещеры тускло отсвечивала громадная куча золота, поднимающаяся до потолка и завещанная мне Эткином. Но отнюдь не она стала наиболее ценным кладом, упрятанным в недрах Гномьих гор. А увидев то единственное, настоящее сокровище, которое и оберегала Ларра, я потрясенно вскрикнула и чуть не расплакалась…

Это было драконье яйцо, удобно угнездившееся на устилающем пол песке, покрытое золотистой скорлупой и по величине не уступающее моему росту. Идеально овальное по форме, оно светилось теплым звездным светом, казалось исходящим от его содержимого, и иногда – слегка покачивалось. Я пораженно повернулась к Ларре:

– Но как? Одна лишь ночь…

Драконица смешливо фыркнула:

– И это говоришь ты? – Она лукаво подмигнула. – А разве твой собственный сын не стал также плодом первой ночи любви?

Я благодарно погладила ее по когтю:

– Эткин знал об этом изначально?

– Мы оба это знали, – просто ответила царица, – и очень надеялись на то, что наше дитя окажется именно сыном…

– Почему?

– Потому что высшие драконы устроены таким образом, что сознание и душа погибшего родителя передаются к его наследнику, но лишь в том случае, если их пол совпадет…

– Так, значит, он?.. – обалдевший Ланс ткнул пальцем в сторону яйца, – в курсе всего, что знал и испытал Эткин?

– Да, если новорожденный окажется мальчиком, – подтвердила Ларра.

– Как бы ты хотела его назвать? – спросила я, прикасаясь к гладкой скорлупе. – Мне случалось читать в различных манускриптах, будто цвет яйца всегда напрямую зависит от будущей окраски вылупляющегося из нее дракона…

– Это верно! – подтвердил умник Марвин.

– Я полагала, ты сама захочешь выбрать для него имя, – словно преподнося мне бесценный подарок, тихонько промолвила царица. – Ведь имя таит в себе частицу нашего истинного предназначения!

Я вновь притронулась к твердой оболочке, скрывающей еще не пробудившегося к жизни наследника Эткина. Я не сомневалась – судьба подарила ему сына. И внезапно в моей памяти воскресло давнее видение, посетившее меня на горе Ранмир: парящий под облаками золотой дракон, могучий и прекрасный, несущий на своей спине смеющегося мальчугана с развевающимися двухцветными локонами. Теперь я узнала в этом мальчике своего сына Люцифера, а дракон…

– Я назову его Элларом – «Первым среди равных»! – сообщила я выжидательно притихшим друзьям. – Я уверена – он станет следующим повелителем драконов, по справедливости унаследовавшим лучшие качества своего великого отца. Эллар! – Я призывно стукнула по скорлупе и неожиданно ощутила ответный удар, идущий из глубины яйца…

На поверхности скорлупы образовалась темная трещина, потом вторая… Нарастающий стук, доносящийся из недр золотистой оболочки, становился все громче. Яйцо покачнулось и упало набок. Треугольный кусок скорлупы отвалился и отлетел прямо нам под ноги, являя моему взору глаз, возмущенно щурившийся в образовавшееся отверстие. Послышался требовательный писк, явно призывающий на подмогу. Я метнулась к яйцу, обхватила его руками и принялась осторожно отламывать фрагменты скорлупы, помогая маленькому дракончику, стремящемуся поскорее вырваться на свободу…

Наконец пролом в оболочке расширился настолько, что новорожденное существо смогло выбраться наружу, потягиваясь и расправляя свои еще слабые крылышки, но воинственно поднимая гребень, отливающий всеми цветами радуги. Его золотая чешуя пускала ослепительные солнечные зайчики, отражающиеся от стен пещеры.

– Красавец! – восхищенно засюсюкал Ланс.

– Боец! – констатировал Генрих, обратив внимание на клыки и когти дракончика, едва родившегося, но уже и сейчас не уступавшего размером крупному пони.

– И это точно самец! – вынес авторитетный вердикт некромант.

– Сам ты самец! – Голосок у дракончика был тонким, детским, но в нем четко прослушивались хорошо нам всем знакомые склочные интонации. – А я – мужчина!

– Этк… тьфу, Эллар! – позвала я, чувствуя: еще миг – и все, точно разревусь от счастья.

– Отличное имя ты мне дала, Мелеана! – Дракончик неуверенной походкой подковылял ко мне и уткнулся носом в мои колени, с любопытством тараща ничуть не изменившиеся сапфировые глаза. – Мне оно нравится!

И тогда я не удержалась. Я со всхлипами осела в мягкий песок, обнимая вернувшегося ко мне друга и сбивчиво благодаря всех причастных к сему невероятному событию: судьбу, Смерть, Аолу – всех совершивших подобное чудо.

– Глупая! – насмешливо пожурил Эллар, облизывая мое мокрое от слез лицо своим теплым языком. Он вел себя совсем еще по-детски. – Они тут ни при чем. Это ты звала меня к себе, а я очень хотел вернуться… Гоблины! – Он иронично цыкнул зубиком, автоматически воспроизводя свою излюбленную гримасу. – Какая же это, оказывается, муторная канитель: Обитель затерянных душ, новая реинкарнация…

– Эткин! – вдруг запоздало заорал только сейчас прозревший и бесповоротно уверовавший в реальность всего происходящего Огвур, насмешив нас всех. – Дружище! Так это и в самом деле ты?!

Малыш Эллар важно напыжился, прочно упирая в песок свои маленькие лапки, и в его писклявом голоске уверенно зазвучало ничем не пробиваемое, абсолютно неисправимое драконье нахальство, давно уже ставшее подлинной визитной карточкой нашего крылатого друга: