Читать книгу "Ошибка резидента - Владимир Востоков"

Виктор Андреевич по мере сил прививал подругам довольно пошлый взгляд на вещи, часто повторяя, что жить надо проще, смотреть на жизнь легко, не делать из всякого пустяка проблему и не задумываться о будущем. Когда Светлана говорила, что для этого необходимо иметь много денег, Виктор Андреевич возражал: женщинам их иметь необязательно, они должны быть у мужчин. Надо только уметь найти того, кто готов тратить ради прекрасных женских глаз. Как, например, итальянец Пьетро Маттинелли.

Все это излагалось полушутя-полусерьезно, но что-то, вероятно, оседало в неокрепших душах подруг.

В иные встречи, когда не ходили в ресторан, Виктор Андреевич катал Светлану и Галю на своей машине, они совершали поездки за город. Эти автопрогулки не прекратились и с наступлением зимы.

Мать Светланы, кажется, не замечала, что образ жизни ее дочери в последние полгода заметно изменился. Светлана возвращалась после встреч с Виктором Андреевичем поздно – как правило, Вера Сергеевна уже спала. Галя вообще была свободна от всякого надзора, так как Ольга Михайловна снова вступила в полосу длительного лечения нервов.

Светлана повзрослела за прошедшие полгода в общении с Виктором Андреевичем, и совсем недавняя дружба с Лешей представлялась ей какой-то детской глупостью.

Совершенно особняком стоял для нее вопрос о Пьетро Маттинелли. Сказать, что ее самолюбию льстило чувство, которое она возбудила в молодом интересном итальянце, – значит сказать лишь половину. Первую посылку она расценила просто как знак внимания. Вторая укрепила в ней сознание своей власти над людьми, особенно над мужчинами. И вместе с тем, получив вторую посылку, она впервые ощутила готовность подчиниться мужской воле. Она испытывала к Пьетро самые нежные чувства.

Неизвестно, что бы она испытывала, будь присланные вещи не столь дорогие и не в таком количестве, но тому, кто позволил бы себе намекнуть ей о покупных чувствах, она бы, не задумываясь, дала пощечину. По прискорбному обычаю, распространенному на всем земном шаре, Светлана не хотела видеть неприглядную оборотную сторону медали. Большинство из нас в хорошие минуты склонно рассуждать так: да, в жизни случается много плохого, но это – с другими, а со мной никогда случиться не может.

Словом, Светлана, по ее разумению, поступала не лучше и не хуже других. Но оставим это моралистам и вернемся к нашему повествованию…

…Виктор Андреевич заехал за Светланой в универмаг в восемь вечера. Там уже была и Галя. Он сказал, что будет ждать их в своей машине, и спустился вниз. «В своей машине» означало, что сегодня они в ресторан не пойдут.

Светлана села на переднее сиденье, рядом с Виктором Андреевичем, Галя сзади.

Виктор Андреевич поехал по центральной улице, потом свернул в сторону московского шоссе.

– Ну, как, угодил? – спросил он, имея в виду присланные вещи.

– Не то слово, – сказала Светлана. – Но все-таки мы с Галей все думаем: с чего такая щедрость?

– Нравитесь вы ему, Светланочка.

Виктор Андреевич посмотрел на Галю.

– Мама еще не вернулась?

– Нет.

– А папа все работает?

– Работает.

– Не поехать ли к вам домой?

– А что там делать? – сказала Светлана.

– Посидим. Галя чаю даст. Как вы, Галя?

Она колебалась. Что сказать отцу, если он вдруг увидит в доме незнакомого пожилого мужчину? Галя попыталась в полутьме машины разглядеть на своих часах, сколько времени.

– Сейчас половина девятого, – подсказал Виктор Андреевич.

– Отец приходит в начале одиннадцатого, – прикинула Галя. – Вообще-то на часок можно.

Виктор Андреевич развернул машину. Без десяти девять они были у Гали.

Закрыв за собой дверь, Галя бросила ключи на подзеркальный столик.

Галя предложила им не чай, а кофе. Они с отцом пили его, только когда Ольги Михайловны не было дома, потому что ее сильно раздражал кофейный запах.

Пока Галя была на кухне, Виктор Андреевич завел со Светланой доверительный разговор.

– Хочу с вами посоветоваться, – сказал он тихо. – Щекотливое дело.

– Мы друзья.

– Вы думаете, я бесплатно катаю вас на автомобиле? – кисло пошутил Виктор Андреевич.

– А вы ближе к делу, – предложила она.

– Видите ли, Светлана, я в последнее время несколько поиздержался. – Он замахал руками, предвосхищая ее возможную реплику. – Нет, нет, наши невинные сидения в ресторанах здесь ни при чем. Были другие причины.

– Чем я могу помочь? – серьезно спросила она. – У меня, правда, сберкнижки нет.

Виктор Андреевич быстро сунул руку в кармашек жилета и показал Светлане серебряно блеснувший перстень с большим зеленым камнем и спросил:

– Как вы думаете, сколько стоит?

– Понятия не имею. Это надо у Галины спросить, она специалистка, она знает.

– Я тоже знаю. Это стоит не менее тысячи рублей. Но мне нужно семьсот. Кажется, у меня опять будет командировка.

– Вы хотите его продать?

– Да. Но там, где эти вещи покупают, мне появляться очень бы не хотелось. Я езжу за границу… Ну и вообще…

– Понимаю, – сказала Светлана. – Вы хотите, чтобы я его сдала?

– Буду вечно благодарен.

– Меня могут надуть. Мы это сделаем вместе с Галиной.

– Спасибо. – Виктор Андреевич протянул ей перстень. Она положила его в сумку.

Потом Виктор Андреевич встал, прошелся по гостиной и заметил с одобрением:

– Уютный дом.

– Стараниями Ольги Михайловны, – усмехнулась Светлана.

– Галина мама вам не нравится?

– Родителей не выбирают – так, кажется, говорится? Но я бы от нее сбежала.

– Почему же?

– Она Галку с пеленок муштрует. Забитого человека сделала.

– Неужели? Я как-то не замечал.

– Это уж она отошла немножко. А посмотрели бы вы на нее годика три назад!

– А что же папа?

– А что он может сделать? Подслащивает Галкину жизнь подарочками. А вы, значит, опять за границу?

– Не сейчас, чуть позже.

– И снова в Италию?

– По всей вероятности.

– Везет же людям.

– Не хотите написать ему? – спросил Виктор Андреевич.

– Конечно, напишу.

Светлана сбегала в комнату Гали, вернулась с бумагой и ручкой, присела к столику.

Письмо получилось короткое, но энергичное:

«Дорогой Пьетро! Огромное спасибо за все – от меня и от Гали. Зачем такие дорогие подарки? Очень прошу – не тратьте лиры, лучше приезжайте сами. Ждем Вас – чем быстрее, тем лучше. Светлана.