Читать книгу "Штормовые стражи - Виктор Северов"

Но иногда…

Иногда мне кажется, что я забыл что-то очень важное…

Моя рука с зажатым в ней бритвенным станком остановилась.

По ту сторону запотевшего зеркала раскинулся охваченный багровым пламенем разрушенный город, засыпанный песком. Чёрное небо рассекала огненная трещина, чьи очертания складывались в силуэт громадной – почти до самых небес – исполинской башни.

А посреди всего этого было хоть и размытое, но однозначно моё отражение. Оно было одето в драную и опалёную форму, было всё в крови и смотрело куда-то настолько глубоко в меня, что достигало до самых глубин души…

Я моргнул, резко провёл левой рукой по запотевшей поверхности зеркала, и наваждение пропало.

Просто почудилось. Просто померещилось. Мне теперь иногда и не такое приглючивается…

«Но иногда мне всё-таки кажется, что я забыл что-то очень важное…»

Эпилог

Я сидел в ночной темноте, что притаилась за окном, переводя дыхание после долгого рассказа. После путешествия в глубины потерянной памяти и разума. После возвращения на тысячи километров вдаль и на годы в прошлое.

Зачём я всё это рассказал? Потому что только сейчас вспомнил всё – когда начал рассказывать. Часть я вспомнил при недавней контузии, но ещё больше – именно сейчас. И если я вновь забуду всё это, то теперь есть тот, кто напомнит мне о том, что забывать нельзя ни в коем случае. И потому что если уж меня вербуют на самоубийственную миссию, то пусть эта светловолосая леди с русским акцентом знает всё.

Сидящая напротив Кэтрин смотрела на меня глазами, полными даже не страха, а настоящего ужаса.

– Это… было?

Я подумал о том, что подчас не мог различить в своих воспоминаниях сон и явь, реальность и наваждение, поэтому лишь пожал плечами в ответ.

Это всё действительно было?

– Кто знает, – сказал я.

– Я про такое слышала, – тихо сказала она. – Посттравматическое стрессовое расстройство. «Вьетнамский синдром». Сильная травма или переживание заставляют организм стереть память о том событии, ставшем причиной всего. Психогенная амнезия. Человек не способен воспроизвести в памяти событие в подробностях, иногда создавая совершенно иные воспоминания…

– Ерунда, – хмыкнул я. – Если мы что-то забываем, это не означает, что такого никогда не было. А если ты что-то помнишь очень хорошо, какая разница – было ли это на самом деле?

– Знаешь, Вайс, я всё пони… Нет, прости, конечно же, я не понимаю. У меня даже в голове такое не укладывается. Но скажи… Скажи, как ты смог справиться со всем этим?

И я вновь начал вспоминать.

Как нашу колонну разгромили в клочья под Баакубой, а мы с ещё одним парнем выбирались из грузовика, где от ещё нескольких наёмников остались лишь одни ошмётки. Как лежал среди трупов в окопе под Киркуком. Как я стрелял из вертолёта по разбегающимся людям на городской площади Мосула. Как подсел на алкоголь и транквилизаторы.

И как спустя полгода после возвращения из Кувейта устроил бойню на базе, положив кучу иракских офицеров и наёмников «Академии», загремел под трубинал и…

Как, спрашиваете, я смог справиться со всем этим?..

– Кто сказал, что я смог? – ответил я.